Стены шведской крепости стояли нерушимыми. Лишь в двух местах наверху виднелись пробоины. Приставили лестницы, но они оказались коротки. Шведы отстреливались, опрокидывали лестницы, лили на русских кипяток и смолу. 13 часов героические русские солдаты штурмовали Нотебург. Под конец, убедившись в непреклонности русских, измученные непрерывным огнем, шведские солдаты отказались повиноваться своим офицерам и потребовали сдачи крепости.

Начались переговоры о сдаче. Вскоре шведские войска навсегда покинули крепость. Нотебург-Орешек снова стал русским городом. Петр писал: «Правда, что зело жесток сей орех был, однако ж, слава богу, счастливо разгрызен».

Город был переименован Петром в Шлиссельбург, что значит «Ключ-город». Ключ к морю снова оказался в руках русских. Теперь надо было овладеть самим морем. От моря русских отделяли лишь Нева да земляные валы крепости Ниеншанц.

Петр деятельно готовился к завоеванию выхода к морю. Еще в 1702 г. с огромным трудом удалось переправить из Белого моря в Ладожское озеро две яхты. Их тащили волоком через тайгу и болота Карелии от верховий Нюхчи до Выга и от Выга до Повенца. Просека длиной в 120 верст, приблизительно совпадавшая с трассой современного Беломоро-Балтийского капала, отмечала путь героических русских людей.

С февраля 1703 г. Олонецкая верфь у Лодейного поля начала строительство кораблей. К весне первые суда были готовы к действию.

25 апреля русские войска подошли к Ниеншанцу и расположились у стен крепости, за валом.

Что собой представляли посад Ниен и крепость Ниеншанц, некогда расположенные на территории современного Ленинграда?

После Столбовского мира в 1617 г. Швеция захватила все земли по течению Невы и побережью Финского залива, сотни лет составлявшие «отчины и дедины» Руси. Шведы на месте старинного новгородского поселения у впадения в Неву реки Охты воздвигли крепость Ниеншанц. Около нее через несколько лет раскинулись улицы посада — города Ниен. Река отделяла крепость Ниеншанц, воздвигнутую на Малой Охте, от посада Ниен, расположенного на Большой Охте.

Охта в те времена была полноводной рекой, доступной для морских судов. В городе Ниене насчитывалось около четырехсот домов. В центре возвышалась лютеранская церковь. Ниеншанц под названием Канцы хорошо знали в России. Ежегодно русские купцы привозили туда из Новгорода, Ладоги, Тихвина, Москвы товары для продажи либо отправлялись дальше в Стокгольм, Выборг, Або и другие города Швеции. Они поставляли юфть (кожу), меха, восточные ткани, лен, пеньку, сало. Выгодная торговля с русскими сделала купцов Ниена чуть ли не самыми богатыми подданными шведского короля. Ниеншанц являлся одной из важнейших шведских крепостей на территории земель, захваченных Швецией у России. Расположенная на возвышенности крепость имела пятиугольную форму. Ее окружали валы высотой восемнадцать метров и шириной двенадцать. В диаметре Ниеншанц достигал километра. На валах стояли семьдесят восемь пушек. Гарнизон насчитывал шестьсот солдат во главе с подполковником Аполловым из русских дворян, оставшихся на Ижорской земле после Столбовского мира и принявших шведское подданство.

Незадолго до начала войны шведское правительство признало Ниеншанц недостаточно мощным оборонительным пунктом в завоеванных землях и намеревалось создать более мощную крепость в самой дельте Невы. В начале войны шведы усиленно укрепляли район Ниена. У реки Чернавки на Охте возвели редут, а вскоре еще два: на берегу Невы и у впадения реки Малой Охты в Охту. Шведское командование придавало большое значение обороне Ниеншанца и стягивало к нему войска.

23 апреля 1703 г. 16-тысячный русский корпус под командованием Б. П. Шереметева подошел к Ниеншанцу и остановился в 16 километрах от крепости. Через два дня русский авангард был уже у ее стен и расположился за валом.

Пока строились земляные укрепления, которые должны были прикрывать орудия, предназначенные для обстрела крепости, Петр с 7 ротами спустился от реки Охты до устья Невы. Здесь Петр оставил отряд, которому дал приказ не пропускать шведов на помощь осажденному Ниеншанцу. Когда установка орудий была закончена, Шереметев предложил шведам сдаться. Осажденные ответили отказом. В 7 часов вечера заговорили русские пушки. Наутро, 1 мая, крепость сдалась. Устье Невы вновь стало русским.

Еще не зная о падении Ниеншанца, 6 мая в Неву вошли два шведских корабля, которые были посланы на помощь осажденным. Петр действовал и на воде с такой же решимостью, как на суше. Посадив гвардейцев в лодки, Петр и Мёншиков с двух сторон — с Невы и с моря, в обход Васильевского острова — напали на шведов. Русские пошли на абордаж, и на рассвете 7 мая ожесточенное сопротивление шведов было сломлено.

Петр был в восторге от своей победы и писал в Воронеж Апраксину, руководившему построением кораблей на донских верфях: «И сею никогда бываемою викториею вашу милость поздравляю». За эту «викторию» «бомбардирский капитан Петр Михайлов» и поручик Александр Меншиков были награждены орденом Андрея Первозванного. В Воронеже, узнав об этой победе, петровские кораблестроители устроили «побоище с Ивашкой Хмельницким, и Ивашка пошиб».

От битвы у устья Невы 6 мая 1703 г. ведут свое начало славные традиции русского военно-морского флота.

А 16 мая 1703 г. на Заячьем острове застучал топор, завизжали пилы. Петр строил город. Сам царь, взявшись за топор, закладывал Петропавловскую крепость.

Так было положено начало «Санкт-Питербурху», любимому творению Петра, ставшему вскоре столицей огромной империи.

К. Маркс отмечал исключительную смелость, с которой «Петр воздвиг новую столицу на первом завоеванном им куске Балтийского побережья, почти на расстоянии одного пушечного выстрела от границы, умышленно дав своим владениям эксцентрический центр. Перенести царский трон из Москвы в Петербург — значило поместить его в такие условия, в которых он не мог быть обеспечен от нападения до тех пор, пока все побережье от Либавы и до Торнео не будет покорено»[9], т. е. до тех пор, пока не будет завершено завоевание Прибалтики и Финляндии. Тем самым Петр как бы намечал дальнейший план своих завоеваний. Гром русских пушек на берегу Финского залива возвестил начало новой главы истории России.

Еще пахли смолистой стружкой первые дома и грохотали огромные «бабы», вколачивая в сырую почву новые сваи, а уже приходилось думать об обороне города. Узнав о закладке Петербурга, Карл хвастливо заявил: «Пускай сосед Петр строит города, которые будут взяты шведами».

В июле 1703 г. Петр с конными полками отбивал шведские войска Кронгиорта на реке Сестре и торопил в Лодейном Поле мастеров, строивших корабли будущего балтийского флота.

Царь принял с почетом первое иноземное купеческое судно, бросившее якорь у берегов Невы. Голландцы доставили в Петербург вино и соль. Петр щедро наградил капитана и команду.

Россия вышла в море. На Балтике появились паруса русских кораблей. Развертывалось строительство Балтийского флота. Петр подчеркивал, что «всякий потентант, который едино войско сухопутное имеет, одну руку имеет. А, который и флот имеет, обе руки имеет». Еще 21 января 1702 г. Петр приказал Татищеву строить корабли на реках Сяси и Паше. В течение ряда лет на Сяси, Паше, в Лодейном Поле, в Селицких Рядках на Волхове, на Лухе спускались на воду суда. Этот флот предназначался главным образом для обороны Петербурга.

Строились небольшие 25–35-пушечные фрегаты, шнявы, галеры и полугалеры, бригантины и другие мелкие суда. Уже в конце августа 1703 г. фрегат «Штандарт» вместе с семью другими маленькими судами пересек Ладожское озеро и через Неву вышел к Петербургу. В 1704 г. у Петербурга стоял флот, насчитывавший 7 фрегатов, 5 шняв, 28 галер и полугалер и свыше 15 транспортных и вспомогательных судов. С 1706 г. заработала Петербургская Адмиралтейская верфь, спускавшая со своих стапелей маленькие 4-пушечные бригантины «нового манира». Их строителями были Петр и замечательный русский корабельный мастер Федор Скляев. За этим типом бригантины во всем мире закрепилось название «русские». Так создавался мелкий, но подвижный и быстроходный флот. Такой именно флот был нужен России на том этапе и в тех условиях войны. Время большого линейного флота «открытого моря» еще не пришло.