– Тедди, неужели ты думаешь, что за последние сорок лет войн и бесконечного насилия на Земле не придумали ни одного нового средства защиты? – сурово поинтересовался Уэйн. – Ты еще пожалеешь об этом выпаде, сынок. Скоро я стану для людей Богом, а Бог, как известно, должен быть только один…

Каюта, в которую их определили, сильно походила на тюремную камеру. Небольшое овальное помещение, с низким темным потолком и устойчивым запахом дерьма, навевало уныние. Видать, где-то рядом проходил первичный контур регенерационного коллектора, и система вентиляции не справлялась с просачивающимся оттуда «благоуханием». А может, так и было задумано, чтобы оказавшиеся здесь пленники сами поняли, чего они теперь стоят.

Две узкие лежанки, намертво прикрученная к стене столешница, пара столь же неподвижных жестких табуретов – вот собственно и вся обстановка, впрочем могло быть и хуже.

Игорь посмотрел на Стаса. Тот с закрытыми глазами сидел напротив. Да уж, пережитая ими встряска требовала некоего переосмысления ценности бытия. Хотя, конечно, заниматься этим по соседству с вонючим отстойником человеческой жизнедеятельности вряд ли было полезно для психического здоровья, но право выбора сейчас принадлежало другим людям. И что у них там на уме – пока оставалось загадкой.

Оказавшись в плотном потоке антиматерии, поисковик сделал единственное, к чему был готов всегда, – позаботился о своем экипаже. Сгорая в пламени аннигиляции, корабль автоматически отстрелил спасательную капсулу с рубкой управления и минимальным запасом первой необходимости. При благоприятном стечении обстоятельств, в такой скорлупке люди могли просуществовать до одного месяца.

В дальнем космосе это лишь затянуло бы предсмертную агонию экипажа, но здесь, возле обитаемого мира, – дало им шанс выжить. Другой вопрос – захотят ли те, кто объявил себя его новыми хозяевами, прийти на помощь?

Резкий старт вызвал сильнейшую перегрузку, на длительное время лишившую людей сознания. Когда Стас с Игорем все-таки очухались и попытались узнать, как обстоят дела снаружи, то выяснилось, что все датчики внешнего контроля разрушены. Капсула превратилась в оплавленную металлическую болванку, не способную проявить никаких признаков жизни.

Ужасно выглядит бессильное трепыхание идущего ко дну слепого котенка, тщетно пытающегося понять, в чем он успел провиниться, едва появившись на этот свет.

Как ни странно, капсулу не стали добивать, а, изловив, отбуксировали в док, где и разрезали прикипевшие к корпусу люки.

Спасенным доходчиво объяснили, что церемониться с ними не намерены, и, грубо допросив, заперли в самом отвратном помещении транспортника.

У Игоря опять возникло желание рассказать Стасу истинную суть их первоначального замысла, чтобы он хоть знал, за что страдает. Но была реальная опасность постороннего прослушивания, и Федоров молчал. Молчал и Стас, а о чем вообще говорить в их-то положении. С военными преступниками никогда особо не церемонились.

Бесшумно открылась дверь. Погруженный в невеселые мысли Игорь вздрогнул. В проеме показалась физиономия охранника.

– Федоров кто? – хмуро поинтересовался он.

– Я… – настороженно ответил Игорь.

– Идем со мной.

Игорь нехотя встал.

– Шевелись! – рыкнул охранник.

Шли долго. Бесконечные, пустынные коридоры, металлические, гулкие лестницы, ковши лифтовых кабин. Крупнейший транспортный корабль, созданный людьми, – гигантское сооружение. Игорь, как ни пытался запомнить дорогу, все равно не смог. Ясно было лишь, что ведут его на самый верх, в отсеки, недоступные ни для пассажиров, ни для гражданского обслуживающего персонала.

Единственный охранник торопливо шагал на полкорпуса впереди, но тягаться с ним в рукопашном бою Федорову почему-то не хотелось.

Наконец они пришли. Перед Игорем распахнулась последняя дверь, и он оказался в большом, хорошо освещенном, круглом зале. Возникла ассоциация с павильоном для съемок кинофильма. Правда, настолько малобюджетного, что даже не хватило денег на приличные декорации.

Ближе к середине зала были установлены три изящно выгнутых кресла со странными дисковыми подголовниками. Чуть в стороне, рядом с подозрительным металлическим шкафчиком, за аккуратной компьютерной стойкой расположился тот самый старик, объявивший себя единовластным хозяином Терры.

Металлический шкафчик напомнил Игорю старинную трансформаторную будку. Он видел почти такие же на архивной фотографии времен начала третьего тысячелетия. Снимок был сделан где-то в России и запечатлел натянутый между двумя будками ядовито красный транспарант, запрещавший любителям острых ощущений и цветных металлов приближаться к зоне высокого напряжения.

Тогда фотография показалась Федорову смешной. Приятно было сознавать, что времена разрухи и неустроенности канули в лету. Теперь же веселиться совсем не хотелось. Мысль о высоком напряжении в сочетании со странными креслами вызвала из глубин памяти новую ассоциацию – электрический стул…

Старик оторвался от экрана компьютера, окинул вошедшего сосредоточенным взглядом и указал на ряд кресел. Игорь неуверенно двинулся вперед, решив занять крайнее правое – поближе к выходу. Словно это могло его спасти.

Дверь встала на место. Они остались в зале одни. Предводитель захватчиков, словно голодный питон, продолжал внимательно разглядывать будущую жертву. Глубокие морщины вокруг глаз выдавали его явно преклонный возраст, однако старик не выглядел тщедушным «божьим одуванчиком», скорее наоборот.

– Как дела? – сдержанно поинтересовался он, едва Игорь присел на краешек мягкой кожаной подушки.

– Вашими молитвами… – расплывчато ответил тот.

– Что, господин Федоров, в войнушку поиграть захотелось? Зачем вы атаковали док?

– А зачем вы захватили Терру? – парировал Игорь.

– Я не захватывал Терру! – энергично возразил старик. Он резко поднялся, сделал несколько быстрых шагов и, нависнув над пленником, добавил: – Я стал ее владельцем на вполне законных основаниях!

– М-да! А бойню здесь учинили тоже на законных основаниях?

– Ну, любая смена власти сопровождается определенными издержками…

– Тогда считайте меня одной из таких издержек… – опрометчиво заявил Игорь.

– Это мысль, – хмыкнул старик. – В таком случае оставим пустые разговоры, у нас мало времени… Кстати, а как поживает Валерия?..

Игорь опешил. Пока он мучительно соображал, откуда этот старый хрен знает имя его подружки, тот продолжил:

– Хорошая девочка, мы так мило общались в баре незадолго до визита к дикарям… честное слово, мне было бы жаль, если бы она погибла. Надеюсь, ее не сильно задело при взрыве флаера? Тебе, я знаю, повезло меньше. А бедный Рональд Коул так и вообще скончался…

Федоров мотнул головой, отказываясь поверить услышанному, но логика подсказывала лишь один возможный ответ.

– Уэйн?.. – выпучив глаза, прошептал он.

Старик осклабился и несколько раз лениво хлопнул в ладоши перед самым носом обалдевшего от своей догадки пилота.

– Браво! Тебе не откажешь в проницательности…

– Значит, ты не подох! – вызверился Игорь. – Но это поправимо.

Досада! Гнев! Страх! Жажда мести!

Вспышка ярости сожгла чувство самосохранения. Игорь бросился на явившегося из небытия обидчика, он не сомневался, что разорвет врага на куски, прежде чем подоспеет охрана, а там будь что будет!

Они сцепились, упали. Возня, хриплое дыхание. Болезненные удары по почкам. Федоров почувствовал, что не может одолеть противника. У старика и впрямь были железные мышцы. Долбанув Игоря затылком об пол, Уэйн вырвался. Вскочил.

– Салага еще… щенок неразумный… – тяжело дыша, сказал он. – Не жил ты в смутные времена, «герой», а мне и не таких прытких осаживать приходилось!

Игорь отнюдь не считал поединок оконченным и стремительным подкатом опять попытался сбить старика с ног. Острая боль прострелила позвоночник. Несмотря на толстокожие ботинки, ступни обожгло, словно они нырнули в адский котел преисподней. Игорь взвыл.