— Пей молча, — раздраженно шикнула Харенс, поглядывая в сторону кухни, где всё как-то подозрительно затихло. — Эй, русские, вы там живы вообще?!

— Отставить! — из-за занавесок высунулась голова Степанны. — Ещё минуток двадцать и кушать! А мы пока мыться пойдём! — подмигнула она, скрываясь за ширмой.

— А где это они купаются? — задумалась Вуншкинд, стараясь вспомнить хоть что-то, отдаленно напоминающее душ или озеро вблизи их трактира. Денис хотел было что-то ответить, но Крис его опередила:

— На задворках, чуть дальше, стоит самодельная баня, но топят они в основном зимой или осенью, а так, у спуска есть озеро. — сухо пояснила наёмница, проклиная безумную усталость и упадок сил, после всех тех бессонных ночей, которые она провела охраняя монашку. — Пойду, наверное, тоже окунусь, извини, если напрягла с этим всем.

— А можно с тобой?

— Нет, завтра с утра отдельно пойдешь, — сухо отрезала Харенс, залпом допивая совершенно невкусный чай, к которому Дэн так больше и не притронулся, и без лишних слов удалилась на улицу, негромко закрыв за собой входную дверь.

— Пф! — возмущенно цыкнул парень. — Ну и манеры, могла бы помягче, вот уж…

— А чего это с ней вдруг такое стряслось? — взволнованно поинтересовалась Вуншкинд. — Я только отошла, а вы уже напряженные какие-то.

— Понты колотит, — с миной уверенного в себе человека усмехнулся Денис. — Ну и хрен с ней! Давай пока поговорим, о чем-нибудь, пока они не вернулись? Да хоть о сказках, например!

***

После водных процедур и плотного ужина все разошлись по своим комнатам. Вуншкинд досталась общая комната с Крис, на втором этаже, с удобным раскладным диваном, однако, спать в одной постели с монашкой Кристин отказалась, в отместку заняв диван в гостиной. На резонный вопрос Алессии о том, как она собирается спать в одежде, не имея при себе ничего кроме «тоненьких бинтиков», Крис огрызнулась чем-то вроде: «надо уметь находить ништяки» и убедительно пожелала собеседнице спокойной ночи.

В силу хронической бессонницы, всю ночь гончая провела бесцельно шаркая по жилищу, и уснула только с наступлением рассвета.

— Ну что ж она так! — тихо выругалась Ольга, укрыв постанывающую во сне девушку темно-голубой простыней и аккуратно подсунула ей подушку под голову, перед тем, как направится к выходу. — Уф, не разбудила аки!

— Ты ей с закромов заначку-то да выдала? — заботливо шепнул Палыч, придержав ей двери и аккуратно закрывая со стороны улицы.

— Конечно выдала, — вздохнула женщина, оглядывая давно не паханную клумбу и сложенные домиками охапки бревен. — Хорошо, что я не одну эту волшебную хреновину неведомую по молоду скомуниздила, иначе она бы от жизни наемной — давно б уж сказилась! Диву даюсь, как предки такое сокровище от люда скрывали!

— Чегой? — непонимающе отозвался лесничий.

— Та такое… были у предков штуки такие, резиновые, или как его там? В общем, полезные очень. Ну помнишь, я ещё хвастала перед подружками, как прознала, что такие бывают?

— Не знаю, что именно ты имеешь в виду, но если ты про те «дамские штуки», то я тебя понял, — бородач слабо улыбнулся и покачал головой. — Тяжко ж вам, девчонкам, приходится! Особенно в такие-то времена. Ума не приложу, где в ней столько силищи берется! Дите же совсем.

— Своих нет, да хоть чужим, ненужным, поможем, — женщина вздохнула и угрюмо уставилась на миниатюрный красный кокошник в руках, который носила исключительно ради прикола.

— Да обойдется всё, говорю я тебе, — Андрей заботливо обнял супругу и положил подбородок ей на макушку, слегка растрепав мягкие русые волосы. — Прорвемся, малая, куда б не пошли! И этих вытянем, обязательно! — он опустил глаза на поникшую Ольгу и скорчил смешную гримасу, после чего принялся щекотать вырывающуюся из объятий Степанну, получая игривые тумаки по коленям. — Да ладно те плакать, корга! Солнце уж встало, а у тебя только лишь в о́чах вода! Пошли давай к истоку, пока бельчата усю не подпили!

Раньше всех проснулась Алессия. Разнежено ворочаясь в мягкой постели, девушка не сразу смирилась с необходимостью прерывать свой чудесный сон, изо всех сил жмуря глаза и закрываясь от яркого солнца, пробивающегося через тонкие шторы. Поправляя одежду и подвязав длинный рукав на локте, она неуклюже слезла с кровати, расплетая взъерошенную косу, которая за ночь превратилась в безобразную паклю. Сибиряки уже вовсю возились со шкурами, а свернувшаяся на диване Кристин мирно посапывала, обернувшись простыней так, словно пыталась подражать своему барретту. Решив не будить её, монашка тихонько взяла заранее приготовленный завтрак, выставленный на центральном столе, и предпочла погрузиться в увлекательное чтение трофейной книжонки.

Едва приоткрыв глаза, Харенс истошно застонала, сгибаясь от резкой боли и, ощутив странную тяжесть в ногах, резко отпрянула от подушки, таращась на спящую кошку.

— Jumalauta… Miksi jahtaat minua?[3] — в сердцах ругнулась Крис, аккуратно отодвигая животное в сторону и убирая ноги на пол.

— О, ты проснулась? — послышался звонкий голосок Алессии.

— К сожалению, — угрюмо буркнула конопатая, машинально натягивая тяжелые берцы и заправляя носки без единой складочки.

— Завтрак на столе, тётушка вчера предупреждала, так что покушай, пожалста!

— Обязательно. Который час?

— Около полудня.

— Чего-о?! — едва завязав шнурки, она резко сорвалась с места и тут же рухнула обратно, скручиваясь от боли. — П-поздно, vittuperkele, русичи сейчас на улице?

— Да, а как ты узнала?

— Слишком тихо, — ухмыльнулась Кристин, поправляя ворот помятой водолазки и, мельком поглядывая на котейку, неспешно заковыляла к выходу.

Судя по глухим отголоскам, во дворе произошла очередная словесная перепалка между Андреем и Харенс, однако, Вуншкинд успела привыкнуть к эксцентричности сибиряков и уже не отвлекалась от интересного чтива.

— Ой, ты уже здесь? — окликнул Денис, гулко спускаясь с лестницы. — Как дела? — довольно поинтересовался он, усевшись напротив, и принялся уминать мясное рагу. — А где эта, ну… — с набитым ртом добавил Сперроу, кивая в сторону пустого дивана.

— Пожалуйста, не называй мою подругу «эта», — миленько подметила Вуншкинд, не отрываясь от чтения. — Её зовут Кристин, означает «христианин» или «христианка». А вот фамилия странная, будто придуманная. В общем, не говори так, а-то как-то грустненько совсем.

— Извини, — Дэн виновато почесал затылок и задумался, — ты знаешь, я не со зла, просто всё никак подхода к ней не найду. Грубая она какая-то, ну, сама понимаешь, сложная ба…

— Хэй, молодежь! — в дом с треском ворвался Андрей, держа на плече здоровенный топор, вонзенный в небольшое полено. — Солнце уже высоко, а мы только кушот уселись? А ну давай, закругляйся быстрей, и пойдем кости на суп подбирать! — радостно пробасил бородач и уже более привычным голосом добавил. — И ещё, котишку фигней не кормить, мы с этим сами управимся, во!

— Конечно, обязательно, — удрученно промычал Воробей, резко замедляя трапезу. — Всего пять минуточек, прошу.

— Давай не дрейфь! — улыбнулся трактирщик, оглядывая лестницу, после чего прошмыгнул на кухню и принялся жутко греметь посудой.

— Во блин… — парень тяжело вздохнул, добавляя себе немного каши из большого общего казанка, — как же это напрягает.

— Но ведь, сейчас ты живешь у этих добрых людей! — подметила монашка, одарив смущенного парня лучезарной улыбкой, вперемешку с её фирменным стеклянным взглядом. — Неужели ты не рад? Тебе действительно повезло, между прочим!

— Конечно рад! Я очень ценю такой благородный поступок, просто… — Он неожиданно одернул голову в сторону и громко ударил ложкой по столу, после чего невероятно смутился и раздосадовано воскликнул. — Бляха муха! Ты извини, у меня такое бывает, иногда.

— У тебя это рефлекторное, или врожденное?

— Ты чего это? — вздрогнул парень, когда Алессия подалась вперед и вытаращилась на него, не моргая. Сейчас её взгляд казался ему скорее пугающим, нежели милым. — Ну, как это правильно сказать. Что значит рефле… ой. Как, как?