Док мог с уверенностью сказать, что ему почти нравится это место. Конечно, не из-за повышенного внимания к его скромной персоне, хотя и для такого интроверта, как он — это было лестно. Тут он наконец-то вспомнил, как иногда спят люди. Вы только представьте: не сидя в машине, когда каждое неловкое движение водителя отражается новой шишкой или ушибом на многострадальной голове Хантера, не на забитом матрасе и собственном ароматном халате, а на кровати, обыкновенной кровати. Он даже был почти не против общества студенток: впервые за долгое время его никто не затыкал, когда он начинал использовать медицинские термины и формулировки, напротив, его увлеченно слушали. Здесь достаточно еды и воды, есть тёплый душ, а главное — выбор собеседников. Конечно, за время пути он смирился, что не скоро избавиться от их очаровательной компании, но чувство запертости и безвыходности никогда не покидали его. Здесь же он мог даже позволить себе отвечать на флирт, мог позволять себе грубить, не боясь, что ему за это врежут, а самое главное — он наконец-то смог забыть о пшеничных волосах. Сон всё ещё беспокоил его, но Александер стал учиться его игнорировать.

Единственной его проблемой здесь была потеря лучшего друга. Хантеру казалось, что у него вырвали кусок сердца и даже не сказали спасибо. Без халата он ощущал себя беззащитным и голым. При этом, если бы Александер надел его на голое тело, то обоих бы всё устраивало. Да, он проверял.

Впрочем, верные поклонницы поспешили на помощь и подарили доктору новый белоснежный халат, от которого пёрло чистотой, а не спиртом. Конечно, это было уже что-то, но Александер не мог так просто забыть верного товарища.

Питер мог с уверенностью сказать, что ему тут абсолютно не нравится. Поначалу он был в восторге: он искренне поверил, что нормальная реальная даже в условиях сегодняшних реалий. Его будничная недоверчивость и паранойя спокойно уснули в окружении кучи счастливых людей, которые ни о чем не переживали.

Этот институт стал одним из множественных оазисов человечества, каким должна была стать и Нью-Йоркская мэрия, если бы не то досадное происшествие с Келлером. Большинство обитателей этого мирка не встретились с ужасами нового быта: при первом предупредительном выстреле они смогли укрыться за стенами образовательного учреждения и спинами вооруженных сил, так что недавно прибывшую компанию никто не обделял вниманием. Одни считали их местной достопримечательностью, иные — чем-то неизведанным и опасным.

Но чуйка Питера спала недолго. Со временем мирок, в котором они очутились, стал казаться ему гротескным изображением чего-то утопичного и почти нереального даже до инфицированных. Идеальные лужайки, вкусная еда, свежие технологии… Да, здесь были даже телевизоры, хотя буквально день назад Пит и его спутники даже о пашущем радио мечтали с недоверием! Выяснилось, что работать остался один федеральный канал, который регулярно вещал одну и ту же запись с банальной никого не увлекающей информацией о смертельно опасном вирусе, самоизоляции и регулярном чтении молитв всем известным божествам.

Ривер ковырял кусок стейка под бодрое рассуждений поклонниц дока, могут ли заразиться животные, ведь науке известны штампы коронавирусной инфекции собак, кошек и некоторых парнокопытных. Наконец, он окончательно сдался и отодвинул от себя тарелку.

— Совсем зажрался, Ривер? Говядину не ешь? — сержант, который уплетал уже вторую порцию, кинул жадный взгляд на отвергнутую тарелку шатена.

— Я просто не голоден, Джим.

— Не голоден он, — он уже потянул руку к блюду, но вспомнил о приличии и окинул взглядом собравшихся за столом. — Никто не хочет? — все отрицательно мотнули головой и только Вудс не шевелясь смотрела на блондина. — Рейч?

— Что? — она мотнула головой, будто смахивая с себя что-то и тут же зарделась. — Нет… Спасибо, что заботишься… — она робко отвела взгляд, утыкая нос в свою тарелку, где красовалась почти нетронутая горстка гороха.

— Да ну пожалуйста… Наверное, — он тут же притянул к себе тарелку и, ещё не прожевав второй кусок, сунул в рот третий.

Одна из девушек, которая чуть ли не лежала на доке, обернулась и замахала кому-то.

— Софи! Софи, иди к нам!

Через секунду к ним подошла неловкая девушка с очками в нелепой оправе. Её собранные в лёгкий пучок чёрные волосы вились маленькими частыми кудряшками, норовя выбиться из теснящего их плена резинки. Софи аккуратно села между подруг и извиняющимся взглядом из-под приспущенных очков окинула компанию новичков.

— Знакомься, Софи! Это Митчелл — он работал в спецназе, Джо — она вроде гимнастка, капитан Вудс, — Себастьян сидя отвесил шуточный поклон, — Просто обворожительный мужчина, Рейчел — внучка обворожительного мужчины, Питер, Дакота… А это — доктор Александер Хантер, — имя патолога она игриво протянула, заправляя прядь непослушных волос ему за ухо.

— Очень приятно… — девушка ещё раз оббежала всю компанию взглядом, задержав его на Ривере. Неловко сглотнув, она выдавила из себя улыбку. — Я Софи Тёрнер. Я… Историк и искусствовед. Ну, — она положила руку на шею, нервно почесывая её. — Была.

— Ну хватит о тебе, — она снова отвернулась от подруги, всем корпусом обращаясь к доку. — Давайте о главном.

Джо, не выдержав, протащила чашку с кофе по столу и развернулась, задев плечо Себастьяна хвостом. Все, кто сидел за столом, проводили её взглядом. Говорившая прочистила горло и продолжила:

— Так вот, Софи. Расскажи, как продвигается подготовка к вечеринке?

— К вечеринке?.. — она проследила за тем, как Митчелл схватил тарелку удаляющейся Джо и без зазрения совести переложил её содержимое к себе на тарелку. — Со своей стороны я сделала всё, что могла, не знаю, как серьёзно к этому отнесутся остальные…

— Вечеринка? — док опустил голову почти к самому столу, чтобы увидеть из-за бюста поклонницы лицо Тёрнер. — Вы устраиваете вечеринки?

— Ну, вообще это будет первая, которую мы устроим, но… Мы подумали, что всё ужасное в этом мире остаётся за пределами этих стен. Так почему бы нам не создавать что-то хорошее? — девушка поправила съезжающие очки, аккуратно надвигая их чуть выше к носу. — А кем вы работаете? — она задержала взгляд на Ривере, явно адресуя вопрос ему, но вспомнила про Дакоту и вежливо ей улыбнулась.

— Я капитан американской армии, детка. Той самой бесполезной туши, что наша страна гордо тащила на своих плечах, чтоб потом под ней же и развалиться, — Дакота посмотрела на Себастьяна, видимо ожидая поддержки, но тот её вовсе не слушал. Он коротко извинился, поднялся из-за стола и направился в ту сторону, куда ушла Джо. Рейч тут же подвинула к сержанту тарелку деда.

— А вы, Питер? — одна прядь всё-таки высвободилась из плена и неловко рухнула девушке на лицо.

— Я был режиссёром, — Питер слегка удивился вниманием к своей персоне. — Ставил спектакли, участвовал в съемках нескольких клипов и короткометражных фильмов. Ну… Вы наверняка меня понимаете. Всю жизнь рос, стараясь впитать в себя самое великолепное, что только создал мир, а потом резко оказалось, что моё чувство прекрасного никому не нужно, а мой богатый внутренний мир интересует только ходячих мертвецов.

— Так что это за вечеринка? — Митч звучно отхлебнул из полупустого пакетика с соком, издав нервирующий булькающий звук. — Туса в честь всемирной задницы? Нет, нет… Дискотека-панихида? Не, ещё лучше могу: вечеринка в коронах! — сержант рассмеялся над собственной шуткой, выжидающе заглядывая в глаза каждого за столом.

— Пир во время чумы, — почти неслышно уронила Софи.

— Стоп, весь этот движ, этот вирус… Это, мать его, чума?

— Это Пушкин, идиот… — почти не слышно сказал Питер, внутренне готовясь получить затрещину.

— Нет, нет, конечно это не чума, — док откинулся на спинку своего стула и лениво размял шейные позвонки. — Конечно, лёгочная чума имеет некоторые сходства с COVID-19, но я думаю, что волдыри мы бы заметили чуть раньше, чем общее недомогание и слабость, а чумная пневмония начинается уже на поздних стадиях бубонной чумы. Но, как ты можешь заметить, сержант, коронавирус повлиял на планету куда более плачевно, чем чума.