Копия письма, направленного в ЦК партии, теперь хранится у нас с Викой: «Помогите восстановить мой правильный партийный стаж с 1917 года. Именно с этого времени я была в рядах американской социалистической партии, во фракции большевиков. За принадлежность к ней меня арестовали. Но еще до суда парторганизация взяла меня на поруки, уплатив залог в сумме 1000 долларов…»
Письмо большое, подробное, на трех страницах. Из него мы узнали, что старшая сестра Люба эмигрировала из России как революционерка.
Отец Левы Федотова, Федор Каллистратович Федотов, он же — Фред или Фредди, Галим Исакеев, или еще его звали Гегелем, вступил в секцию большевиков (нью-йоркскую) в 1914 году. Было ему тогда семнадцать. В Америке в 1915—1916 годах принимал самое активное участие в общественном движении: был президентом союза портовых рабочих, руководил крупнейшей в то время забастовкой грузчиков на Великих Озерах. Но, пожалуй, следует начать все по порядку. Родился в деревне Глубокий Ров, в 1897 году, в семье крестьянина. Еще мальчиком нанялся на работу в шахту. Был арестован. «В России организация, с которой я был связан, провалилась, и я бежал за границу». В вещевом мешке Феди Федотова была книга Гегеля: подарок одного из марксистов. В Германии «батрачит, рубит уголь, грузит ящики на станции». Добирается до Гамбурга, устраивается на пароход, курс которого — Америка. Начинает американскую жизнь. Несколько раз прошел Америку «от океана до океана». Работал на фермах, в шахтах Канзаса, на стройках нью-йоркских небоскребов. Вот тогда и появилась бархатная куртка, появились тяжелые бутсы и ковбойская шляпа. Сделался американским рабочим. Чтобы не забыть русский язык, читал и перечитывал Гегеля. Раздобыл «Капитал» Маркса. Стало две книги на русском языке. За организацию забастовки докеров в штате Нью-Джерси впервые попал в тюрьму. В тюрьме начал вести дневник. Выпускает подпольный журнал «Шило»: журнал передавался из камеры в камеру. Знакомится с такими же энергичными людьми, как и он сам, которые мечтают создать «один большой союз рабочих» или «купить дворец, устроить в нем лабораторию и делать бомбы и взрывчатые вещества», с помощью которых заняться «экспроприацией экспроприаторов». Однажды Федотову, уже получившему кличку Фред-американец, и его энергичным приятелям «некая фирма» предложила работу — грабеж магазинов и складов, которые не застрахованы. За один грабеж 30 долларов, и по 100 долларов от каждого грабежа «экстра». Федотов от подобной работы отказался. Поступил на завод Форда, на конвейер. В 1917 году вновь арестовали за организацию рабочего митинга предприятий «Стандарт ойл». Вместе с ним арестовывают и его друга Рэда Вильямса (имя, возможно, условное). Обоих препровождают в Гудзонскую тюрьму. За Фредди-американца и за Рэда Вильямса назначают денежное поручительство в 5 тысяч долларов, потом сумму снизили. Рабочие собрали деньги, но суд дело Федотова пересмотрел, и определил ему пять лет тюрьмы как лидеру. В 1919 году Федотов бежал из тюрьмы. Нанялся с Рэдом Вильямсом на пароход «Вулкан», маршрут которого, правда, не был им известен, да и груз тоже. Но у друзей была цель — добраться до России. Уже в океане удалось узнать и маршрут и груз: «Вулкан» направлялся в Мурманск, вез оружие контрреволюционным силам. Федотов и Вильямс подняли матросов на восстание, и пароход встал и стоял, пока не прибыл крейсер и не снял с «Вулкана» Федотова и его друга. Посол Временного правительства в САСШ (США) телеграфировал 23 октября 1919 года адмиралу Колчаку: «Благодаря большевистской пропаганде пароход с амуницией был задержан на три недели в океане». Федор Федотов и Рэд Вильямс были заключены в Трентонскую каторжную тюрьму. Федора приговорили к электрическому стулу. Выдали белую рубаху с двумя отштампованными на спине черными буквами: «E. C.» — electrical chair — электрический стул. Но потом смертный приговор заменили десятью годами каторги: Америка сохранила Федотову жизнь. Его арестантский номер был 5171. И все это время Федотов, не прекращая, ведет подробный дневник. Когда будет уже в России, успеет посражаться и с басмачами — конь, сабля, наган, скачки, погони. Тогда он и будет Галимом Исакеевым. Побывает и в Монголии.
Письмо в «Комсомольскую правду»
«ЖИЗНЬ — РОМАН
Я прожил в доме на набережной более 20 лет (с 1931-го по 1953-й) и знал близко многих замечательных его обитателей. Ребята — Подвойские, Свердловы, Ногины — были моими друзьями, и я постоянно бывал в этих семьях. Знал я и семью Федотовых. Отец Левы был человек, биография которого могла бы составить удивительный роман. Фред Федотов был приятелем моего покойного брата и его жены и появился у нас в начале 30-х годов. Блондин с яркими голубыми глазами, с волевым лицом. Он поражал своей решительностью… Хотя прошло 55 лет, я отлично помню его рассказ о своей жизни: бежал от преследования охранки, объездил весь мир кочегаром парохода, принимал участие в организации американской компартии, сидел в «знаменитой» американской тюрьме. На тюремных прогулках познакомился с крупным «медвежатником», оба были игроками высокого класса в шашки. По условиям матча проигравший организует побег. Фред выиграл. И вот во время одной из прогулок заключенные затеяли страшную драку — надзиратели бросились разнимать. А в это время через стену была переброшена веревочная лестница, за стеной ждал автомобиль…
В начале 20-х годов Фред вернулся в Россию.
Два слова о себе. 51 год работаю в одном НИИ авиационной промышленности. В этом году мне исполнится 75 лет.
С искренним уважением Юрий Карпов,
лауреат Государственных премий СССР
г. Москва».
Фред Федотов начал работу над книгой «Америка». Некоторые главы отправил по почте в редакцию, где в то время работал писатель Александр Исбах. Исбах вежливо ответил автору, рекомендовал прежде всего писать о том, что сам автор пережил и, соответственно, хорошо знает. Так что не надо «разных там Америк». И как вспоминал сам Исбах — в ИКП среди них появился ну настоящий американский ковбой. Это и был Федор Федотов, чья невероятная биография и легла потом в основу повести Александра Исбаха о Фреде-американце «Большая жизнь». С тех пор Фред-американец и писатель Исбах стали друзьями. «Карточка Феди Федотова и Рэда Вильямса стоит у меня на столе, — писал Исбах. — Эта карточка была напечатана на обложке брошюры, выпущенной в Америке комитетом по защите Федотова и Вильямса, после их ареста».
Федор Федотов с увлечением трудился над «своей Америкой». Писал о миллионерах Вандербильдах, Огденах, Пибоди, Асторах. Об аграрных успехах, биржевых сделках. О рубашках с крахмальными воротничками и лакированных туфлях, обязательном вечернем костюме учеников в привилегированных американских школах. Писал об умении американцев вести полемику, диспуты, которые были далеки от всякого академизма. Об умении не избегать трудностей и не быть настойчивыми в пустяках. О слабости социалистического движения в Америке, потому что левые не имели единой боевой программы, каждая группа требовала самостоятельных политических действий, а конечным итогом борьбы многие видели индустриальную республику. Сочинил повесть для детей «Пахта» (по-узбекски — хлопок). Издана «Молодой гвардией». Об этой книге помнит Артем Ярослав, Лева показывал ему «Пахту». Была она у Маргариты, теперь от Маргариты перешла к нам. Напишет исторический роман «Желтая чума». Действие происходит в Монголии.
Федор Федотов становится членом редколлегии журнала «Новый мир», пишет статьи в газету «Правда». Когда ЦК партии примет решение о политотделах в МТС и в крупных совхозах, то первым в крупнейший алтайский зерносовхоз отправится Федотов. Шлет друзьям в Москву письма, и прежде всего Александру Исбаху. Письма весело подписывает «Ваш Гегель». Активно общается и с американскими друзьями, с Рэдом Вильямсом: приглашает приехать на Алтай и руководить совхозными мастерскими — «Хочу создать первоклассную ферму!». Из Америки отвечают: «Не ожидали, что ты Фредди, станешь фермером. И у тебя десятки тысяч гектаров. Сам президент мечтал бы о такой ферме и променял бы на нее свой Белый дом». Передают привет «милой нашей Розе». В ответ — телеграмма: «Чикаго Авеню Вильсона Рэду Вильямсу старина можешь поздравить закончили уборочную вери вел Фред». В ячейку ИКП — письмо: «…Для обслуживания бригад организовал культмашины «АМО». На них — парикмахер, книжный киоск, доктор, струнный оркестр, хор, труппа самодеятельных артистов, кино, общественная консультация… Выстроил клуб, но нет пьес. Подберите с юмором, с пламенем, совхозно-фабрично-колхозных…»
