Откидываюсь назад и смотрю на него снизу вверх. Не могу поверить, что он здесь, такой, каким я никогда не знала его.

Между нами кипит напряжение, как буря в моем сердце, и несмотря на все предостережения, я не нахожу силы сопротивляться его прикосновениям. Они пламенеют на моей коже, вызывая электрические заряды, которые охватывают каждую клеточку.

Такие мгновения я обожаю и одновременно проклинаю. Они являются болезненным напоминанием о слабости, которая витает в воздухе и медленно, но неотвратимо поглощает нас обоих. Но мы продолжаем плясать на этой тонкой грани между страстью и гибелью, потому что глубоко внутри знаем, что погрузились в бурные воды, из которых уже невозможно выплыть.

Маняще и невероятно, кто бы мог подумать.

По телу расползается странное тепло, которое мешает думать, заставляет забыть о том, что я чувствую на самом деле. Забыться… забыть реальность.

Я хочу его, и Артем это знает. И он хочет меня. Но… Мы слишком разные.

Я не могу ему доверять, а он не может доверять мне. И мы оба это понимаем. Только вот понимание не мешает Артему делать со мной все, что он захочет. И не мешает мне желать его.

Молюсь, чтобы каким-то чудом между мной и Артемом ничего не было. Но тот факт, что я голая, а я он спит рядом, ясно говорит, что молитвы не услышаны.

— О, черт, черт, черт! — шепчу я, впадая в истерику. Это все просто сон!

Все дело в Артеме.

Видит Бог, это был бурный, страстный секс. И Артем заставил меня забыть обо всем на свете. Но я хотела большего. Желала большего. Надеялась, что выбрала правильного мужчину, а когда поняла, насколько моя ошибка серьезна и неумела, уже было слишком поздно.

Мне ужасно стыдно. Но не буду врать самой себе — Артем потрясающий. Ослепительный и безжалостный, неистовый и похотливый, заставлял меня желать большего, и именно поэтому было настолько чертовски захватывающе.

Схватив простынь, начинаю лихорадочно прикрываться, тем больше оголяя Артема, что лишь усугубляет мою смущенность. Закрываю глаза ладонью и спешу в сторону, где должна быть ванная.

— Ай! Нахрен! — ругаюсь я, ударившись лбом о стену.

Мои движения, вероятно, будят Артема. Со стороны кровати слышатся движения.

— Бля-я… — улавливаю его стон слишком близко ко мне.

Он медленно открывается дверь в ванную комнату, а я растерянно отступаю, замечая его голую задницу.

— Не подсматривай, Мила, — бормочет Артем, прежде чем захлопнуть дверь в ванную.

Я в шоке вытаращиваюсь на дверь, чувствуя горячий румянец на своих щеках, а затем принимаюсь яростно колотить в нее.

— Я была первой!

Артем ничего не отвечает, и только шум воды доносится до моих ушей. Сползаю по стене, обхватив голову руками. У меня был секс с Артемом. Из всех людей именно с чертовым Артемом. Конечно, он хорош собой, но как ему с таким отвратительным характером удалось заманить меня в постель? Продолжаю повторять вопрос у себя в голове и никак не могу найти на него ответ.

Внезапно я чувствую легкое прикосновение к плечу и поднимаю глаза, встречаясь с его холодными карими. Артем стоит надо мной, безразличный и непроницаемый.

— Поторопись. Мы возвращаемся домой, — произносит сухо и уходит из спальни.

По какой-то причине его пренебрежительное отношение начинает раздражать. Он ведет себя так, будто прошедшая ночь никак не затрагивает его, словно ничего не произошло.

Быстро принимаю душ, смывая с себя грязные ночные грехи. Одеваюсь и тащу свой чемодан к входной двери, но Артем, желая проявить какую-то странную галантность, решает влезть вперед и захватывает этот громоздкий предмет. Оглядывает мой наряд раз в десятый и приподнимает брови.

— Почему ты выглядишь как вдова?

— Я оплакиваю свой здравый смысл, — смотрю на него сквозь затемненные очки, — который по неизвестным причинам умер.

— Реально надо так одеваться?

— Очевидно, поскольку я единственная, кого, кажется, беспокоит произошедшее, — моя сдержанность ломается, я вскипаю от негодования и обиды на его равнодушие.

— Секс — это просто секс, Милена, ничего незначащий.

Что-то внутри обрывается, натянутая струна, которая лопается. Только я спокойна, а в следующую секунду швыряю настольную лампу в сторону Артема. Он пригибается, быстрая реакция спасает (к счастью для него) и лампа разбивается о стену позади.

— Ты практически изнасиловал меня!

— Какие громкие слова! Я вот помню, что ты была полностью «за», — Артем отмахивается от всего произошедшего, будто это просто еще один пустой эпизод в его жизни.

В след за разбитой лампой летит ваза.

— Если я говорю «да», то имею в виду «нет»! — кричу, стараясь дать выход своим гневным эмоциям.

— Ты хочешь еще раз переспать?

— Нет, конечно же.

— Ты хочешь.

— Нет, не хочу.

— Но теоретически ты имеешь в виду «да».

— Пошел ты! — рычу, поднимая средний палец в его сторону.

Артем приближается, окутывая меня своим дыханием.

— Если ты, правда, хочешь меня, то я могу отменить рейс.

Молчу секунду, размышляя над тем, что он имеет в виду, и потом резко понимаю. Отталкиваю наглеца, словно отпрыгивая от огня, не желая поддаться его манипуляциям.

— Я вижу, что ты делаешь. Теперь я понимаю. Ты творишь какую-то магию, — восклицаю с ноткой безумия в голосе. — Вот почему я не могу сказать тебе «нет».

— Ты серьезно?

— Что заставляет думать, что это не так?

— Реально хочешь, чтобы я отвечал на твои тупые вопросы?

Отлично… в него летит еще и подушка.

— Я. Черт. Возьми. Ненавижу. Тебя, — шиплю я, подчеркивая каждое слово.

— Теперь мы можем идти? Уже опаздываем на самолет, — его реакция — лишь скучающий вид и отнюдь не раздражение.

Мне хочется разорвать его на части, конечность за конечностью, но Артем не стоит тюремного заключения. Ударяю его своей сумочкой, чтобы хоть как-то выпустить эту ярость, и тащу сама свой чемодан в вестибюль, даже больше не взглянув на Артема.

Но мы не единственные люди внизу. Мама Артема смотрит на меня странно, так, будто знает, чем мы с Артемом занимались ночью, и по лицу Виктории я понимаю — она точно знает.

— Ты выглядишь разъяренной для девушки, которая провела ночь с моим братом, — Вика подходит ко мне с лукавой усмешкой. — Большинство обычно в восторге.

— Хорошо, что я отношусь к меньшинству, — пожимаю плечами, отвергая ее веселье. — Мы просто поссорились.

— О… — ее глаза расширяются, и могу точно сказать — Вика хочет выведать детали нашего разногласия и выбирает, с какой стороны лучше подступить.

— Когда у вас медовый месяц? — переключаю тему разговора и прерываю ее размышления.

— Ближе к весне. Доброе утро, Тёма. Как спалось? Ты хорошо провел ночь? — Вика подмигивает брату за моей спиной.

Поворачиваю голову, заметив, как Артем прячет черную карточку обратно в портмоне.

— Необычно. Утро было бы по-настоящему добрым, если бы мне не пришлось платить за ущерб в гостиничном номере, — бурчит Артем, как старый дед.

О, боже! Виктория, должно быть, неправильно толкует его слова и отзывается с восторгом:

— Ух, ты! Я не ожидала, что ты такая безбашенная, Мила.

Мое лицо, наверное, уже приобрело темно-красный оттенок от стыда и смущения.

— Это не то, что он имел в виду. Мы…

— Фу! — взвизгивает Виктория. — Не хочу слышать о сексуальной жизни моего брата. Я ухожу!

— Черт возьми! — обхватываю голову руками. Нужно успокоиться и справиться с этим эмоциональным хаосом.

Смех Артема звучит насмешкой, и я не могу смотреть на него. Он ходячее напоминание о том, что я наделала. Честно говоря, подумываю о том, чтобы похоронить себя.

— Артем, это первый и последний раз, когда у нас был секс.

— Как скажешь, — шепчет, близко оказавшись у моего уха.

— Пожалуйста, уважай мое личное пространство, — прошу я, отчего голос дрожит.

Артем отступает, но недостаточно далеко, чтобы я чувствовала себя уверено и комфортно.