— Но ведь, — глаза малышки вспыхнули от гнева, — мальчики всяко сильнее девочек! Так я бы была куда сильнее, не то, что сейчас!

— Чушь. Не важно мужчина ты, или женщина. Твое тело — один единый проводник энергии, Крист, — холодно ответил тот, отдирая прилипшую грязь от подошвы. — Если научишься управлять ею…

— Я ведь просила не называть меня так! — внезапно вскипела Кристин. Впрочем, она всегда реагировала так, с тех пор, как Пауль случайно назвал её кличкой, которую девочка получила ещё в далеком детстве.

— Как я уже сказал, твое тело — один единый проводник энергии, — безучастно повторил Пауль, — Если научишься управлять ею, то сможешь свалить не то, что самого сильного мужчину, но даже медведя и льва. Тасманский дьявол славится своей прыткостью, муравей способен тащить целую ветку, а грозный медоед — вступает в бой даже с аллигатором! Ему не страшен яд кобры и даже когти пантеры, но всех этих существ объединяет одно — колоссальная разница в размере, по сравнению с грядущей преградой, — он говорил монотонно, негромко, за всё это время моргнув лишь единожды. — Сопоставляя два этих фактора, мы видим, как мал медоед перед тигром, муравей перед веткой, и панголин перед гепардом. Так почему же, им так ловко удаётся преодолевать эти преграды, Кристин?

— Навык превыше всего, — угрюмо пробурчала девчонка, накинув на плечи тяжелые мешки на грубо пришитых лямках. — Хорошо, спасибо, я поняла.

— Пока ещё нет, за что. — Пауль устало прикрыл глаза и опустил абсолютно безжизненный взгляд на шнурки из пары пластов перекрученной изоленты. — Я мог бы сказать, что твоя врожденная выносливость и чутье — куда выше моих. Сам факт, что ты до сих пор жива и здорова, говорит красноречивее всяческих доводов.

— Да ну? — Кристин потупила взгляд, давно потеряв нить повествования в его невыносимо нудных речах. — И к чему ты всё таки клонишь?

— Никто не рождается воином, или рабом. Каждый из нас способен на большее, чем предполагает. И виной тому не пресловутые мифы о «нераскрытых способностях», а та неисчерпаемая сила, что есть в каждом, кто не боится восстать над собой и превозмочь единственную слабость, свойственную каждому человеку.

— Страх? — буркнула Крис, едва не теряя баланс и взваливая на спину второй огромный мешок набитый камнями. — Это естественно, Док. Почему я знаю, что ты собираешься сказать?

— Нет. Страх — прекрасный двигатель на пути к выживанию. Жизнь без страха попросту не представляется возможной. Я имел в виду нечто совершенно иное.

— Например?

— Неверие в самоё́ себя, — его мягкий баритон эхом отбивался от каменных стен старенькой кухни. — А виной тому: шаблоны и рамки, которые придумали самодуры желавшие контролировать население, подминать под себя и поистине калечить неокрепшие умы поколений. Сломав эти стены — становишься свободным от лжи здравомыслящим человеком, однако — врагом для всего человечества, — сухо заключил Пауль, обувая резиновые сапоги и поднимаясь со стула.

— Почему врагом? — Крис опустила глаза. Она прекрасно знала ответ, а пламенные речи опекуна не были чем-то новым. Умащиваясь на холодных досках у кирпичного камина и принялась мастерить кострище, стараясь при этом удерживать равновесие. Тяжелые мешки на спине были одной из повседневных практик и уже почти не кренили её в разные стороны.

— Подумай сама. Зачем хозяину образумленный скот, вышедший из-под контроля? — Пауль нахмурился, и мрачно взглянул на Кристин. — Такие, как ты, страшнейшее оружие против Церкви и Рейха. Поэтому я заклинаю тебя не выпячивать буйный характер на общий показ. Пока есть те, кто может нести свою мудрость другим, есть шанс на смещение вектора власти. Криками ты не поможешь. Увы, моя задача заключается в том, чтобы не дать тебе умереть на первой же вылазке в город.

— Власть — это кролик, если ты удав? — девочка поморщилась, припоминая цитату из книги, которая ей совершенно не нравилась. — Какой в этом смысл, если удава загипнотизировали бандерлоги?

— Ты уже прочла Киплинга?

— Да Пауль. И что, какова моя участь, по твоему?

— Не завидная, если быть честным, — его взгляд поник. — Мы прокляты тем, что обязаны жить.

— Куда уж хуже? — Крис горько усмехнулась, глядя себе под ноги и крепко сжимая наплечные лямки. За эти три года она ни на йоту не приблизилась к Паулю, а время, казалось, утекало сквозь пальцы.

— Тебя будут презирать и ненавидеть, осуждать и клеймить, но ты не должна поддаваться соблазну получения жалкого одобрения со стороны тех, кто уже давно погряз в поклонении «идеалам», за которыми нет ничего настоящего, — сухо ответил Пауль, застывая на месте и мрачно глядя на рыжеволосую ученицу. — Рабы выбирают рабов, сильные — сильных. Запомни это, если не стремишься к ошибочной «свободе» предков.

— Ошибочной? — удивилась Кристин. — Разве ты не стремишься к свободолюбивости предков?

— Наши предки — были абсолютными идиотами! — цыкнул мужчина, закидывая за спину походную торбу и дергая ручку входной двери. — Неспособные думать самостоятельно, они бесконечно верили политической пропаганде чудовищ и были попросту неспособны аргументировать свои тщедушные выводы! Не забывай, что именно глупости предков мы обязаны наступлению анархогеддона.

— Можешь не объяснять, — Кристин заметно поникла, а вот Пауль озлобился. Пускай он вел себя сдержанно, но закаленная сталь в его глазах говорила сама за себя.

— Чистая одежда — заботила их куда больше, чем повсеместное беззаконие и качество тогдашней медицины! Я не хотел бы того «возрождения», что возвратит нас в то время, когда длина носа и ухоженность рук — превосходили настоящие чувства и страсть юных сердец, — его глаза недобро блеснули. — Наши предки, были людьми вовсе «не здравомыслящими». Воинственно отрицая критичность мышления, они бесконечно верили прародителям Девятого Рейха. Это спасало их от душевных терзаний, и это привело человечество к грандиозному краху. В конце концов, мне жаль, что нам с тобой приходится иметь родство со скотом, который просто не мог увидеть дальше своего носа, из-за своих псевдоморальных ориентиров и нежелания признавать очевидное.

— Стой! Откуда тебе это знать?!

— Я не могу ответить тебе, не сейчас.

— Тогда объясни, почему здравомыслящий человек — враг для других?! — возмутилась малышка, подаваясь вперед и едва не падая под весом тяжелых грузов. Пауль впервые вспылил, и Крис не хотела упускать возможности разглядеть такую новинку. В конце концов, он наконец-то разговорился, первый раз за целых полгода! Однако, глаза мужчины погасли так же быстро, как загорелись.

— Всё просто, limier. Никто не одобрит того, кто может видеть истинный порядок вещей там, где остальные узрят лишь нарушение их иллюзорных идеалов, что выстроены фальшивыми правителями мира, — холодно ответил мужчина, тоскливо взглянув на Кристин, и закрыл за собой скрипучую деревянную дверь.

Конец 5 арки.

Глава 27 часть 1 будет опубликована: 05 мая в 20:02 (20:15)

Скрип двери соседнего номера мигом привел спящую девушку в чувства. Продирая глаза, Харенс рывком уселась на кровати выпрямив спину и разминая затекшие руки. Прислушавшись к возне в коридоре, она резво вскочила с кушетки и принялась заправлять постельное белье, выравнивая всё вплоть до малейшей складочки, после чего наспех нацепила подсумки и со всех ног кинулась к выходу.

Направляясь к выходу из Кратера, конопатая в спешке сбежала с лестницы, ненароком столкнувшись в проходе с каким-то мужчиной. Не придав значения голубому галстучку и довольно чистой рубашке незнакомца, она сломя голову понеслась в сторону общественной душевой.

Закончив с утренним душем и стиркой сменного белья, которое так настырно пихала ей Ольга, Кристин принялась угрюмо развешивать свои борцовки в местной сушилке. Аренда не стоила истраченной гильзы, в виду отсутствия всякого присмотра. Сделав выводы, что кража мужских трусов вряд ли произойдет в таком месте, Харенс неспешно покинула здание местных бараков и направилась в сторону мастерской для закупки припасов.