— А ты чего не собираешься? — аккуратно спросил Рэд у соседа, чтобы тот не подумал, будто его выставляют из комнаты. Хотя это определённо было так. Он уже минут пять просто пялился в решетчатое окно, думая о чем-то высоком.

— Да я просто вспомнил, как мы веселились с сестрой у нашего бассейна… Знаешь, у нас в доме был бассейн. Огромный. Мы жили в тупиковом доме, самом высоком на улице… — выдохнул Нил, снова погружаясь в воспоминания. Каждые сборы он начинал с этой истории. — К нам даже в самую жуткую жару все бегали…

— Вот это житуха, чувак. А ты чего не собираешься? — снова в таком же тоне спросил рыжеволосый, надеясь, что Нил не заметит повторения. У Рэда довольно быстро кончались вежливые реплики, поэтому он ими не раскидывался

. — Я, наверное, не пойду… — выдохнул Нил и уселся на кровать. — Я не смогу наслаждаться всем этим без них…

— Эй, эй, эй! — Рэд аж подскочил с кровати от возмущения. Так далеко страдания знакомого ещё не заходили. — Да ну ты не кисни так! Сам подумай, они бы хотели, чтобы ты жил полной жизнью… — неуверенно выдавил из себя рыжий. Иногда ему казалось, что человеческий язык — это не его. Ну вот что обычно нужно говорить людям, чтобы они оставили вас одних, но при этом думали, что вы просто очень заботитесь о нём?

— Ты правда так думаешь? — блондин неуверенно поднял глаза на соседа.

— Ну конечно! — он встал на ноги и, для пущей убедительности, состроил примерно такое лицо, которое делают люди, когда проявляют сочувствие. — Они бы не хотели, чтобы ты страдал.

— Ну да, — Нил, не дожидаясь лишних уговоров, вскочил, сбросил с себя штаны, под которыми, оказывается, уже были плавки, стянул с себя футболку, схватил полотенце и махнул Рэду рукой. — Я твоим привет передам! — за ним тут же захлопнулась дверь.

Рэд стоял в одной позе несколько секунд, а потом стал массажировать лицо, пытаясь стереть с него следы лицемерия.

— Какая же ты сволочь, Нил… — выдохнул Рэд, подходя к шкафу соседа. — Почти такая же, как я, — усмехнулся он, раскрывая его створки.

***

Питер долго сидел в тишине, что лишь изредка прерывалась поскуливанием истощенных собак и его собственным тяжелым дыханием. Он не знал, сколько времени прошло. Ему нужно было собраться и подумать обо всём, что только что произошло. Пока он не был готов к действиям.

Наконец он встал, подхватив подмышку Буча и осмотрелся. Полоса, что освещала комнату, медленно меркла, а значит наступала ночь. Питера передёрнуло. Ему бы точно не хотелось сидеть тут до тех пор, пока сюда не отправят нового «кормильца», тем более в темноте. Он медленно подошёл к узкому оконцу под самым потолком, что было затянуто решеткой. Через щель между толстыми прутьями не смог бы протиснуться Буч, что уж говорить о Питере.

Он дёрнул железяки без особого воодушевления и те, ожидаемо, не поддались.

— Просто блеск, — устало выдохнул он, возвращаясь к двери.

Что-то подсказывало Риверу, что на корм его отправляли далеко не к собакам. Если бы они питались людьми, даже такими тощими, как сам Питер, они хотя бы немного набирали массу. К тому же, не похоже поведение этих зверьков на псов-людоедов. Собаки сидели вдоль стен, боясь приближаться к трупу, будто бы он вот-вот снова поднимется и ластились к Питеру, как к спасителю.

Питер замер возле лежащей женщины, рассматривая её. Он убедился, что это не псы обглодали ей руки. Она сама делала это и с большим аппетитом. Ривер пока не понимал, на что это влияет, но был уверен, что док за эту информацию готов будет порвать.

Гадкое осознание расползалось по позвоночнику. Он не должен был победить. Он вообще не должен был сражаться. Его отправили сюда на верную смерть. Но какой, черт побери, зомби может быть важнее живых людей? Кого тут могут держать как личную зверушку, подкармливать человечиной? Какой подвиг нужно совершить при жизни, чтобы после смерти к тебе относились таким образом, даже если ты жуткий гниющий монстр?

А как здесь оказались собаки? Ривер снова вздрогнул от собственных мыслей. Эту женщину изначально пытались кормить животными, но быстро увидели, что такой рацион ей не подходит. В таком случае… Где те, кому не посчастливилось попасть сюда до него? Неужели он первый?

— Как думаешь, Тим, она уже закончила? — послышался сквозь толщ стен грубый женский голос.

— Да я знаю, что ли, сколько зомби нужно времени, чтоб съесть дрыща? — отозвался мужчина.

— Я говорила тебе миллион раз, идиот, её нельзя называть зомби. Она инфицированная, понял? Миссис Цикурис просто больна и нуждается в особом уходе.

— Ты сама-то слышишь, что несешь? Давайте всех тогда чертовых инфицированных отправим к ней! Ну, ради компании. Это не особый уход, Роксана. Это гребаный карцер. Она — труп, которого мы снабжаем живыми, а ты… — Тим запнулся, задыхаясь от возмущения.

— Так, а что я? Ну, чего ты замолчал? Продолжай, если хочешь присоединиться к тому парню. А, хочешь?

Питер не услышал ответа.

— Вот и прекрасно. Я, кстати, со сто семьдесят третьим общалась как-то, — как ни в чем не бывало, перевела тему она.

— И при каких же обстоятельствах? — устало уточнил мужчина.

— Этот идиот рухнул в бассейн и мне нужно было определить ему наказание. Можно было бы обойтись и обычным кнутом, но я взглянула на него и подумала: «черт, жалко будет портить такую шкуру». Взяла и отправила его на четвертый, — голос стал звучать всё ближе к двери.

— Как шлюху? — уточнил её напарник.

— Нет, как фею крёстную. Ну конечно как шлюху, Тим, ну что ещё первый может делать на четвертом? — чернокожая подошла вплотную к двери и тихо постучала. — Миссис Цикурис? Позвольте войти?

Питера трясло. Он не знал, куда ему деваться. Единственное, до чего он додумался, зайти в самый дальний угол комнаты, куда даже слегка не проникал свет.

— Вот так она тебе и ответила, — фыркнул Тим.

— Обычно она рычит, — голос женщины звучал очень напряженно. Она стукнула громче. — Миссис Цикурис?!

Ривер терялся. Стоит ли ему зарычать, чтобы изобразить её присутствие?.. Нет, это какой-то сюр. Всё это просто не может быть реальностью. Он смирился, что в любой момент его могут сожрать зомби, он мог поверить, что сейчас псы ощерятся и накинутся на него, но тот факт, что сейчас эти люди войдут сюда и убьют его лишь за то, что он убил зомби… До его слуха донеслось ругательство, которое он не сумел разобрать.

— То есть называть её зомби нельзя, а вот так — можно? — усмехнулся Тим.

— О, заткнись. Действуем как обычно. Ты оттесняешь её щитом в угол, я забираю труп и выволакиваю его за дверь к мешкам. Ты отступаешь, держа её на щите. Понял?

— Да понял я, понял, мы это четвертый раз делаем, — вздохнул мужчина. Утешало хотя бы то, что ему не нравилась его работа.

— Миссис Цикурис, мы заходим! — крикнула Роксана.

Раздался писк ключ-карты. Питер даже не заметил датчик, когда заходил сюда. Дверь распахнулась и в помещение влетел смуглый мужчина, прикрываясь пластиковым прозрачным щитом. Он развернулся на триста шестьдесят градусов, ожидая атаки с любой стороны. Но тут его взгляд наткнулся на Цикурис и он ошарашенно выдохнул.

Она была раскинута на полу в неестественной позе, а её голова походила на торт, в который упали лицом. Он опустил щит, не отводя от зомби глаз.

— Он убьёт нас… — выдохнул Тим, наклоняясь к женщине.

— Твою же мать… — пораженно выдохнула Роксана. — Где этот говнюк?! — она выдернула фонарь, что торчал у неё за поясом, включила и пробежалась лучом по стенам. Когда свет наткнулся на бледного Питера, она замерла, прожигая его взглядом. — Это его убьют, Тим. Мы не виноваты, — почти прошептала она.

Было слышно, что Роксана глубоко сомневается в собственных словах.

***

В голове у дока творилось кровавое месиво. Он не помнил, когда в предыдущий раз был настолько зол. В груди всё клокотало от ярости, стоило ему только увидеть её. Хантер был готов поклясться: она специально. Специально улыбается каждому, кто к ней заходит, без разбора. Улыбается так широко, что проявляется почти незаметная ямочка на правой щеке. Так широко, что любой невольно заулыбается в ответ. Вот только доку эта улыбка больше не доставалась.