Замявшись на секунду, мужчина присел на единственный свободный стул около Эли.

Три пары настороженных глаз обратились к брюнетке, которая занервничала еще больше.

— Меня зовут Женя, — прочистив горло, представилась она. — И я… Я не хотела причинить вам вреда… Просто в тот день… — она прикрыла глаза, чтобы успокоиться. — Нет, даже не так.! — девушка глубоко вздохнула, а потом и вовсе замолчала, наверное, не зная, как продолжить.

Эля неожиданно ухватила, как по лицу Стаса пробежала тень раздражения, но он отвернулся, заметив ее взгляд.

— Эвелина, — в голосе Жени послышалась боль и мольба. — Пожалуйста, отпустите его! — глаза девушки наполнились слезами.

Абсолютно ничего не понимая, Эля перевела взгляд на нахмурившегося шефа, который, как и она, не мог ухватить смысл беседы.

— Кого? — спросила наконец Эля.

— Рому, — всхлипнула Женя, поразив Элю до глубины души.

— Н-не понимаю, — призналась она.

— Рома не хочет вас бросать, он любит вас, но… Я люблю его, я жить без него не могу, — уже рыдая ответила Женя.

По спине Эли пробежался холодок.

— Какое отношение вы имеете к моему жениху? — тихо спросила она.

— Он… Он был со мной. И до того, как встретил вас… И после… — виновато глядя на Элю полными боли и слез глазами, выдала девица.

Эля пораженно молчала. Новость будто обухом обрушилась на ее голову, а она никак не могла до конца осознать происходящее.

— Я просила его перестать обманывать вас, рассказать все, но он… Он не хотел, чтобы вы все знали, скрывал от вас и меня и… — она потянулась к сумочке.

Эля почувствовала, как мужчины за столом одновременно напряглись, внимательно наблюдая за действиями Жени.

На стол перед Элей лег снимок. На нем были запечатлены Женя, ее Рома и… малыш, сидящий у Романа на шее. Трясущимися руками Эля взяла в руки фотографию, пристально рассматривая такие знакомые детские глаза.

— Это… Это ваш ребенок? — осипшим голосом спросила хрипло она.

— Да, — кивнула Женя. — Мой и Ромы. Это Илья, наш сын.

Кафе закружилось перед глазами Эли, резко стало душно, а где-то со стороны послышался резкий голос шефа.

— Воды!

Через несколько мгновений в руки ей всучили холодный стакан и заставили выпить воду мелкими глоточками.

Эля, придя в себя, вновь посмотрела на снимок. Очевидно, что Рома знал о ребенке и принимал участие в его жизни. Дарил подарки на день рождения, проводил с ним время, возил к врачу, когда тот болел… Внезапно в голове всплыли воспоминания о визитке семейного доктора. Видимо, Рома водил к нему Илью…

— Почему? — слабо спросила Эля, стараясь подавить рвущиеся наружу слезы. — Почему вы сами не пришли ко мне? Почему ничего не рассказали? Вы ведь знали, что он обманывает меня, что трижды делал предложение! А если бы я согласилась на одно из них? Вы бы убили попросту тогда меня? — истерично хохотнула она, боковым зрением уловив беспокойный взгляд друга.

— Нет, — заплакала еще громче Женя. — Я бы не навредила вам, клянусь. Но в тот день… — она громко всхлипнула, закрыв глаза. Когда девушка вновь посмотрела на Элю, ее взгляд был полон отчаянной решимости рассказать ей все. — Я узнала, что беременна.

Эля зажмурилась, не желая слушать и слышать, отчаянно надеясь на то, что это просто кошмар, и она скоро, совсем скоро проснется, и все будет как и прежде, а Рома будет рядом, станет успокаивать и крепко прижмет к себе, смеясь над бредом, творившемся у нее в голове.

Но открыв глаза, с горечью увидела все ту же картинку. Превозмогая боль в груди, она задала последний интересующий ее вопрос.

— Ребенок Романа?

Женя низко опустила голову и, громко хлюпнув носом, кивнула.

Слева Эля услышала громкое ругательство, сорвавшееся с губ шефа, где-то на краю сознания, она даже усмехнулась, не ожидая, что он знает и пользуется подобными выражениями. Стас вторил ему, пораженно посмотрев на Женю.

— Я ему сказала, а он… Отправил меня на аборт. Сказал, что ему не надо больше детей. От меня! Достаточно того, что Илья и так мешает ему жить! А я… Я люблю его, поймите, — с какой-то болезненной решимостью посмотрела Женя Эле прямо в глаза. — Я знала, что вы здесь обедаете, видела несколько раз здесь и вас, — она посмотрела на Стаса. — И вас. Я следила за вами, — призналась девушка. — Думала, вы… Любовники. Хотела показать Роме, что вы изменяете ему, тогда бы он… Он бросил вас. Но увидев фотографии, он только рассмеялся и рассказал, что вы друзья… А в тот день я пришла, чтобы поговорить с вами, рассказать все… Но вы были не одни, а я никак не могла подловить момент. Когда вы направились к раздаче, я пошла за вами, чтобы попробовать перехватить вас там, но… Я даже не знаю, зачем я вас толкнула! Я была так зла на вас. Считала, что именно вы виноваты в том, что Рома не со мной… Это глупость. Теперь я это понимаю! Я несколько дней не находила себе места! А потом Рома случайно обронил, что вы в больнице, — она вновь обвела всех взглядом. — Простите меня, прошу! — рыдая, молитвенно сложила она перед собой руки. — Но прислушайтесь ко мне. Он так и станет дальше обманывать вас! У него такая натура! Но… Я безумно его люблю и уже привыкла к этому! Вы молодая и красивая, вокруг вас всегда полно мужчин, я же вижу, — она скользнула взглядом по Владиславу Борисовичу. — Вы найдете себе лучше — в сто раз лучше! — его! А мне уже тридцать, есть ребенок, а скоро будет еще один. Кому я нужна? — в который раз громко всхлипнула Женя.

И неожиданно Эля вспомнила, где видела прежде эту девушку. На фотографиях у Ромы. Девушка была его сокурсницей! Переведя вновь глаза на фото, которое так и держала в руке, Эля прикинула: малышу лет шесть. То есть он родился примерно за несколько месяцев до того, как Рома стал ухаживать за ней. На душе стало мерзко.

— Выходит, когда Рома стал встречаться со мной, он уже знал, что у него есть сын! — горько констатировала она.

— Да. Он сказал, что не бросит ребенка. И несколько лет просто принимал участие в его жизни, давал деньги, помогал с садиком…

— Тогда как же так вышло? — кивнула Эля на Женин пока еще плоский живот.

— Пару лет назад он пришел ко мне ночью, пьяный, жутко пьяный. Я никогда его таким не видела до того, — промокнула она красный нос салфеткой, а потом посмотрела Эле прямо в глаза. — Лишь два раза после этого я видела его в таком же состоянии.

Эля все поняла. Тот раз, да еще два после — это тогда, когда она отказывала на его предложения руки и сердца.

— Я узнала достаточно! — твердо сказал Эля, увидев, что девушка собирается продолжить рассказ, что было после того, как он пришел к ней пьяным. — Результат уже ясен, — мазнула она вновь взглядом по животу девушки.

Обняв себя руками, пытаясь оградиться от того холода, что постепенно сковывал ее душу и сердце, Эля старалась удержаться от того, чтобы не завыть в голос. Ее терзала такая агония, что мысли в голове вихрем носились, стуча по вискам.

— Эвелина, — шеф постарался взять ее за локоть, но Стас его перебил.

— Не стоит, Владислав Борисович! — друг как никто знал, что нельзя ее сейчас жалеть, Эля просто превратится в фурию. Лучше просто находиться рядом, на подхвате, так сказать, но дать ей самой это пережить.

Шеф послушался и отдернул руку.

Эля медленно встала.

— Не знаю, за что вы уж так его любите, — обратилась она к Жене. — Я бы на вашем месте пожелала ему гореть в аду за все, что он вам причинил. Только… Не будет меня, он найдет себе другую, третья, десятую, но вашим не станет… Раз он уже легко бросил вас после рождения сына, бросить с двумя ему будет еще легче! Дети не клей, увы! — и медленно поднявшись, побрела вон из кафе.

Синхронно поднявшись, Владислав Борисович и Стас двинулись за ней.

Эля вернулась в офис, села за компьютер, но перед глазами были только заплаканные глаза Жени. Иногда их сменяла фотография, где Роман катает на шее своего сына, и тогда в ней закипала злость. Как он мог⁈ Как он мог так поступить со своим ребенком? С матерью его двух детей⁈ В голове не укладывалось!