Так оценивали Петра наиболее видные представители буржуазной исторической науки — Соловьев и Ключевский.

Рост революционного движения в России в конце XIX — начале XX в. заставил идеолога русской империалистической буржуазии профессора истории П. Н. Милюкова резко отрицательно отнестись к преобразованиям Петра, так как всякая реформа, всякая ломка общественной жизни даже в дали веков казалась ему святотатством. Для Милюкова реформы Петра — это реформы без реформатора, преобразования без преобразователя, результат слепого, стихийного творчества. Да и лучше-де ничего не могло быть в России. «Страна получила такую реформу, на которую только и была способна», — говорит он.

По правильному замечанию крупного русского историка конца XIX — начала XX в. Н. П. Павлова-Сильванского, автора фундаментальных трудов по истории древней и удельной Руси, работа Милюкова — «не обвинительный акт, а желчный памфлет», не имеющий ничего общего с исторической действительностью.

Таким образом, в досоветской, дворянской и буржуазной исторической науке петровские реформы не получили должной оценки.

В советской исторической науке благодаря господству одно время взглядов М. Н. Покровского также имели место неверные представления о преобразованиях и об эпохе Петра I. М. Н. Покровский утверждал, что реформы Петра были вызваны «торговым капитализмом», который совершил «набег» на дворянскую Россию. И в то же самое время, противореча сам себе, утверждал, что в царствование Алексея Михайловича и Петра II для развития капитализма в России были более благоприятные условия, чем при Петре I. К внешней политике Петра Покровский относится отрицательно, а в самом преобразователе видит лишь неудачливого кутилу, дебошира и развратника. «Смерть преобразователя была достойным финалом этого пира во время чумы», — заявляет М. Н. Покровский, считая, что за смертью Петра последовал крах его реформ.

В современной советской историографии вопрос о петровских реформах, о его внешней политике разрешается на подлинно научной основе, на базе марксистско-ленинской теории. Нет еще пока больших сводных работ советских историков, подводящих итоги всей деятельности Петра в целом. Вышли три тома монументального исследования академика М. Богословского, посвященные детству и юности Петра I и началу его деятельности, опубликованы исследования Б. Б. Кафенгауза и Т. К. Крыловой — по истории внешней политики Петра I, академика Е. В. Тарле и Н. В. Новикова — о русском флоте петровских времен, П. П. Епифанова — о военной реформе, Б. Сыромятникова — о государственной реформе, В. И. Лебедева — о народных движениях в царствование Петра I, А. В. Предтеченского, Панова и других — о Полтавской «баталии», академика В. Струмилина, П. Г. Любомирова и Е. Н. Заозерской — о промышленности, Г. Анпилогова — о государственных учреждениях петровских времен и целый ряд других исследований, брошюр и статей.

В конце 40-х — начале 50-х годов опубликованы «Законодательные акты Петра I», хрестоматии, составленные в научных и учебных целях.

Советские ученые по-новому, смело и остро, ставят вопросы, связанные с оценкой деятельности Петра, воздавая ему должное, но в то же время указывая на ограниченность его стремлений и возможностей.

Мы говорили о том, как расценили деятельность великого преобразователя его современники и соратники, «птенцы гнезда Петрова», вельможи и «пииты», почитатели и хулители.

Мы ознакомились в самых общих чертах со взглядами на Петра представителей различных течений русской общественной мысли и исторической науки.

Но как отнесся к Петру сам русский народ, как оценил он деятельность царя, запомнил ли Петра, добрым или худым словом поминает его в своих песнях и сказаниях? Как писал Байрон,

Памятен русскому народу царь Петр, памятен его облик, не забылись дела его. Петр — это целый период в истории русского народного творчества. С его именем связано возникновение солдатской песни. И пусть переносит она на петровские «баталии» черты древних битв русских воинов, но важно, что народ воспел в своем творчестве рождение регулярной русской армии.

Суров и строг царь Петр, но не чуждается он простого народа и слушает его советы.

Воинские дела, «славные баталии» Петра вызывают одобрение народа. В русском фольклоре Петр — «первый император на земле».

Простой инвалид, один из многих, деливших с Петром и трудности походов, и лавры побед, держал портрет Петра среди икон и зажигал перед ним свечу. Уличенный в этом архиереем, инвалид ответил, что Петр защищал страну от врагов, ел солдатскую кашу, обращался с солдатами, как равный, как отец. «Сам бог прославил его победами, не допустя коснуться до него смерти и раны, а ты говоришь: не должно образу его молиться!». Для этого инвалида Петр был одновременно и «полковником», с которым он вместе «ломал» службу солдатскую, и «великим государем».

Особенно ценит народ в Петре его уменье слушать простых людей и приближать их к себе. Героями былей петровского цикла выступают именно простые люди — солдаты, крестьяне, «голь кабацкая». И царь Петр хорош и умен, и дается ему все, и во всем он одерживает верх, в любом «бореньице» именно потому, что умеет ценить народную мудрость, совет простых людей. И спасает царя на чужбине простой человек — то «Бутман Колыбанович, голь кабацкая», то крестьянин.

Слушает царь Петр солдата, ибо солдат — его «силушка», ибо «брана шведская пашня солдатскими ногами», полита «горячей солдатской кровью». Любят солдаты матушку-Россию, и хоть труден их подвиг ратный, но стоят они насмерть, бьются с ворогом «не на живот, а на смерть». Послушал царь Петр солдат, которые, «как пчелы, зашумели», услышав о том, что генералы советуют Петру снять осаду Шлиссельбурга, и только поэтому овладел неприступной крепостью.

Нет в Петре злости-зависти. Справедлив царь Петр. «У дворца государева» в «великом бореньице» одолел царя простой драгун. Всяк бы на месте царя осерчал и наказал бы дерзкого, но не таков Петр. «Благодарю тебя, молодой драгун, за бореньице», — говорит он своему победителю. Так повествует о Петре былина «Царь Петр и драгун». Народ отмечает, что чувство справедливости иногда берет верх в Петре даже тогда, когда речь идет о борьбе народа с обидчиком-дворянином. В былине «Жалоба солдата Петру I на князя Долгорукого» поется о том, как выдает Петр солдатам их обидчика князя Долгорукого.

По достоинству оценил народ и любовь Петра к труду. Особенно хорошо запомнил Петра не знавший крепостного права Русский Север. Трудолюбивому, суровому и стойкому помору-грамотею, крестьянину далеких северных «печиш», начетчику и сказителю внушал уважение образ «царя-плотника». «Вот царь был, так царь, — говорили о Петре крестьяне Олонецкого края, — даром хлеба не ел, пуще бурлака работал».

Даже ревнителям старины, уходившим в дремучие северные леса, чтобы сохранить свой восьмиконечный крест, свое сугубое «аллилуйя», свои церковные книги «старого письма», даже им, фанатикам Повенецких, Олонецких, Выгских и прочих скитов нравились в Петре его трудолюбие, настойчивость, стойкость. Хуля его за преследование Алексея, отстаивавшего «верушку старинную», обитатели бескрайних северных лесов да берегов «Студеного моря» отдавали должное Петру. И на чаше весов русского помора, распевавшего свои «старины» длинными зимними вечерами под вой ветра-«полуночника» при лучине, бросавшей робкий свет на суровые лица, положительная оценка деятельности Петра перевешивала отрицательную.

Вот почему бог не карает «царя-антихриста», вот почему даже в устах далеких потомков тех, кто последовал за протопопом Аввакумом и Никитой Пустосвятом, с течением времени меняется оценка Петра.

Но не слепо обольщается народ царем Петром. Знает он ему цену, знает, чьи интересы блюдет царь. Народ не забыл того, что Петр драл с него три шкуры, и не простил царю непомерной «тяготы». Даже «земля сырая» плачет от тяготы народной. Тяжело строить Петербург, трудно прокладывать Ладожский канал, горька доля солдатская, и горек хлеб его, непомерно тяжел путь солдата, велики его испытания. И пошли в петровское время гулять по матушке-России первые рекрутские «плачи».