А двумя годами позже смотрю — на углу Нового Света и Аллеи установилась очередь, я спросил, кто последний, и тоже встал. «Что бы ни давали, — думаю я, — но встать не мешает». Потому что это были времена еще до поднятия жизненного уровня. Ждать пришлось недолго, дошла моя очередь, смотрю — милиционер продает штрафные квитанции за неправильный переход улицы. Это был рационализатор труда — установил своих клиентов в очередь, чтобы дело шло быстрее.

Или как-то раз на Зеленецкой, возвращался я домой довольно поздно, возле парка Падеревского подходит ко мне какой-то тип, вежливо кланяется и спрашивает:

— Извините, не видели ли вы поблизости милиционера?

— Нет, не видел, но если хотите, я могу сбегать поискать, — говорю я.

— Спасибо, не надо. Выскакивай из пальтишка!

И, так как в руках у него был кирпич, я выскочил и еще обрадовался, что он не приказал мне вылезть из штиблет, потому что на улице было очень грязно.

В тот раз сотрудничество с милицией мне не удалось. Но все равно милиция меня всегда интересует. Поэтому, как только я узнал о юбилейной выставке во Дворце культуры, я сразу же отправился туда. Должен сказать, что это невозможно интересная выставка.

Прекрасный комплект отмычек для «клавишников», поучительные образцы краж, взламывания сейфов, грабежей, подделок, мошенничества. Одним словом, для каждого найдется что-нибудь близкое сердцу. Поэтому давка у витрин о экспонатами невозможная. Только ставки высоковаты: пять, десять, пятнадцать лет.

Имеются также интересные портреты с натуры ученых фармазонов, исключительных жуликов, а также дипломированных специалистов по мокрой работе.

Уже на улице я подумал обо всех этих радиоаппаратах, электрических мозгах, оттисках пальцев и атомных машинах для накрывания преступников, обо всем том, что можно увидеть на выставке. И пришел к заключению, что седьмая заповедь «Не пожелай добра ближнего своего» очень скоро перестанет калькулироваться, выйдет из моды. И для чего тогда нужна милиция! Придется провести всеобщее сокращение по причине отсутствия заказов.

В это время на Маршалковской улице я увидел на лотке с книгам криминальный роман под названием «С параграфом запанибрата». Автор там подробно описывал замораживающие кровь происшествия и кражи.

«Нужно было в жизни основательно посидеть, чтобы приобрести такой опыт»^[28], — думаю я и беру эту интересную книжку. Хочу заплатить, лезу за бумажником — нету!

Пока я смотрел выставку, у меня бумажник стащили.

Значит, дело обстоит еще не так плохо, как мне показалось. Милиция еще потребуется.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Мы, летчики, отмечаем сегодня свой тридцатилетий юбилей. Каким образом я сделался летчиком? Очень обыкновенным. Тридцать лет тому назад, когда было организовано в Польше воздушное агентство «Лёт», мы с шурином совершили первое надвоздушное путешествие в Краков. Каждое начало трудно, во-первых, мы не знали, как быть с этими «воздушными ямами». Одни нам говорили, что надо лететь натощак, чтобы у желудка не было искушений. А другие утверждали, что как раз наоборот — нужно хорошенько пообедать, не менее как из трех блюд, чтобы было что отдать обратно.

Ну, мы отправились после приличного второго завтрака в ресторанчике «У карася». Надо сказать, что шурин в первом путешествии вел себя не совсем прилично. Сначала он поменялся местами с каким-то жалким типом, который канючил, что не может лететь спиной. Пекутощак уступил ему свое место, сказав, что для него это не составляет никакой разницы.

А как только мы оторвались от земли, шурин сильно побледнел и начал, прошу прощенья, наклоняться… к тому типу, что сел визави нас. Тип сорвался с места и стал предъявлять претензии:

— Вы говорили, что для вас это не составляет разницы… а теперь что?!

— И не составляет, — ответил шурин. — Лечу ли я передом или задом, после шпрот в прованском масле я свое оттерпеть должен.

Мы совладали с ним при помощи специальных мешочков, которые в самолете имеются в любом количестве, и все пришло в порядок. Но не надолго. Когда летчик сообщил, что мы находимся над Груйцем, шурин вскочил с места и стал кричать:

— Пан мастер, съезжай малость вниз, я хочу родственникам показаться. Дядя Змейка ресторан в Груйце содержит, недалеко от почты. Я только через окно ему помашу, и можешь, пан, жарить дальше.

Но пилот только посмеялся. Сказал, что у него нет времени, и двигал дальше по Млечному Пути. Шурин распалился и хотел сам повернуть аэроплан в сторону ресторана дяди Змейки. Мне пришлось дать ему два раза в ухо и усадить на место.

С той поры Пекутощак научился надвоздушный трамвай уважать. И вся наша родня теперь в далекий путь другим транспортом не отправляется.

И моя Геня тоже шурует со мной по облакам, как ангел, хотя в первом полете я имел с нею хлопоты. Не зная, что такое авиация, она набила чемодан сухой колбасой и припасла еще горшок с бигосом на дорогу. Я никак не мог ей объяснить, что все это в дороге не потребуется, так как в цену билета входит первосортное содержание с горячими блюдами и черным кофе. Она и слушать не хотела. Когда же нам на первый завтрак принесли по бифштексу с луком, а к нему четвертинку коньяку, Геня заявила, что не стоит дома мучиться с готовкой для гостей. Куда выгоднее гостей приглашать на именины в аэроплан.

Надо будет как-нибудь попробовать. Ресторан на крылышках на улице не валяется. Единственное, что не понравилось Гене, — это то, что перед отлетом пассажиров привязывают к сиденьям поясами.

— Интересно, с какой целью?

— С самой обыкновенной, — объяснил я, — чтобы в проходе не толпились. Взлет — это момент очень нервозный, трусливый пассажир может не выдержать и рвануть домой. Когда самолет взлетает, пояса отстегивают, потому что сверху уже не всякий выскочит.

Геня, конечно, выскакивать не стала и со временем сделалась такая облетанная, что теперь заявляет претензии, почему не введут самолетов на линии Универмаг — Базар Ружицкого.

Но это все было давно. Теперь мы ждем, что агентство «Лёт» введет постоянные рейсы на Луну. Уже не долго осталось ждать. Первый шаг сделан. Только нужно подготовить там аэродром, и можно двигать. Газеты аж трещат от описаний этого будущего события. Удивило меня лишь одно: американцы, оказывается, тоже намереваются послать на Луну свой корабль. А находиться в нем будут двенадцать беременных мышей. Сперва я не понял, зачем это? На что Луне нужны мыши, да еще в таком ответственном состоянии? Но в конце концов догадался, зачем. Наверно, для того, чтобы они на Луне расплодились и съели всю кукурузу, которая там будет посеяна.

⠀ ⠀

⠀ ⠀

Много пишут в газетах о том, что граждане, проживающие в варшавских небоскребах, не уважают лифтов. Возят в них кокс, уголь, холодильники, диваны, шкафы, а был, говорят, случай, что кто-то хотел перевезти в лифте пианино. Лично я видел еще худшее происшествие.

Мои приятель, некий Киндзорек, живет на Торговой именно в таком небоскребе на одиннадцатом этаже. Так вот, когда у меня появляется желание прокатиться в лифте, я отправляюсь к нему в гости, прихватив на дорогу четвертинку против воздушной болезни.

Однажды вечером входим мы с Киндзореком в лифт и видим, что какой-то тип грузится к нам с псом на поводке. Но был это какой-то странный пес. Толстый, розовый, с закрученным хвостиком, он все время метался по лифту, чуть-чуть всех нас не попереворачивал. Так как в лифте горела совсем маленькая лампочка, мы не могли сообразить, какая это порода. Тогда я спрашиваю у типа:

— Уважаемый, что это за собачка?

— Это не собачка, а свинья.

— То есть какая свинья?

— Вы что, никогда не слышали о свиньях? А жешовскую колбасу вы когда-нибудь ели?