Хелця отбрила нас по первое число и ушла, хотя свадьба должна быть в воскресенье и крестины не заставят себя долго ждать.

«Могила»! — подумал я и отправился на Маршалковскую в павильоны, чтобы купить себе приличную веревку в целях самоубийства. И вдруг на Свентокшиской^[20] вижу магазин о шести витринах, а на нем вывеска: «Молодая пара. Наряды и свадебные предметы напрокат». Само собой, зашел… и вышел спасенный и одетый, как куколка, так что мог прямо ехать на бракосочетание. Смокинг, лакировки, тубероза в петлице, шелковые носки и такой же платочек. Под мышкой патефон. И все это напрокат за гроши. Обслуживание любезное. Хотели мне еще одолжить свадебное платье для невесты, гигиенический матрац, целый сервиз для приемов и кресло для тещи.

Но я объяснил им, что очень спешу, так как свадьба в воскресенье, а крестины — не успеешь оглянуться. Тогда они захотели вручить мне прогулочную детскую коляску для двойня, соску и трещотку. Я сказал, что приду за этим в другой раз.

Ну разве это не самое настоящее бюро проката счастья!

⠀⠀ ⠀⠀

1964

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

— В Варшаве, насколько мне известно, самый дешевый трамвай на свете.

— Действительно, пятьдесят грошей за проезд — не имущество.

— Не пятьдесят, а только двадцать пять!

— Каким образом двадцать пять?

— А таким, что половина пассажиров ездит без билетов, зайцами. Так что дирекция, если принимать во внимание этот факт, получает только двадцать пять грошей с единицы.

— Если сосчитать на электронной машине, пожалуй, действительно так и выйдет.

— Дело ясное. Поэтому ликвидировали кондукторов. Недолго ждать, пустят трамваи без вагоновожатых.

— А это как?

— Пассажиры будут сами вести трамваи в порядке самообслуживания. Всегда один такой облетанный в вагоне найдется. В конце концов, трамвай не сверхзвуковой самолет, по рельсам бегает, каждый пассажир, у кого есть хоть немного смекалки, управится.

— С автобусом хуже, это верно, там водитель должен быть специалист. Поэтому этих, которые без кондуктора, теперь на линию все меньше высылают. Ждешь номера сто семнадцатого, а приходят сто сорок четвертый, сто седьмой, сотый, сто двадцать пятый и сто двадцать пятый бис. А уж если дождешься сто семнадцатого, то на нем обязательно надпись: «Только для пассажиров с месячными билетами». Либо посылаешь дирекции букет сердечных пожеланий, либо делаешь вид, что билет у тебя годовой, и пробираешься поскорее в середку.

— Э, для этого дела существуют контролеры. Пассажир, пойманный в трамвае без билета, как ни крутится, а должен платить.

— Это так, но чтобы безбилетника поймали — редкое явление. Потому что как только «левые» пассажиры завидят на остановке типа в плюшевой шапочке, так и прыгают во все стороны, как кузнечики.

— В какой плюшевой шапочке? Плюшевые шапочки давно ликвидированы. Контролеры теперь ездят в засекреченном виде. На голове шляпа, а форменная шапочка в портфеле.

— И, несмотря на это, дармовщина процветает, а дирекция расплачивается.

— Потому что у Варшавы есть нюх на такие вещи. Не знаю как, но переодетого контролера пассажир сразу унюхает. Пробовали переодевать контролеров в баб с молоком, в пожарников, в учащуюся молодежь. Одни контролер, некий Петрушко, даже в трубочиста переоделся, и это не помогло. Город с чутьем.

— А ну-ка, будь любезен, кинь взгляд на того ксендза, который собирается тут сесть. Что-то очень физиономяя знакомая, не похож на духовную особу. Случаем это не контролер Петрушко?

— Очень возможно.

— Ну, для верности прыгаем?

— Ясное дело — прыгаем…

⠀⠀ ⠀⠀

1964

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

— Видели ли вы, пан Коралик, наше новое техническое достижение на колесах?

— О чем это вы?

— Париж — на лопатках, Москва — на лопатках, Лондон — на лопатках, ни один город на свете ничего подобного не имеет.

— Хорошо, но что это такое?

— На первый взгляд обыкновенный автобус, а в середине забота о человеке. Автобус въезжает на площадь, где происходит какое-нибудь соответствующее стечение народа, как, например, спортивные соревнования, народные фигурные танцы и тому подобное, и каждый может воспользоваться.

— Это что же, такой пункт общественного питания?

— Напротив.

— Не понимаю.

— Еще не понимаете? Ну, в общем, моторизованный, как бы вам это объяснить… туалет.

— Что вы говорите? А кто это придумал?

— Сама жизнь. Как вам известно, наши архитекторы не любят ставить такие домики потому, что они всю урбанистику им портят. Не известно, какие украшения на них помещать: колонны, гирлянды, фонари — все не подходяще. Рекламы, вроде: «кто куда, а я сюда», тоже ни к чему, люди с деньгами налетят, подумают, что это сберкасса.

Одним словом, туалетов не строят, рекомендуя публике так называемые зеленые участки и частные квартиры в рамках соседской взаимопомощи. Но, поскольку на этой почве дело иногда доходит до нарушения общественного покоя, что-то надо было запланировать. Вот, запланировали и сделали.

— А кто сделал?

— Сейчас я вам объясню. Как-то, во время Фестиваля молодежи и студентов в Варшаве, на площади Вашингтона появилась эта канализационная новинка. На первый взгляд обыкновенный городской транспорт с шофером и кондуктором. А на самом деле это вовсе не кондуктор, а скорее кассир, потому что вход по билетам. Ну я и спрашиваю кассира:

— Уважаемый, кто это выдумал?

— Это наш вклад…

— Для какого это вклада, мне уже ясно, — отвечаю я ему, — только я вас спрашиваю, кто это построил.

— Так я же пану объясняю, — отвечает он мне снова, — что это наш вклад в Фестиваль молодежи, наш — автобусный.

Я поблагодарил его, купил билет в оба конца, потому что собирался еще несколько часов побыть на площади. И что я могу вам об этом сказать — внутри настоящий люкс.

Мицкевич, что стоит на Краковском проспекте, может со своим старым заведением спрятаться. Здесь вам музыка подыгрывает, потому что на крыше громкоговоритель, который легкие мелодии передает для слуха. Так что фактически свое развлечение вы не прерываете. Немножко, конечно, опасаешься, чтобы автобус не тронулся и чтобы тебя на свалке в поле не выгрузили, поэтому одним ухом прислушиваешься, не крикнет ли кондуктор «поехали». Однако ничего подобного — отъезд здесь плановый. Единственное, что надо было бы сделать, — это вывесить расписание на видном месте, потому, что при данных обстоятельствах нет ничего вреднее, чем нервы.

— Действительно, изобретение ничего себе. Но по окончании фестиваля практического применения оно не найдет.

— Как так не найдет? Еще большее. Пусть его только пустят по трассе Восход-Запад челночным движением! Гроздьями пассажиры будут висеть. Бескорыстно люди будут ездить, те, что в трамвае не в силах выстоять.

Только нужно какой-нибудь номер для него продумать, с двумя нолями что ли, и вывеску повесить, как в каждом приличном предприятии: «От нас уйдешь удовлетворенный».

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

1956

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Как известно, в Варшаве и Лодзи происходят состязания портных. Кто из них потратит меньше материала на мужской костюм.

Начало этому виду спорта положил какой-то итальянец из Рима, выкроив элегантный двубортный костюм не из трех метров товара, а только из двух метров пятидесяти сантиметров.

Как только наши варшавские портные дознались об этом, давай с этим итальянским мастером тягаться.

Первый махнул элегантный костюм из двух метров сорока сантиметров, второй сэкономил еще двадцать, то есть скроил костюм люкс на среднего мужчину из трудовой среды, использовав для этого только два метра двадцать сантиметров ценного сырья. Правда, он выставил следующее условие: клиент обязан в течение года перед оформлением заказа питаться только в общественных столовых, так как данная модель не предусматривает материала на живот. Оказывается, животы в последнее время вообще не носят. Теперь эта модель находится в производстве на наших фабриках мужской одежды и получила название: «Кащей номер 1».