Мартин не оттолкнул. Но и не ответил. Его сейчас пробирала злость. Не столько на Юлю, сколько на себя. Потому что не привык подбирать крохи и давным-давно поставил себе неукоснительный принцип: или всё, или ничего. И если сейчас не мог трахнуть её нормально…

– А, знаешь, мне плевать, что ты там себе думаешь, – услышал он злой порывистый шёпот. – Я не привыкла жить вполсилы. Ты же мужик – потерпишь! – дерзко заявила она и сползла по кровати вниз.

Юля больше не хотела прерываться ни на уговоры, ни на разборки. Стянула футболку через голову и победно улыбнулась тому, каким голодным взглядом окинул её Мартин. Протянутую в её сторону руку уверенно оттолкнула и предупредительно покачала перед носом указательным пальчиком.

– Не-ет… трогать нельзя! – рассмеялась она и прикусила губу. – Ты упустил свой шанс.

В горле пересохло от вида аккуратной груди с острыми сосками, от её улыбки: ядовитой и вызывающе красивой одновременно. Выдвигая свои правила и выставляя рамки, Мартин не учёл одного: это не кроткое создание. Акула. И его она выбрала по праву равенства, теперь же выбилась в лидеры и намерена диктовать другие условия.

Юля пришла не для того, чтобы наспех утолить голод. И не потому, что выбор вариантов ограничен. Хотела. Именно его и именно сейчас. Это читалось в глазах, в напряжённых движениях, которые становятся всё увереннее, всё смелее. Как она вела пальцами по его губам, по подбородку. Дразня и не позволяя поймать их, прикусить… Как царапала грудь. Жадно и собственнически. А когда перекинула ногу и уселась на его бёдра – снова стукнула по наглым ладоням, которые вздумали взять своё. «Нельзя!»

– Ты серьёзно? – фыркнул Мартин тогда, а она нормально так припечатала его член, плотно прижавшись к паху. Чувствительно, но пока ещё не больно – потому что предупреждение.

Пижамные штаны она тоже спустила так, чтобы лишь подразнить: уже доступно, но ни черта не удобно! Член, почувствовав свободу, отчаянно забился, Мартин застонал сквозь зубы.

– Послушай меня, – процедил он, пытаясь удержать ладонью её затылок.

Он хотел схватить её рукой раз, другой, но Трофимова, как норовистая и породистая лошадь, ловко уходила от прикосновения, не признавая в нём ни хозяина, ни друга.

– Юль, ну, давай серьёзно! – попробовал Мартин договориться, но Трофимова сделала вид, что не понимает.

– А спорим, ты будешь просить меня? – сверкнула она глазами. – Просить, чтобы не останавливалась?

– Я прошу тебя не начинать, – рыкнул он и дёрнул штаны вверх, но Юля оказалась быстрее.

Она оказалась хитрее, оказалась опаснее и куда горячее, чем он мог себе представить. И… да… он просил её не останавливаться. А «не начинать» больше не просил. Впрочем, было вообще не до слов. Все силы уходили на то, чтобы не вскидывать бедра, пытаясь поймать нечаянное касание её губ, пытаясь удержаться на грани удовольствия ещё хотя бы мгновение. Силы уходили на то, чтобы не стонать в голос, когда её губы смыкались вокруг головки, сжимая её на грани боли. Силы уходили на то, чтобы не вцепиться пальцами в волосы и не закончить начатое в привычном для него темпе, на привычной глубине. В минете Юля не была профессионалкой в широком смысле этого слова. Она двигалась не к результату. Всё, что хотела, так это получить удовольствие, а не доставить его. И, нет, приблизиться к финалу она не торопилась.

Пока Мартин пытался толкнуться глубже и задержаться дольше, она игриво фыркала. А потом в наказание непослушно облизывала, медленно вела языком по всей длине, чуть дольше положенного задерживаясь на уздечке. Била по ней самым кончиком, вызывая какую-то сумасшедшую вибрацию. В голове и в теле, а, главное, в члене. Только вот кончить не давала. Подводила к самому краю и раз за разом спрыгивала, обламывала. Пережимала его у основания, когда неожиданно увлекалась и грань была бессовестно упущена.

Крупными каплями пота были покрыты грудь, шея, лицо. Во рту – пустыня, в голове – чёрная дыра. Первое время Мартин ещё пытался смеяться или отшучиваться, но теперь ему было не до смеха. И судорогой сводило нижнюю часть тела. Приятной судорогой, острой, опасной, а не той, к которой он привык. Тем не менее, хотелось, наконец, испытать облегчение, забиться в оргазме.

Юля наигралась, она расслабилась и даже позволяла себя касаться. Например, как сейчас, когда Мартин пытался протолкнуть в уголок губ свой палец. Не сопротивлялась, но лишь потому, что знала, как порочно это выглядит со стороны. Знала, как вызывающе, как грубо, как демонстративно смело она заявляет о себе в эти мгновения.

– Юль? Ну, может, хватит, а? – примирительно предложил Мартин, толкаясь пальцем и членом одновременно.

Делал это неглубоко, но достаточно ритмично. Достаточно для того, чтобы бёдра звенели от напряжения. Она позволяла, но привычно срывалась в последний момент, заставляя материться уже не только сквозь зубы, но и вслух, на всю мощность голоса. Заставляя хрипеть и рычать, но снова и снова пускаться в новый забег.

– Ага, только давай так… как говорят в хорошем порнофильме… – невинно облизнулась она и прошептала: – Попроси меня!

И вот фраза, которая в начале пути казалась ему смешной и нелепой, спасительной симфонией прозвучала в мозгах.

– Кончить хочу. Не останавливайся, малыш! – проговорил Мартин, глядя в глаза. – Не останавливайся, – прошептал он, понимая, что этого мало. И едва не взмолился в момент, когда Юля покорно прикрыла глаза.

Она приняла его глубоко, но тут же вернулась к головке, выжимая мученические стоны. Ещё раз, но соскочила и того быстрее, а затем с силой надавила на его бёдра, не позволяя двигаться, и вошла в ритм.

– Глубже хочу, малыш! – хрипел Мартин, выгибаясь дугой. – Давай глубже! – порывисто выкрикивал, требуя невозможного. – А-а… чёрт! Давай так, только сейчас! – согласился, понимая, что всё происходящее слабо похоже на диалог. И он, как неудачливый бизнесмен, соглашается всё на меньшие, и на меньшие блага.

А когда край был так близко, волшебные губы исчезли, и Юля вздумала доработать рукой. Он даже опомниться не успел, как сперма упругой струёй выстрелила ему на грудь, а на губах, которые казались такими манящими и сладкими, теперь играла торжествующая улыбка.

– А-а! Да какого чёрта?! – взбешённо вскрикнул Мартин, подскакивая на месте. – Какого чёрта?.. – не успевая отдышаться, рычал он.

– Ты очень плохо себя вёл, – тоном сексуальной училки проговорила Юля и игриво повела оттопыренной попкой, которую за этой нервотрёпкой он даже и разглядеть не успел. – Посмотрим… может, что-нибудь из этого выйдет в следующий раз? – неопределённо предположила она и уж точно никаких сроков не называла.

– Ладно, Юль, я всё понял, иди сюда, – протянул Мартин руку, но Трофимова несогласно покачала головой и отступила к двери.

– Не хочу. Мне следует создавать уют в своей комнате. Кажется, именно такой совет ты собирался дать, прежде… – она замялась, не зная, как назвать то, что между ними произошло.

– Хорошо, я уже осознал, что в следующий раз мне стоит хорошо подумать, прежде чем прогонять тебя, – примирительно признался Мартин, но от игривости, что травила душу ещё минуту назад, не осталось и следа.

– Осознать мало. Может, мне больше понравится, когда ты это прочувствуешь? – холодно предположила она, подняла с пола свою футболку и выскочила из комнаты прежде, чем Мартин собрался с мыслями, чтобы встать и… и никуда её не отпустить…

Идти в спальню, где меня ждала холодная и неразобранная постель, по-прежнему не тянуло, а подоконник буквально завораживал удобством и умело сотворённым уютом. Свечи уже давно не горели, но магия ароматов так и царила вокруг, создавая ауру присутствия. Присутствия мужчины… Упрямого и невозможного… К моменту моего возвращения, словно в приступе смущения, Луна спряталась за тучи.

– Ну вот, будешь знать, как давать советы! – предупредила я её.

Луна с любопытством выглянула из своего укрытия, желая разузнать подробности. Ничуть не боясь хвастать, я сладко потянулась и плотоядно облизнулась.