Он заметил, как от его последней фразы передернуло женщин. Что ж, некогда подыскивать мягкие формулировки.

Тихий размеренный гул возник где-то на грани слышимости и, быстро нарастая, неумолимо приближался к пещере.

– Одиночный флаер, – ответил на тревожные взгляды Игорь. – Кого еще принесло?

Звук достиг максимума. Летательный аппарат завис прямо над пещерой. Потом заскрежетали о камни посадочные опоры, и все стихло.

– Вероятно, меня все-таки выследили, – предположил Игорь. – Я пойду, посмотрю, а вы сидите и не высовывайтесь…

Он взял факел и заспешил к выходу. Узкий, темный коридор мог лишить самообладания кого угодно. Игорь явственно ощутил, как в груди сжимается, словно нейтронная звезда, тяжелый шар дурного предчувствия. Зловещий полумрак принял его душу в свои объятия и, пользуясь моментом, стремился расшевелить примитивные животные инстинкты. Главный враг любого человека – его собственный страх, и он же, по совместительству заботливый ангел-хранитель, вкрадчиво манипулировал сознанием, заостряя единственное желание – бежать без оглядки.

Выскочив наружу, Игорь вдохнул полной грудью, осмотрелся. Тиски, мертвой хваткой сдавившие сердце, чуть ослабли. На фоне серого вечернего неба контуры скал выделялись особенно резко. Казалось, они медленно, но неотвратимо ползут прямо на него. Единственная относительно ровная площадка, приютившая флаер Игоря, утонула в тени кряжистого хребта. Ее будто засасывало в черную бездну упущенных возможностей. Еще немного – и она скроется там навсегда, исчезнет, окончательно разрушив судьбы людей, отрезав им путь в будущее.

Игорь оглянулся. Он рассчитывал увидеть ощетинившуюся боевыми подвесками мощную патрульную машину, однако на массивной базальтовой плите, нависавшей над входом в пещеру, стоял двухместный гражданский флаер.

Федорова заметили. Из распахнувшейся дверцы на каменный монолит спрыгнул человек и, уверенно выбирая дорогу, стал спускаться вниз.

Игорь терпеливо ждал, прикидывая, кто бы это мог быть. Неожиданная догадка заставила его сунуть руку за отворот куртки, где болталась влажная от пота кобура. Он понимал, что не стоит раньше времени доставать оружие, и лишь щелкнул кнопкой, установив парализатор на максимальную интенсивность. С небольшого расстояния импульсом такой силы можно было даже убить.

Тем временем мужчина вышел на свет. Игорь разглядел его лицо и почти не удивился. С наглой ухмылкой к нему приближался Рональд Коул.

Метров за пять он остановился и громко сказал:

– Вот так встреча!

Игорь собрался выхватить оружие.

– Это пульт детонатора, – Коул продемонстрировал плотно сжатый кулак. – Если я его брошу, мой флаер взорвется. – И отвечая на недоуменный взгляд, ехидно пояснил: – А в нем сидит некое очаровательное создание… Валерия, кажется…

У Федорова потемнело в глазах.

– Так что давай без глупостей, – жестко посоветовал Коул.

– Чего ты добиваешься, Уэйн? – Игорь рассчитывал вывести противника из равновесия, но тот лишь криво усмехнулся.

– Ты уже в курсе… тем лучше! Проще будет договориться.

– О чем?

– О жизни! Жить-то хочешь?

Игорь промолчал.

– Знаю – хочешь… это так сладко… особенно когда есть с чем сравнить! Поверь мне, не надо лезть в чужие дела. Иди, забирай свою бабу, и проваливайте отсюда. О моем существовании забудьте, а с дикарями я сам разберусь…

– Что с ней? – закипая от бессильной ярости, спросил Игорь.

– Она слишком нервничала, пришлось усмирить ее электрошокером…

– Козел…

– Заткнись и делай, что я сказал!

– Хорошо, – мрачно произнес Игорь, – мы будем молчать. Отключи детонатор…

– Уже не могу! Конструкция такая… сматывайтесь, пока я добрый!

– Нет! Так не пойдет, – покачал головой Игорь. – Я подойду к флаеру, а ты нас взорвешь.

– Зачем? Мне не нужны лишние проблемы! Даже если вы потом решите заговорить, ваши слова останутся пустым звуком, потерявшимся в мягких стенах отдельной больничной палаты.

– Идем вместе…

– Ты опять не понял! – вызверился Уэйн. – Сейчас я диктую условия!

Напротив, Игорь прекрасно понимал, что живыми он их не отпустит, но голова была пуста, ни одной спасительной мысли, ни одной заслуживающей внимания идеи. Прямо хоть обращай взор в небо и молись о пощаде.

И небо его услышало!

Только лучше от этого не стало!

Разметав серую пелену облаков, над горами появились три патрульных флаера. Они шли с выключенными движками, фактически стремительно падали им на головы.

Миллс сориентировался мгновенно, ведь еще пара минут – и игра будет безвозвратно проиграна. Упав за ближайший массивный камень, он отпустил фиксатор.

Игорь, словно в замедленном фильме, увидел, как огненный цветок разом охватил весь флаер; как лопнули, разлетелись стекла кабины; как затрепетала в струе дыма развороченная обшивка. Потом был звук. Мощный, гулкий удар. Взрывная волна подхватила его тело и бросила на скалы. Земля вздрогнула, завибрировала под рухнувшими глыбами породы, но этого он уже не почувствовал…

Липкая черная жижа сомкнулась над головой. Надо плыть, надо бороться, но нет ни сил, ни желания. Зачем? Прошлого не исправишь, а заполненное неизбывной тоской будущее отталкивает душу, как океанская волна утлое, лишенное собственного движка суденышко. Там, за границами этого теплого вязкого месива, случилось что-то ужасное. Он никак не мог вспомнить, что именно, впрочем, какая разница? Щадящее, тупое безразличие заполнило его мозг. В нем не осталось места для радости, но исчезла и боль утраты. Сознание, словно разбившись об острые камни судьбы, вспыхивало редкими короткими бликами. Тишина и покой – вот единственное богатство, доставшееся ему от прежней жизни.

Правда, в последнее время мучительно яркий свет все чаще стал тревожить, казалось бы, абсолютно непроницаемый мрак его мира. Бесстрастное холодное свечение выхватывало из небытия эпизод за эпизодом, заставляя вздрагивать почти атрофировавшееся изможденное тело. Вещи, события, люди кружились в бредовом хороводе. Отсутствие всякого смысла делало такие видения еще более жуткими. Он понял, что пришла пора расстаться даже с этим жалким подобием бытия. Смерть вычислила очередного неприкаянного путника, заблудившегося в окрестностях ее владений, и готовилась вывести его на суд Божий.

Новая вспышка озарила бледное тонкое лицо, огромные, полные влаги глаза, бесцветные, вытянувшиеся в трубочку губы. Вот они приблизились, оставив влажный отпечаток на его разгоряченном лбу. Эхо далекого взрыва опять вдарило по ушам. Видение, готовое сорваться и исчезнуть, как осенний лист в порыве холодного ветра, вздрогнуло, пошло рябью. Было видно, как оно борется с хлопьями черного, неведомо откуда взявшегося дыма. Игорю вдруг ужасно захотелось поймать этот светлый листочек давно забытого прошлого и больше не расставаться с ним никогда. Дым и рябь мгновенно исчезли, а лицо стало чуть другим, еще более добрым и любимым. Она улыбается, подумал Игорь. Она? Кто она? Лерка!

– Лерка! – звук едва просочился сквозь потрескавшиеся губы. – Лерка! – Силился крикнуть он.

– Тихо, тихо… – шептал знакомый голос. – Я здесь! Я с тобой!

– Живая? – радостно пробормотал Игорь.

– Да…

– А я?

– Теперь и ты…

– Почему «теперь»?

– Потому… – она тихонько плакала.

С трудом удерживая так и норовящую ускользнуть нить реальности, Игорь всматривался в родные черты. Белое сияние слепило глаза. Навернувшиеся слезы размыли и без того весьма призрачную картинку. Игорь хотел вытереть их, но не смог. Руки не слушались, и вообще тело почти не откликалось, будто его и не было вовсе. Он скосил взгляд, но не увидел ничего, кроме густой курчавой бороды.

– Я позову врачей, – взяв себя в руки, сказала Валерия. – Обещай мне, что больше не уйдешь!

Это прозвучало как издевка, ну куда, спрашивается, он мог уйти в таком состоянии? Загадки возникали одна за другой. Игорь почувствовал, что если сейчас же не получит хотя бы часть ответов, то снова провалится в небытие под защиту глухого и слепого безразличия.