Трудно понять, почему Ленин решался настолько ухудшить свои отношения с Бухариным, если учесть, что они были согласны по многим важным вопросам. Несомненно, играли определенную роль и неполитические факторы. Хорошо известная раздражительность Ленина была особенно заметной в 1916 г.; он был в «непримиримом настроении». Большевики, непосредственно не вовлеченные в спор, упрекали его в «неуживчивости» и «нетактичности» в этом деле; вероятно, Бухарин выступал не только от своего имени, выражая надежду, что Ленин и Зиновьев не будут вести себя с западными товарищами так же грубо, как с русскими ^{168}. К тому же Ленин проявлял в все возрастающей степени обидчивость и подозрительность по отношению к своим молодым соратникам, сотрудничавшим с различными небольшевистскими группами. В Скандинавии, например, Бухарин стал активной и популярной фигурой в антивоенном социалистическом движении, которое состояло преимущественно из молодых левых социал-демократов. В дальнейшем, чем более он отдалялся от группировки, близкой к Ленину, тем в большей мере он стал причисляться (во всяком случае, Лениным) к европейским левым, а не к большевикам ^{169}. Трения между сорокашестилетним вождем и двадцативосьмилетним Бухариным почти всегда были на виду. Ленин в своей лучшей отеческой манере выражал надежду, что ошибки Бухарина и К° объясняются их «молодостью», «лет через 5 авось» они «выправятся». Бухарин, со своей стороны, порицал Ленина за «старомодность»: «Как это? Для XX века „поучительны“ 60-е годы прошлого века?.. По отношению к лозунгу самоопределения… вы стоите на точке зрения „прошлого века“» ^{170}.

Через некоторое время подтвердилось впечатление, что «чем ближе к Ленину были люди, тем ожесточеннее он с ними ссорился» ^{171}. Однако даже в период наихудшего развития их отношений существовали некоторые доказательства взаимных симпатий Бухарина и Ленина. Бухарин иногда пытался взывать к этим чувствам. Он писал Ленину: «Положим, я печатаю статейку с положительным изложением своих взглядов. Тогда В. И., сочтя это за бунт, печатает против меня такую статью, после на которую я не могу уже отвечать смиренномудро. Ergo — разрыв, или wenigstens — длительное охлаждение. Ни того, ни другого я не хотел и не хочу» ^{172}. Нельзя сказать, что Ленин был всегда неотзывчив. В апреле 1916 г. Бухарина арестовывают в Стокгольме за участие в антивоенном социалистическом конгрессе. Узнав о его беде, Ленин просит прийти к нему на помощь как можно быстрее; несколько позднее (в том же апреле), когда Бухарина высылают в Осло (в то время Христиания), Ленин в письме к другому большевику в Норвегию передает наилучшие пожелания Бухарину: «Желаю от души скорее ему отдохнуть и выправиться. Как его финансы?» Пожелания были краткие, но, учитывая обстоятельства, теплые, даже отеческие. Такое благосклонное отношение, однако, длилось очень недолго. В июле Ленин сообщает Зиновьеву: «Я теперь и на Бухарина так зол, что не могу писать» ^{173}.

Каковы бы ни были привходящие факторы, обострявшие конфликт, разногласия между Лениным и Бухариным по национальному вопросу были реальными, стойкими, они спорадически вспыхивали вплоть до 1919 г. Этого нельзя сказать об их более серьезном разногласии, которое теперь вышло на передний план. В начале 1916 г. Ленин решил опубликовать подборку программных статей под своей редакцией («Сборник „Социал-демократа“»). Он надеялся получить от Бухарина работу на «экономическую тему» ^{174}. Взамен этого Бухарин послал статью «К теории империалистического государства», в которой изображался «новый Левиафан». Раздел статьи, который разгневал Ленина, включал бухаринское изложение марксистской теории государства, призыв к «революционному разрушению» буржуазного государства и вызывающий вывод о том, что главное различие между марксистами и анархистами заключается в отношении к организации централизованного экономического производства, а «не в том, что первые — сторонники, а вторые — противники государства», как многие утверждают ^{175}. Реабилитация первоначальных антигосударственных положений марксизма служила двум целям Бухарина. Она вытекала, во-первых, из его предвидения прихода кошмарного «нового Левиафана» и соответствовала его свободолюбивым наклонностям; во-вторых, она была его важнейшей попыткой революционизировать марксистскую идеологию, которую бернштейнианские реформаторы и ортодоксы из школы Каутского давно очистили от радикальных принципов. Несколько марксистов левого направления — наиболее известные среди них Антон Паннекук и молодой шведский социал-демократ З. Хеглунд — возвращались к антигосударственным воззрениям еще раньше ^{176}. Но Бухарин был первым среди большевиков, поступившим так же, а этого одного было достаточно, чтобы вызвать недовольство Ленина.

Сначала Ленин хотел опубликовать статью Бухарина в качестве «дискуссионной». Но, рассерженный еще другими их разногласиями, он вскоре изменил свое мнение и решил, что статья «безусловно не годна». В течение двух месяцев он не информировал об этом Бухарина и не объяснял ему своих соображений. Наконец в сентябре 1916 г. он сообщил ему о том, что статья отвергнута («к сожалению»). Часть статьи, объяснял он, посвященная государственному капитализму, — «хороша и полезна, но на 9/10 легальна» и может быть опубликована где-нибудь в другом месте «после очень небольшой переделки». Теоретическая же трактовка Бухариным вопроса об отношении марксизма к государству, считал Ленин, «решительно неверна». Ленин возражал против «социологического» анализа Бухариным государства; цитаты из Энгельса, обвинял он, вырваны из контекста, а вывод Бухарина о том, что марксисты и анархисты не расходятся в вопросе о государстве, что «социал-демократия должна усиленно подчеркивать свою принципиальную враждебность государственной власти», по мнению Ленина, «либо архинеточен, либо неверен». Идеям Бухарина Ленин советовал дать «дозреть» ^{177}.

Бухарин, никак не думавший, что его статья может вновь вызвать недовольство Ленина, был крайне раздосадован и уязвлен отказом опубликовать ее. После почти годичной полемики он не был склонен соглашаться с тем, что его мысли о государстве, составлявшие суть его марксизма, еще должны «дозревать». Он защищал свои идеи в серии писем Ленину и Центральному Комитету. Письменные баталии продолжались в сентябре и октябре; как и прежде, каждое новое письмо обостряло и расширяло разногласия ^{178}. Ленин (вместе с Зиновьевым) обвинял Бухарина в очень большой ошибке: «полуанархизм» игнорирует необходимость послереволюционного государства, диктатуры пролетариата и «ошибочно приписывает социалистам» в качестве цели «взрыв» старого государства ^{179}. Новая кампания против Бухарина убедила последнего, что недовольство Ленина касается не только вопросов теории. «Ясно, — писал он Зиновьеву, — что вы просто-напросто не хотите иметь меня в числе сотрудников. Не беспокойтесь, назойливым я не буду». Бросив вызов, он начал публично излагать свои взгляды на государство ^{180}. Окончательный раскол с Лениным и официальным большевистским руководством казался неизбежным.