Пушкин-лицеист сидел на фоне озера, павильона Грога, Камероновой галереи. С веточкой дуба в руке. Лицейский сюртук расстегнут. Светильники на станции метро нарядные — поднятые на копьях с золотыми наконечниками белые чаши: они и излучали сияющий летний царскосельский день.

Сейчас Пушкин на станции метро «Черная речка» был окружен бронзовыми факелами, которые горели приглушенно, мягко, будто издалека. У ног Пушкина темно-красные гладиолусы.

Мы впервые проехали по маршруту ленинградского метро: «Невский проспект» «Черная речка». Поднялись на эскалаторе, тоже среди мягких, приглушенных факелов. Надо было спросить, как пройти к месту дуэли. Пожилая женщина в летней из полотна кепочке, очень все понимающая, подробно объяснила.

Пошли от станции метро налево, на улицу Александра Савушкина. Через метров триста — Черная речка и мост Чернореченский. Переходить мост не надо. Мы не переходили, только постояли около него. Здесь, на углу, на большом щите, написано — Александр Петрович Савушкин, штурман истребительного полка, Герой Советского Союза, в годы войны провел 49 воздушных боев. Погиб.

Так начинается путь от станции метро к месту дуэли, от улицы летчика-героя: штурман истребительного полка Александр вел нас к месту боя поэта Александра.

Идем по низкой набережной Черной речки. На противоположной стороне вспахано — делается небольшой парк, что ли. Вода в реке густая, волокнистая, так и кажется, что дно реки заросло и вода вплетает теперь водоросли в свои волны. Плывут колоски совершенно черного, даже угольного цвета. Они со дна реки или это головки трав, сожженных июльским солнцем и перенесенных сюда ветром? Колоски скапливаются около при-топленных причальных железных колец. Образуют маленькие плотики, которые отрываются от причальных колец и плывут по реке.

Может быть, из-за черных колосков река называется Черной? Прежде всего?

Задолго до случившегося на Черной речке поэт В. И. Туманский писал: «Сих мест уединенных сладость… Здесь мило слушать, как порой словоохотные дубравы с болтливой шепчутся волной».

На Черной речке, на даче, и не один год, жил с семьей Пушкин. На рукописи пометил: «Черная речка…» Слушал словоохотные дубравы и болтливые волны. Здесь родился у Пушкиных старший сын Александр. Отсюда Пушкин часто совершал пешие прогулки в Петербург. «Капитан пехоты». Счастливые когда-то были дни.

По пути на дуэль, проезжая Каменный остров, Пушкин велел кучеру задержаться возле дачи Доливо-Добровольского: здесь родилась младшая дочь Наташа, Таша. Тоже счастливые были дни. Зашел в пустующую зимой дачу? Некоторые полагают, что зашел. Один в пустующем холодном чужом доме. Что думал о своем доме, только что так поспешно оставленном?

Следующий мост через реку Ланской. Совпадение нас поразило. Фамилию Ланская будет носить Наталья Николаевна, спустя семь лет, после разыгравшихся здесь событий.

Через Ланской мост надо перейти. Перешли. Проспект Смирнова — новые дома, в них магазины — канцелярские принадлежности, большой книжный магазин «Молодой Ленинград», продуктовый. Аптека. Дошли до первого угла. На углу — яркое красное дерево рябины. Июль месяц, конец даже июля; в этот месяц и родился на Черной речке старший сын. Рябина набирала цвет, отяжелела, изогнула ветви. Замерла. «Под ярусом — ярусом висит зипун с красным гарусом» — исстари говорится в народе.

Свернули налево. Улица Новосибирская. Надо идти вдоль нее, как объяснила женщина. Нас поразило, что на всем протяжении Новосибирской улицы, на первых этажах, на окнах, приделаны ящики для цветов — улица сплошной цветник. Посредине — бульвар, вольный, домашний. Среди зелени и птиц, в тени, в прохладе, много детских колясок, и все те же, среди зелени, начавшие поспевать рябины. Пересекли улицу матроса Железняка (человек-легенда, человек-песня) и пересекли железнодорожные пути по теплоиюльским доскам, проложенным между теплоиюльскими рельсами. Нефтяной запах шпал, сверкающий разбег рельсов.

Подумалось — первая железная дорога в России была построена из Петербурга в Царское Село и первый поезд прошел по ней в 1837 году. Да, 1837 год… А бабушка Лермонтова боялась железной дороги и запрещала МишЫньке по ней ездить, а только лошадьми.

Вступили в лесопарк. И опять среди зелени прочеркнуты рябины. Напоминали тревожно-красный цвет (для нас с Викой тревожно-красный, потому что мы ехали на Черную речку) — цвет станции метро «Невский проспект».

Красный цвет прослеживал весь наш путь к месту дуэли. Место дуэли было уже видно. Высокий обелиск. Стоял в лесопарке среди почерневших деревьев, вобравших в себя прошлое, то, о чем поведали им другие деревья, сошедшие уже в землю, в прошлое. Возможно, березы те самые, которые, как утверждали очевидцы, были свидетельницами поединка.

Где-то здесь на снегу была разостлана, пропитанная кровью, шинель Данзаса, на которой лежал и сделал свой последний дуэльный выстрел тяжело раненный Пушкин. Лежал, опершись на руку, уже умирающий и никогда уже больше не умерший…

Обелиск составляли пять больших каменных блоков. Прикрыли собой квадрат земли, испросив его у мирской суеты, у прохождения времени, сделав его безвременным или, как записано в библейских сказаниях, «Заповедали его в тысячу родов». Пять камней невольника чести. Пять камней коварного шепота невежд. Пять камней злословья. Пять камней мучений, которых вынести не мог. Пять камней жажды мщенья. Пять камней сего мига кровавого. Пять камней навсегда свободного, смелого дара.

С этого квадрата земли Данзас поднял окровавленного Пушкина. Поэтесса Надежда Теплова, родившаяся в один год с Лермонтовым, тоже в 1837-м, написала стихотворение на смерть Пушкина: «Великому — предначертанье! Прекрасному — мгновение одно!»

Анна Ахматова о Пушкине:

— Он единственный.

Константин Паустовский:

— Чтобы понять до конца, что значит Пушкин для нас, надо представить себе хотя бы на минуту, что Пушкина никогда не было. Насколько мы бы тогда обеднели!

Марина Цветаева:

— Первое, что я узнала о Пушкине, это — что его убили… Пушкин был мой первый поэт, и моего первого поэта — убили.

Мальчик Гена в беседе с корреспондентом газеты «Комсомольская правда» Зоей Ерошок:

— Дантес стрелял в Пушкина и попал в сердце. Пушкин стрелял в Дантеса и попал в пуговицу. У Пушкина было большое сердце. Дантес сразу в него попал. А у Дантеса не было сердца — пуговица вместо него. Мне это один пацан рассказывал.

…Совсем недавно приезжала из Москвы правнучка поэта Наталья Сергеевна Шепелева. Сидела на скамейке у обелиска. Сидела долго среди почерневших деревьев, вобравших в себя прошлое, среди берез, которые, возможно, были свидетельницами поединка. Как долго живут березы?.. Сидела в тишине, вдали от мирской суеты.

Как всегда, у обелиска были люди, конечно же никто не мог знать, что сейчас среди них находилась и правнучка поэта.

…Пулю, от которой погиб Пушкин, сохраняли. Кто? Неизвестно. Оправили в золото, чтобы она была вечным кровавым мигом.

В 1899 году в «Петербургских ведомостях» было опубликовано: «На вид это маленький, кругленький, темный шарик, изящно отделанный в золото в виде брелока, но без содрогания на него смотреть невозможно!»

Где пуля теперь? Тоже неизвестно. И не надо известий о ней!

Красные рябины. Черная вода в Черной речке. Красная станция метро. Черная станция метро. И опять красные рябины. Квадрат земли, квадрат тишины. Пять каменных блоков. Жизнь сжала этот островок; не тронула и не трогает. Запечатала его.

Пришла группа молодежи. Ребята встали рядом с нами. У них красные гладиолусы, темно-красные, почти черные, почти траурные факелы. Здесь лежал сын человеческий уже умирающий и никогда больше не умерший. И мы в нашей жизни часто подвизаемся силою духа его.

В Гурзуфе, в старинном парке, окружающем дом, где у Раевских гостил Александр Сергеевич, он подбирал каштаны и уносил их с собой. Мы с Викой подбираем теперь в Гурзуфе каштаны. Именно гурзуфский каштан Вика и подарила Ларисе Валуйко. Как долго живут каштаны?