⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

1968

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Пошел я на днях в Больничное обеспечение. Геня меня послала узнать, что со много происходит. Потому что в коленях у меня стреляет, в локтях колет, в голове шумит, в желудке крутит, и сам я чувствую себя как-то не так. Ну, конечно, я записался. Ожидал совсем недолго. Доктор велел мне быстро раздеться и как можно быстрее рассказать, что со мной. Я разделся как можно быстрее и говорю, что в коленях у меня стреляет, в локтях колет и так далее.

А доктор посматривает на часы и кричит:

— Быстрей, быстрей.

— Пан доктор, я быстрей говорить не могу, потому что я в одежде запутался.

И так заторопился, что все перепутал, и получилось, что у меня в воротничке крутит, а в руках шумит. Вдобавок ко всему я порвал шнурок на ботинке.

Доктор объяснил, что иначе он работать не может, потому что у него нет времени.

— Наверное, пан доктор уезжает, так я лучше приду в другой раз.

Оказалось, что никуда он не уезжает, просто, согласно распорядку дня Больничного обеспечения, он, как доктор внутренний, не имеет права исследовать одного клиента дольше шести минут. Хирург, тот может десять.

— Так я лучше пойду к хирургу, все-таки десять минут — это не шесть.

Доктор отказался меня отпустить и стал помогать раздеваться. Шнурок на втором ботинке мы с ним порвали вместе, и он чуть не задушил меня галстуком. В конце кондов нам удалось меня раздеть. Потом доктор начал исследование. Раз стрельнет глазом в меня, раз на часы и говорит, что пружина у меня ослабела и стрелки нужно отрегулировать, а часы должны избегать алкогольных напитков. Наконец он сообразил, что тоже запутался, попросил прощения, написал рецепт и крикнул: «Следующий!» Влетела какая-то дамочка в шляпке с васильками, а доктор заорал, чтобы она раздевалась. Я одеваюсь, она раздевается, а доктор стоит между нами и смотрит на часы.

Спешили мы, как пожарники. Попросту можно сказать, трудовое соревнование на внутреннем галантерейно-бельевом отрезке. Гражданка выполняла норму первой. Я еще только жилетку напяливал, а она уже была кругом, как Ева.

Схватил я шляпу, вылетел в коридор, как из рогатки, и побежал домой, но меня швейцар у выхода останавливает и вежливо так провожает еще в какой-то кабинет. Там сидит доктор. Более свободный. Посмотрел на меня, покашлял и спрашивает, давно ли я страдаю этой манией. Я немного удивился, посмеялся и говорю, что уже давно, но что она не Маня, а Геня.

— Ага, вам, стало быть, кажется, что вы какая-то Геня? Ну что же, тогда пусть пани Геня присядет.

Я огляделся вокруг. Никакой Гени нет.

«Вот, — думаю, — беда, доктор — псих».

Ну и, конечно, ходу оттуда, а доктор вцепился в меня и кричит: «На помощь!» Прибежали два санитара, связали меня, и только тогда я сообразил, что доктор не был стукнутый, это он меня принял за психически больного идиота. А все оттого, что на голове у меня была шляпка с васильками.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

— Как живешь, пан Крувка?

— Ой, нехорошо, в больницу иду.

— Что ты говоришь? Действительно плохо выглядишь, но что с тобой детально случилось?

— Операцию будут делать на слепой кишке, вырезать червеобразный отросток.

— Операцию! В больнице? Тогда пану крышка.

— Почему? Кажется, только один процент червячных операций не удается.

— Это точно, но откуда ты знаешь, что доктора не пожелают превысить норму? После операции панской особы врачи золотыми буквами на больнице вывесят: «План перевыполнен на один процент», а тебя, уважаемого, — на кладбище. Смех смехом, шутки шутками, а пан должен постараться завести в больнице знакомства.

Сразу же, с места, представься всем служащим, санитаркам, сестрам, акушеркам, а прежде всего докторам. От одного к другому пан должен ходить, кланяться, красиво лапу с фасоном пожимать и представляться: «Я Крувка Алоизы. Владелец слепой кишки…»

— С какой целью?

— Сейчас все поймешь. Потом, когда пана уже повезут на операцию, не забудь взять с собой следующие бумаги: паспорт, профсоюзный билет и две фотографии с подписями, заверенными жилищным комитетом.

— Зачем это?

— И, как только пана положат на операционный стол и пан увидит, что хирурги на пана вострят ножи и хлороформ в нос наливают, пан должен крепко слушать, о чем они между собой говорят.

Если пан услышит, что пану надо помочь, потому что самостоятельно пан не разродится, это будет сигналом, что пан стал жертвой врачебной ошибки и что пана принимают за молодую дамочку из гинекологического отделения.

Тут же срывайся со стола и кричи:

— Извините, произошла маленькая ошибка! Я Крувка Алоизы!

И не давай себя кроить в несоответствующем месте, потому что из тебя могут сделать калеку на всю жизнь.

— Чего ты заливаешь, это невозможно.

— Чтоб я пропал, в Кракове был такой случай: доктора больных перепутали и совсем другие операции им сделали.

— Ну хорошо, но для чего надо иметь при себе бумаги?

— На случай, если тебе не поверят. Доктора по большей части упрямы, может статься, что ножовки, щипцы и другой хлам для родильных операций они уже приготовили и им может не захотеться из-за панских капризов все это менять, вот они твои возражения и не примут во внимание, поскольку ты бумагами не сумеешь ничего доказать. Если дело дойдет до суда, они объяснят, что немного переработались и устали, а ты можешь пока что лишиться какой-нибудь подробности апатомии человеческого тела.

— Ну, в самом деле?

— Если же пан поведет себя в больнице предусмотрительно, то с паном ничего плохого не случится, потому что эта червячная операция, как муха, и я за пана буду спокоен, даже если на следующий день после операции из больницы придет уведомление в следующих словах:

«Уважаемый пан Крувка Алоизы умер вчера, просим получить его под расписку».

Это будет свидетельствовать о том, что ты жив, что операция прошла благополучно и можно тебя навестить в ближайший четверг с виноградом и бульоном из курицы. Так как умер кто-то совсем другой и уведомление послано твоей семье по ошибке, потому что наши любимые больничные деятели очень симпатичные ребята, но невероятно рассеянные.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

1964

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

По случаю Дня Книжки и Просвещения мой товарищ, некий Орпишевский, поимел желание развиться культурно при помощи радио. И просил меня с этой целью, чтобы я отправился с ним в Музыкальный главк выбрать какой-нибудь стоящий ящик.

— Перевороши, Валерик, все что есть, — сказал он. — Выбирай до тех пор, пока не выберешь аппарат «на большой», чтобы было в нем шесть ламп и магический зеленый глаз и чтобы был он на коротких волнах, потому что, как тебе известно, квартирка у меня маленькая и длинные волны могут в ней не уместиться.

А я ему на это;

— Слушай, Хениусь, я тебе кое-что посоветую. Зачем тебе беспокоиться о волнах, забирай мою Геню.

— На кой черт мне твоя супруга, Валерик?

— Вместо радио, Хениусь. Магический глаз она имеет, правда, не зеленый, но с тебя хватит и такого, только раз на тебя посмотрит, и ты готов. Программа начинается ровно в шесть утра. Будешь иметь минуту утренней музыки, потом гимнастику — бегом за молоком, потом она прочитает тебе лекцию о борьбе с алкоголизмом, потом приведет хор соседок, и они тебе разделают массовую песню лучше любых Чеяндов. А вечером такой прогноз погоды услышишь, что чуть свет без калош и зонтика на улицу выскочишь.

Не покупай радио, Хениусь, не стоит. К тому же это изобретение уже немножко устарело. Лучше обзаведись телевизором.

Мне показалось, что мой приятель не очень представлял себе, что за штука телевидение. Я постарался ему растолковать, что это вещь тоже из радиоотрасли, только улучшенная: можно не только слышать, но и видеть на картинке, что в телестудии делается.