— Я только что объяснила!

— Я не скажу тебе, — Артем просто прикрывает глаза.

— Разве такое законно? Артем! Ради всего святого.

— Почему это должно быть незаконно? — он отвечает, не открывая глаз.

— Не знаю. Ничто из того, что ты делаешь, не является нормальным.

— Пожалуйста, Мила, не выноси мозг.

Окей… Я, подчиняясь бессознательному импульсу, хватаю стакан с водой с прикроватной тумбы, и решительно выливаю его содержимое на голову Артема.

— Освежись. Сильно, наверное, головой ударился.

— Значит, твой выбор облить меня водой?

— Я заеду за тобой завтра.

Артем забрасывает свою дорожную сумку на заднее сиденье и растягивается на пассажирском, пока я наблюдаю за ним. Узнав Мартынова ближе, даже не жду пламенных приветствий и объятий. Плавно выруливаю с больничной парковки. Тем более, он выглядит уставшим и спящим, но это будет не Артем, если что-нибудь не ляпнет.

— Ты вообще умеешь водить машину? — прерывает тишину салона, покрытую лишь шорохом двигателя.

Пальцами крепче сжимаю руль. Почему всегда так?

— Тебе обязательно оскорблять меня? — вырывается на эмоциях.

— Я не сказал ничего такого. Простой вопрос.

— Ну, а на что похоже, Артем? Машина сама себя не поведет.

— Будь это так, я бы чувствовал себя в большей безопасности.

— А вот это оскорбление.

Артем лишь смеется и подключает свой телефон. Салон заполняет мягкий голос певца. Меня это раздражает еще больше. Он просто отключается от всего, даже не замечает, как слова могут ранить. Но кое-что ранит еще глубже. Равнодушие. Артем продолжает расслабленно наслаждаться музыкой, а мне хочется высказать все, что накопилось внутри.

Боюсь, он не поймет. Или, возможно, не захочет понимать. Будто мы каждый день начинаем с чистого листа…

— Кто дал тебе ключи от моей машины?

— Дорогой Антон Павлович. Он сказал, цитирую: «как твоя девушка я могу пользоваться твоим дерьмом так же, как и его, если вдруг ты не разрешишь мне что-то взять».

— Что? — Артем, кажется, шокирован. — Реально?

— А я сказала ему, что мне не нужно твое разрешение, — продолжаю, чувствуя какое-то внутреннее удовлетворение.

— Не трогай мои вещи, Мила.

— Поздно, — вздыхаю, закатив глаза, — я уже водила все твои машины. И, кстати, они великолепны. Хороший вкус и выбор.

Его машины это нечто! В каждой нашлось что-то уникальное, отражающее его самого. Были те, что воплощали агрессивную силу и скрытую энергию, как гроза, готовая разразиться в мгновение ока, и другие — спокойные и утонченные.

— Ты…

— Я — что?

Впервые, пожалуй, вижу, как Артем не может найти что-то подходящее, отворачивается к окну и игнорирует, пока я не торможу на подземной парковке. Ставлю машину на сигнализацию и спешу за ним.

— Боже! Как же я тебя ненавижу! — запыхавшись, проскальзываю в закрывающиеся двери лифта.

— Почему ты здесь? — Артем удивлен моим резким появлением. Думал, я просто так оставлю его? Ага, сейчас. — Я ранен, но и не инвалид.

— Проявление заботы делает меня ужасным человеком? — напоминаю слова, которые он сказал вчера.

Артем вздергивает мой подбородок вверх и зажимает его между большим и указательным.

— Я в порядке, Мил. Иди домой, — глубокий, все же насмешливый тон.

— Уверен? — еле слышно выдавливаю из себя. — Потому что я…

— Хорошо, — прерывает. — Если это тебя успокоит, можешь остаться ненадолго.

Двери лифта открывают с характерным щелчком, и мы оказываемся в его квартире. Артем выходит первым, а я осторожно за ним, чувствуя настороженность в воздухе.

— Ты была в моей квартире? — оглядывается подозрительно.

— Кто-то ведь должен был следить за ней все это время, — неловко заламываю пальцы, оправдывая внезапное появление в его личном пространстве.

— Дайте мне сил! — голос Артема пропадает на кухне.

— Тебе нельзя пить! — чуть не валюсь с дивана, когда вижу коробку пиццы и банку пива.

— Я не буду.

Он солгал.

Открываю глаза и быстро-быстро моргаю. Спросонья не понимаю, где нахожусь. На журнальном столике куча пивных банок, что, очевидно, означает, что я сделала что-то, о чем опять могу пожалеть, и темная люстра на потолке точно указывает, что я провела ночь в квартире Артема… в который раз.

— Ты замечала, как тебе подходит фамилия «Скворцова»? — Артем шутливо улыбается и тычет пальцем в бок.

— Пф… Почему? — прогоняю странное напряжение и пульсацию в груди.

— Ты очень болтливая.

— А ты сильный и возмутительно красивый, — вырывается на автомате. — Ой…

Фильм забывается, и все внимание уделяется только ему. Начинается наша параллельная реальность. Артем двигает меня чуть ближе к себе.

Пальцами проскальзываю к волосам, перебираю короткие пряди на затылке, Артем ладонями обхватывает под попу. Усаживает сверху. Вдыхает запах, ведет языком по нижней губе. Он целует меня, прижимает, не давая вырваться.

Это… прекрасно.

— Тебе ведь нельзя, — шепчу я, пытаясь отстраниться от него.

Но Артем настойчив. Целует снова. В губы, в нос. Настойчивый и полный желания. Мое тело начинает плавиться, и это сводит с ума. В голове все начинает плыть, и, скорее всего, я отключаюсь.

Квартира Артема становится частым свидетелем моих неукротимых слабостей. Всю ночь мы смотрели фильмы, пили и целовались. Никто не выходил за рамки. Артему такие активности еще противопоказаны, а я… я просто стараюсь смириться и привыкнуть к нему. К его неожиданным эмоциональным всплескам; равнодушию и отстраненности, граничащей со страстью и желанием.

Тру свою опухшую ото сна щеку, ощущаю, как кто-то наблюдает за мной. Нервно оборачиваюсь и в дверном проеме вижу Артема с веселым взглядом.

— Ты выглядишь глупо, — присаживается рядом на диван.

— И тебе доброе утро, — ворчу в ответ. — Который час?

— Начало десятого.

— Вот блин! Мне нужно идти.

— Куда?

— Работа, Артем. Некоторым из нас приходится работать за деньги.

Не то чтобы Антон отчитывал меня за опоздания… Да я как-то и не проверяла. Приходила вовремя и даже раньше.

— Сарказм тебе не идет, и сегодня Антон справится без тебя. Ты остаешься здесь, — думаю, мне это снится. Да, я просто еще сплю. Или Артем точно поехал головой.

— Нет.

— Да.

— Ты мне не начальник.

— Когда я проверял в последний раз, именно так и было.

— Я ненавижу тебя! Ты такой… А-а-а! — визжу, ведь Артем решает, что это нормально — вылить на меня воду из своего стакана. — Ты… ты…

Вытираю остатки со лба. Волосы неприятно липнут к вискам, нечастые капельки скатываются по ключицам и впитываются в ткань моего топа. Пересчитываю в уме осколки своей ярости.

— Теперь никуда не денешься, — ухмыляется, наслаждаясь своим «триумфом».

— Тебе повезло, что ты ранен, — злюсь и снимаю топ через голову, запоздало вспомнив, что рядом Артем, но он даже не смотрит в мою сторону. Пинаю его ногой, привлекая внимание. — Где у тебя одежда?

— Это немного пугает, Мила. Тебе необязательно соблазнять своего фальшивого парня.

«Ага, аж губы болят после поцелуев с „фальшивым“ парнем», — но я прикусываю язык. Кручу перед носом Артема средним пальцем.

— Я промокла из-за тебя, так что дай мне что-нибудь надеть!

— Звучит о-очень неприлично, — брови Артема ползут вверх от моего заявления.

— Не обольщайся. Когда я рядом с тобой, то становлюсь суше, чем Сахара, — не всегда я подбираю слова с умом.

— Тебе не нужно лга-ать, — протягивает Артем и встает. — Пойдем. Дам тебе футболку.

Взглядом скользит по моим промокшим волосам, ниже, по плечам. Мои щеки уже просто горят! Прикрываю свой лифчик ладонями.

В комнате Артема, как обычно, все на своих местах, так что ему не требуется много времени, чтобы швырнуть мне в руки черную футболку. В ожидании стою, жду, что он уйдет, но Артем лишь присаживается на кровать и печатает что-то в телефоне. Откашливаюсь, а он не обращает на это внимания. Инициатива, как всегда, в моих женских руках. Выхватываю телефон и киваю на дверь.