Бывший холоп Шереметева Курбатов замышлял учреждение в Петербурге и Москве «Академии свободных наук» по примеру европейских, а молодой «птенец гнезда Петрова» Федор Салтыков предлагал открыть во всех восьми русских губерниях «академии», т. е. университеты, и учредить при них особые библиотеки по образцу Кембриджской и Оксфордской.

Эти замыслы вскоре начали осуществляться. Перед самой смертью Петр подписал указ о создании Академии Наук, а при ней — университета и гимназии (открыты они были уже при Екатерине I).

Заслуга Петра в деле развития русской науки и просвещения заключалась в том, что он дал возможность шире развернуться гению русского народа, создал условия, при которых веками накопленные знания, опыт и народная мудрость могли дать больший эффект, так как были освобождены от мертвящей опеки церкви и богословия.

Петр развивал светскую науку, полезную стране, и поощрял смелые мысли и действия, если они, конечно, не противоречили интересам дворянского государства. Он шире открыл дорогу в науку людям из «породы» ниже «шляхетства». И его преобразования послужили величайшим толчком в развитии русской науки.

Петр Великий, воин по призванию, был широко образованным полководцем, прекрасно изучившим все отрасли современного ему военного искусства.

С детства он был частым посетителем Оружейной палаты, где его интересовали то «винтовальная пищаль», то «пищаль завесная», то двухствольное ружье. В тринадцать лет Петр уже прочитал «Книгу огнестрельную». В дальнейшем он прошел хорошую выучку и у русских военачальников — Головина и Ромодановского, и у генералов-иноземцев — Гордона и Менезиуса, в «потехах» изучил на опыте приемы воинского искусства.

Любя военное дело до самозабвения, «делая непрестанно экзерцицию», Петр, по словам А. А. Матвеева, «начав от барабанщичья чина, солдатские чины прямыми заслугами своими прошел». Только в 1691 г. царь надел на себя «сержантовский кафтан». В продолжение всего Азовского похода мы видим Петра «бомбардиром» и только в конце похода — «капитаном». Во время беломорского плавания 1694 г. Петр — скромный «шипгер» (шкипер) и только после Полтавской победы получает чин «адмирала», в котором однажды ему отказали.

Все свои чины Петр «заслужил», как любой из его военачальников.

Петр был настойчив, не терялся при первых неудачах, трезво оценивал положение и силы врага. Вера в себя, неизменное присутствие духа, неутомимая воля к обновлению во всем — от мундира до пушки, от порядка набора войск до приемов стратегии — все эти черты отличают Петра как великого полководца-преобразователя. Совершенствуя русское военное искусство, Петр исходил из воинского опыта народа и особенно высоко ценил ратное искусство Ивана Грозного. Петр поставил русское военное искусство на значительную высоту, внеся в него много такого, что спустя более чем полвека было новинкой в Западной Европе, и создал русскую военную школу, которую блестяще продолжил и развил «архирусский (по выражению Энгельса) генерал» Александр Васильевич Суворов.

Стратегические и тактические принципы Петра можно свести к следующим положениям, вошедшим в «Устав воинский». Бой — средство войны. Цель его — уничтожение противника. Успех боя зависит от согласованных действий всех видов оружия. В основе его лежит маневр.

Петр не придерживался классической линейной тактики, полагая, что линейное построение войск в бою отнюдь не обязывает ни к равномерному распределению сил, ни к прямолинейному движению на противника. Петр требовал такого построения для боя, которое было бы наиболее целесообразно в данных условиях. От артиллерии требовалось, чтобы она маневрировала совместно с пехотой и конницей, что для того времени было нововведением.

Петр готовился к бою, как к «зело опасному делу», и подготовка к нему отличалась исключительной тщательностью. Деятельное использование одержанной победы завершало успехи на поле боя.

В каждой военной кампании у Петра был подробно разработанный стратегический план, который он неуклонно выполнял до полного разгрома или капитуляции врага.

Противник кордонной системы, Петр стремился к сосредоточению сил в одном месте для нанесения решающего удара. В наступлении Петр достигал исключительной маневренности, в обороне всегда был активен и стремился как можно скорей нанести противнику ответный удар. Для него оборона была способом подготовки наступления.

Венцом стратегии и тактики Петра является Полтавская битва. В кампанию 1708–1709 гг. Петр завлек Карла на необъятные русские равнины, «оголодил» шведов, измотал «малой войной», избегая «генеральной баталии», и, накопив силу, в благоприятный час искусно подготовленным ударом уничтожил непрошенных пришельцев.

По идее, Полтавское сражение близко подходит к знаменитому сражению при Каннах (216 г. до н. э.). Петр, так же как и Ганнибал, имел дело с противником, превосходящим его в стройности маневрирования на поле сражения, оба они ставили себе задачу ослабить этот неблагоприятный для себя фактор, и если Ганнибал достиг этого, сдавив боевой порядок римлян клещами, устроил из своей армии мешок, в котором они не имели возможности использовать выгоды манипулярного легиона, то Петр достигает того же, заставляя шведов расстроиться на атаке передовых укреплений, а затем уже наносит главный удар. Прекрасная инженерно-фортификационная подготовка поля боя уменьшила долю случайности и, несмотря на то, что битва произошла ранее, чем предполагал Петр, и наступление велось шведами, все эти неблагоприятные обстоятельства были сведены к нулю. Полтавское сражение является классическим образцом мирового военного искусства. Известный французский военный писатель Роканкур писал о Полтавском бое: «Сделанные им (Петром) распоряжения не были ли предупреждением и уроком для других наций? Следует отметить в этом сражении новую тактическую и фортификационную комбинацию, которая была реальным прогрессом и для той и для другой. Петр, отстранив рутину, которая с давних времен принуждала армии оставаться неподвижными за ретраншементами в длинных линиях, прикрыл фронт своей пехоты редутами, отделенными значительными интервалами… Этим способом, до тех пор не употреблявшимся, хотя одинаково удобным для наступления и обороны, должна была быть уничтожена вся армия авантюриста Карла XII».

Сам отличавшийся неизменной находчивостью и смелостью мысли, Петр требовал и от офицеров «рассуждения», т. е. уменья применять устав, а не держаться его, «яко слепой стены, ибо там порядки написаны, а времен и случаев нет» (так гласили дополнительные статьи 1722 г. к «Уставу воинскому» 1716 г.).

Командир должен был быть «доброго жития и смелого сердца», «знать солдатское дело с фундамента», «рассудок между солдат иметь добрый».

От офицеров требовались положительные знания и постоянное их совершенствование. Такие офицеры «от других, которые в таковых науках неискусны, отменяются и скорее чин получат».

Старшие офицеры должны были проверять младших «на поле», в действии, в боевой обстановке и не останавливаться перед тем, чтоб «верхнего сводить на низ, а нижнего на верх».

Офицер должен был действовать по собственному разумению («как бог вразумит»), а не уповать исключительно на старших начальников, быть сообразительным, деятельным, стойким! и «себя при знамени дать на части разрубить, нежели знамя оставить».

Военачальник должен был воспитывать армию в духе «подвигов воинских», «привлекать к себе все сердца всея армии как офицеров, так и рядовых», быть одновременно и строгим к подчиненным, и заботливым к ним, воодушевлять, поощрять и поддерживать их, «добрые дела их похвалять, за худые же накрепко и со усердием наказывать».

Примеры применения на деле этих положений устава мы находим в действиях самого Петра. Так, за халатность им был строго наказан после «конфузии» под Головчином Репнин, но когда «запечалился» после неудачного сражения у Мур-мызы Шереметев, на котором «вины» не было, Петр его утешал: «Не извольте печальны быть… понеже всегдашняя удача многих людей ввела в пагубу» и просил его прежде всего «людей ободрять».