Теперь я хочу остановиться на том, живут ли на звездах люди. На этот вопрос я должен ответить научно: «Холера их разберет». Во всяком случае, если смотреть в ясную ночь через бинокль, например хотя бы на Марс, заметно, что там что-то шевелится. Одни ученые утверждают, что это местные жители становятся в очередь к тамошнему кинотеатру. Другие считают, что очередь эта у страховой кассы. Что касается меня, то я думаю, это скорее всего очередь к бюро пропусков какого-нибудь важного учреждения. На некоторых звездах, несомненно, должна расцветать семейная жизнь. На это указывает тот факт, что время от времени в небе появляются отдельные предметы из столовых сервизов, как, например, летающие тарелки. Из этого мы можем заключить, что жены как на Земле, так и на Марсе одинаково нервные. Лично мы сумеем в этом убедиться лишь по установлении, как я говорил выше, межпланетных путей сообщения. Тогда на лыжные вылазки мы будем отправляться на Луну, в свадебные путешествия — на Венеру, за простоквашей и творогом — на Млечный Путь. Одним словом, через несколько лет мы будем разъезжать между звездами, как теперь из Варшавы в Лодзь и обратно. Для этой цели будут использованы специально оборудованные атомные бомбы с сидячими местами. Набьется в них целый базар туристов, зарядят ими орудие и выстрелят на Луну или какую другую звезду в порядке точного расписания поездов. Путешествие будет продолжаться несколько лет в одну сторону, поэтому очень сомнительно, доверят, ли эту линию нашим железнодорожникам. Когда я слышу, как на Главном Варшавском вокзале объявляют о том, что международный поезд до Парижа через Ожарув, Блонь, Сохачев, Берлин опаздывает на двести девяносто минут, то могу себе представить, какого рода объявления ожидают нас на вокзале межпланетном. Что-нибудь вроде этого: «Атомовка Марс — Земля через Луну опаздывает на сорок семь лет, пять месяцев, двенадцать дней». Одним словом, поедешь в свадебное путешествие, привезешь обратно взрослых внуков… Несмотря на это, каждый из нас сможет отправиться в воскресную экскурсию на Марс с пересадкой на Луне, чтобы лично посмотреть, зачем стоят там хвосты, а если повезет, то что-нибудь приобрести.
До свиданья на Луне!
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
1957
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀ ⠀
Варшаву нельзя не любить
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀ ⠀
Варшавская улица
⠀ ⠀
— На главной аллее предвоенного Саксонского сада целый божий день раздавались такие возгласы:
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
«Вроде, вроде,
В Лодзи ходит…»
«Летает чего-то,
Как пол-идиота!»
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
«Универсальный перочинный ножик со штопором и шестью лезвиями для зубов, ушей, ногтей и также само собой, фруктов. Выбирайте и берите».
«Шаясть дома ляй два дер бокс только за сорок гро… Шаясть дома ляй..!»
Эта последняя, на первый взгляд непонятная звуковая реклама была сокращением, получившимся из нижеследующего анонса:
«Большая радость дома для детей — два дерущихся боксера — только за сорок грошей!»
Продавец боксеров в заботе, чтобы ему хватило голоса на целый день, рекламировал свой товар усеченным способом, пользуясь только некоторыми начальными и конечными слогами, и получалось у него:
«Шаясть дома ляй два дер бокс только за сорок гро…»
Сегодняшняя Варшава еще не имеет представителей «универсального» ножичка, не имеет торговца двумя дерущимися боксерами, но уже появились продавцы «гениальной противомозольной жидкости» и «аппаратиков для собственноручного поднятия петель на чулках». Так что начало положено.
А вот на днях на Маршалловской улице я услышал собственными ушами:
«Пружинная завивка для дамского пола! С помощью этого атомно-водородного аппарата каждая женщина, вдова, замужняя или даже разведенная, всегда и везде может быть шик причесана! Не нужны ни расчески, ни щипцы для завивки, ни шпильки, ни шпонки, только берем наш водородно-атомный аппаратик для пружинной завивки, накручиваем на него локон…
Раз, два, три… заводим пружинку, и волос остается закаленным на вечные времена! Все изобретение с запасной пружинкой не стоит у нас сто, не стоит пятьдесят, не стоит двадцать пять, а всего только десять злотых!»
Вышеприведенную речь произносил теплым баритоном высокий дородный шатен в модном зеленом берете с козырьком и помпончиком. Перед ним на ящике из-под экспортных яиц стоял манекен женской головки, к которой при помощи обойных гвоздей были прибиты волосы разных цветов. Некоторые были уже завиты при помощи сенсационного атомного приспособления, на других представитель фирмы демонстрировал моментальную завивку перед многочисленной аудиторией. Демонстрацию он сопровождал замечаниями, почерпнутыми из жизненной практики:
«Каждая женщина, вдова, разведенная или замужняя, ежели она желает понравиться обожаемому мужчине должна сейчас, уже сегодня, немедленно купить себе аппарат!
Потому что наука нам говорит, что причесанная женщина завсегда найдет сердечное применение, так как мужской глаз с удовольствием на ней отдыхает, в то время как ежели она встает с постели со взъерошенной головой, она имеет вид, как полтора несчастья, и влюбленный человек, будь то муж, или жених, или только знакомый, отвернется к стенке, чтобы на нее не смотреть!
И не поможет тут накручивание так называемых папильоток из газет, потому что, во-первых, не каждый день удается достать газету, а во-вторых, с бумажками в голове такая женщина будет всегда похожа на тронутую или еще чего хуже!
Также само собой она может рассердить мужа, который вечером не успел прочитать, что делается в Женеве! Он ложится в постель, ищет газету, а тем временем речь министра иностранных дел жена на папильотки порвала! И что из этого может получиться, говорить нечего, потому что каждая замужняя свой опыт в этом деле имеет. А можно легко всего этого избежать, купив тут, сейчас, немедленно пружинный сенсационный атомный аппарат для вечной завивки только за десять злотых!»
Признаюсь, я с большим волнением слушал эту речь. Предвоенная Варшава как живая встала перед моими глазами. Первый шаг уже сделан. Варшавская улица приобретает колорит. Еще немного, и мы, чего доброго, услышим:
«Шаясть дома лян два дер бокс только за сорок гро…»
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
1956
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀ ⠀
Директор цирка
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Познакомился я как-то с премилым старым человеком, в прошлом директором группы дворовых фокусников. После первой рюмки я спросил его, как выглядело в старину представление его ансамбля.
— Обыкновенно, — сказал он, — когда вся группа уже собиралась во дворе, самая молодая артистка расстилала на голых камнях коврик, возле мусорного ящика размещался оркестр, точнее, барабан и труба, а я лично, как директор, начинал так называемое антрэ. Заключалось оно в том, что я снимал дверь с места общественного пользования, ставил ее себе на подбородок и делал с него «алён пассе», то есть пробегал вокруг двора три раза под туш оркестра.
После чего начиналась программа, состоявшая из разнообразных номеров, вроде «морозящей кровь в жилах акробатики на коврике» и разных аттракционов. Выступал «человек с железным позвонком, выдерживающий тяжесть семи взрослых особ или четырнадцати детей в школьном возрасте», за ним шла «девица-пила», перегрызающая полудюймовые гвозди.
Как величайший аттракцион у меня долго работал профессор Пелерини — в жизни Юзик Лепек, он глотал двенадцать лягушек, запивая их чайником воды. А потом все до единой лягушки выскакивали из горла живыми и веселыми: ни одна даже сознания не теряла. Но этот номер мне обходился дорого, потому что, кроме доли от сбора, профессор каждый вечер получал от меня четвертинку красной головки для разогревания желудка после лягушек.
