– Он искал тебя. Пошёл следом сразу же и не успел совсем чуть-чуть. Мне в тот момент показалось, что я даже не дышал, пока не убедился в этом лично. В том, что Астафьев не успел! – со значением пояснил Мартин. – И, я практически уверен, что Пашка подготовил блестящую признательную речь. Он всё ещё надеялся найти тебя. Потом. Найти и больше никогда не отпускать, – Мартин горько усмехнулся. – Что-то он бы объяснил, в чём-то убедил бы. Порой это бывает так просто… Считай, моему братцу просто не повезло.

– Почему не повезло? – искренне удивилась я. – Потому что он не ожидал увидеть достойного соперника?

– Скорее, был слишком уверен в себе. А потому проиграл, – Мартин сглотнул и, забавляясь, развёл руками. – Он искал тебя. Долго и упорно. Искал и не спал ночами, боясь, что уже не сможет найти.

– Ты знал, что он ищет?

Мартин передёрнул плечами, прицениваясь к ответу, скривил губы.

– Скажем так… я на это рассчитывал.

– Почему?

– Хотел, чтобы ему было больно, – просто и понятно ответил Мартин, безразлично хмыкнув.

– Зачем?

– Это, если позволишь, я тоже оставлю при себе.

– Зачем? – повторила я тот же вопрос, но с совершенно иным смыслом. – Ты ведь не можешь не понять, что твоя боль ничуть не меньше!

– Моя даже больше, – с невесёлой улыбкой доложил Мартин и задорно мне подмигнул.

– А что же Астафьев?

– Да что с ним станется… Переиграл сам себя. Ведь так боялся показать тебе собственную привязанность, что убедил в абсолютном безразличии.

– Я бы не оценила, – сухо ответила я. – Ведь уже тогда мне было всё равно.

– Верно, – довольно прохрипел Мартин, глядя на меня с обожанием. – На тот момент ты уже думала обо мне. Пожалуй, если бы я знал об этом раньше, можно было бы переиграть… – деланно рассмеялся он, а я оборвала этот смех своим вопросом.

– Ты что-то хотел мне сказать… Там, в столовой… Помнишь?

Он помнил, но эти мысли не вызывали в нём восторга и трепета, потому пришлось с отвращением поморщиться.

– Что ты хотел сказать? – поторапливая, тоном придавая решимости, повторила я свой вопрос, и Мартин вскинул подбородок.

– Только то, что если ты выберешь… – неудачное слово заставило его поморщиться и напряжённо сглотнуть. – Что если ты предпочтёшь другого – я пойму. Я хотел сказать только это. Но… что-то пошло не по сценарию. Кажется, я переоценил свои человеческие качества, – задумчиво пробормотал он и на этом выпятил губы. – В один момент мужчины во мне стало во сто крат больше, чем человека. И я… – Мартин глубоко нахмурился и обнажил, стиснул зубы. – Я не готов тебя отпустить! – прорычал он и, оттолкнувшись от двери, стал ко мне вплотную. – Я, как никто другой заслужил любить тебя! – сдавленным от эмоций шёпотом процедил он и закрыл глаза.

Я поцеловала его сама, поднявшись на цыпочки. Поцеловала и провела ладонями по волосам, легко ероша их, уничтожая укладку.

– Сегодня был очень тяжёлый день, – проговорила я Мартину в губы. – А ещё я замёрзла и чудовищно устала. Давай пока оставим их всех за дверью нашей спальни. И кстати, о спальне: где она? – улыбнулась я мужу в губы.

– Не хотел тебя грузить всей этой грязью… – покачал Мартин головой, всё ещё не рискуя прикоснуться.

И потому это я тоже сделала первой. Подвела ладони под его руками и надёжно вцепилась пальцами в плечи.

– Спать! – приказала я, чем буквально заставила Мартина сдвинуться с места.

Коридор по-прежнему был пуст. Мы шли по нему, сцепив пальцы в замок. Шли и молчали о том, как нам хорошо вместе.

Как только дверь спальни закрылась за нами, я не оставила Мартину выбора. Был лишь один способ выбросить из головы всё. Страхи, сомнения, лишние волнения и даже ненависть – всё! И этот способ оказался мне хорошо известен. Не позволяя включить в комнате свет, я увлекла мужа к постели. Он всё ещё был напряжён, а потому осторожничал, двигался неспешно и выглядел неповоротливым. Пришлось действовать быстрее, пока здравый смысл не завладел разумом, пока тонкий расчёт не охватил мысли.

Я сняла свой свитер и потянула вверх его. Пряжка ремня, молния на джинсах, нервно дёрнула за край футболки. Мартин собирался что-то сказать, но не успел – я коснулась его губ в поцелуе. Ласковом настолько, что он застонал от предвкушения. И дал мне время. Всего несколько минут. Позволил владеть ситуацией, позволил вести, разыграть партию от начала и до конца. Он взял всего несколько минут передышки, а я воспользовалась этим.

Короткие обжигающие ласки быстро настроили на нужную волну, вытянули возбуждение из глубины тел. Касания вызывали стон, вдавленные в кожу ногти – дрожь нетерпения. Моё тело не нуждалось в разогреве – вся как оголённый нерв. Его – тоже. Особенно волнительно сейчас ощущались невесомые поцелуи, подбрасывали на волне удовольствия впивающиеся в кожу острые зубы.

Опрокинув Мартина на спину, я устроилась сверху, настойчиво притёрлась промежностью к паху. Сильные пальцы тут же сжали бедро.

– Юль, мы об этом говорили и не раз. Защита в сумке, – кивнул он в сторону белого кресла, что выделялось на общем тёмном фоне комнаты.

Я посмотрела в указанную сторону без удовольствия и нетерпеливо вздохнула. Чтобы впустить его в себя, требовался минимум действий.

– Мартин… – чуть слышно прошептала я, предельно осторожно продвигаясь к намеченной цели и ведь уже чувствовала, насколько гладкая его головка, слышала, как она пульсирует подо мной. – Не всё в жизни должно быть подвластно контролю… – склонила я голову набок, пытаясь обмануть, увлечь, сбить с мысли.

Пальцы на моём бедре сжались сильнее, Мартин неодобрительно покачал головой:

– Ты торопишься.

– Но я так хочу… – совершенно невинно проронила я, подавшись вперёд, задевая сосками его грудь. И это тоже было… почти невинно. Жаль только, что Мартин не поверил…

Пальцы давили всё настойчивее, но боль вдруг приобрела новую жизнь и стала лишь фоном. Вызывающим и опасным… И эту боль хотелось преодолеть, потому я подалась бёдрами назад и как только почувствовала упирающуюся в меня головку, наплевала и на его желание, и на пальцы, что теперь побелели от напряжения. Толкнулась глубоко, чтобы насадиться до упора. Так, что Мартин зло зашипел, а я сладко застонала.

Чисто инстинктивно, ну и, может, откликаясь на отголоски мужского самолюбия, Мартин вскинул бёдра, вбиваясь особенно глубоко, но тут же дёрнул меня за руку на себя, сжал волосы у основания, чтобы не посмела отстраниться.

– Презерватив! – прорычал он мне в губы.

Я сознательно кивнула, изображая покорность, торопливо облизнулась, посмотрела в его глаза, что сейчас блестели голодным блеском.

– Совсем немного, Мартин… – простонала я, чувствуя, как внутри стало туго, тесно. – А потом ты меня остановишь… – торопливо проговорила я, делая свою ставку. – Остановишь меня, ладно? – попросила и скользнула кончиком языка по уголку его рта.

Это был обманный манёвр. Очень своевременный. Мартин устал, и подловить его на этом оказалось несложно. Хватка на волосах ослабла, и я начала неторопливое, осторожное движение. Он любил, когда я была сверху. Ему нравилось смотреть на меня в этот момент. На то, как подскакивает при резких движениях грудь, как волосы разлетаются и липнут к влажным от поцелуев губам. Нравилось смотреть, как эти самые губы приоткрыты в чуть слышном стоне удовольствия. В такие моменты он гладил ладонью мой живот, будто случайно задевал большим пальцем клитор. Но только дразнил, ничего не обещая.

Сегодня я была особенно послушной, я его радовала. И замирала всякий раз, как чувствовала приближение чужого оргазма – даже не требовалось слов напоминания. А потом начинала свой танец снова. Медленно, головокружительно, сладко. Я скользила вверх и осторожно опускалась. Кружила и извивалась, заставляя зло сжимать челюсти и чуть слышно материться сквозь зубы. И смеялась. Тихо и соблазнительно. Ведь мне так нравилось ловить на его лице нетерпение…