Когда мы были уже на середине пути, каблук моей правой туфли подвернулся, из-за чего я споткнулась и едва не потеряла обувь. Подобрав полу накидки и взглянув вниз, я увидела, что попала пяткой в небольшое отверстие, образовавшееся в одной из дощечек.

— Ты чего застыла? — не очень вежливо дернул меня за руку Сатус.

— Нога, — пожаловалась я и наклонилась, чтобы поправить обувь. Взгляд мой скользнул вниз, на дощечки, и… — Ох! Мамочки!

Сквозь небольшой пролом в полотне моста просматривались редкие разрывы, образовавшиеся в густых облаках, а уже они давали возможность рассмотреть то, что было под ними. Вытянутые каменистые пики, на которые были нанизаны человеческие тела. Проткнутые острыми вершинами насквозь, они висели, безвольно раскинув руки и ноги, и запрокинув головы. Волосы, у некоторых короткие, у других — длинные, развевались на ветру.

— Тай, — проговорила я, чувствуя, как начинают мелко-мелко подрагивать внутренности.

— Э-э-э, — странно отреагировал демон. Настолько странно, что я оторвала взгляд от ужасающей находки и посмотрела на Сатуса. Он разглядывал меня расширившимися глазами того, кого только что ударили под дых. — Что… Мира?

Слова дались ему с большим трудом. Вот только с чего бы? То ли он внезапно разучился говорить, то ли пережил прозрение, соотносимое с катарсисом.

— Ты как-то побледнел…, - заметила я с осторожностью, а то кто знает, что у него там в голове.

— Ты впервые назвала меня по имени, — и в его глазах засиял свет, разгоняя густую, насыщенную тьму, к постоянному близкому присутствию которой я уже начала привыкать.

— Да? — я не сразу поняла, о чем он говорит. — А, ну… да! Не важно! Там мертвецы! — и я начала неистово тыкать себе под ноги, внутренне содрогаясь. А потом поняла, что они буквально у меня под ногами и испытала настойчивое желание забраться куда-нибудь повыше. — Там мертвые люди! Их туда сбросили!

— Возможно, — демон кашлянул. Раз-другой, а после решил заглянуть за канатное ограждение.

Его спокойствие и отчужденность подстегивали мою нервозность еще сильнее.

— Может быть… может быть, нам лучше вернуться назад? Что-то мне перестала нравиться эта идея.

— Мира, — с недовольством вздохнул Сатус, прикасаясь пальцами ко лбу и прикрывая глаза, не в силах больше на меня смотреть. — Ты бы уже определилась, чего ты хочешь…

Его слова задели.

— Я бы определилась, если бы знала, что происходит! И вообще, если тебе так трудно находиться рядом со мной, то тебя никто не заставляет!

— Что? — очень тихо и очень спокойно спросил демон, убирая руку от лица. — Что ты сказала? Повтори!

В его голосе закипела ярость, да так резко, словно что-то внутри него постоянно находилось в состоянии медленного воспламенения.

Стало жутко. Я вдруг вспомнила то, что начала забывать. А именно как он, сорвав с себя одежду прямо посреди библиотеки, начал превращаться в нечто огромное, всесильное и неизбежно смертельное.

Я знала на что он способен, знала, каким может быть и все же, мне не хотелось уступать демону. Возможно, потому что мне посчастливилось встретиться не только с его злой стороной, но и доброй. Той, что не раз мне помогала. А возможно, потому что какое-то скрытое чувство подсказывало — если однажды прекращу сопротивление, то он подчинит меня себе полностью. И это уничтожит меня, как личность, как человека. Меня больше не будет, будто только он.

— Я сказала, — глубоко задышала, преодолевая удушливое внутреннее сопротивление, — что если тебе что-то не нравится, ты можешь просто уйти. Или уйти могу я.

Не став дожидаться его ответа, я сделала шаг назад. А потом еще один, не смея оторвать взгляда от сатанеющего лица демона. Развернулась, отчего полы плаща взметнулись вокруг меня, подобно крыльям огромной птицы, и бросилась прочь.

Но не успела пробежать и нескольких метров, как навесной мост подо мной угрожающе закачался и противно высоко заскрипел.

Облака внизу начали стремительно сгущаться. Луна из малиновой превратилась в кроваво-красную, а после меня сшиб с ног такой сильный порыв ветра, что резкая боль пронзила уши от страшного воя воздушного потока, закружившего вокруг меня.

— Кай ун-тан! — закричал кто-то. Отбросив пелену волос, упавшую на лицо, я увидела, как от башни к нам бежит… тот самый парень со шрамом под глазом. Бежит, кричит и неистово размахивает руками. Его лицо было бледным, как мел, а в глазах стоял ужас. — Кай ун-тан а-тасал!

*Прочь! Прочь с моста!

Секунда промедления и время будто остановилось, сузившись до одной маленькой точки, как будто в этой точке оно и начиналось. Не знаю, почему эта мысль пришла мне в голову, но я вдруг явственно ощутила, как мир замер.

Вдохнул.

Но не выдохнул.

И я увидела всех нас будто бы со стороны.

Отчаянно испуганного парня в сандалиях, мчащего к нам со всех ног.

Застывшего на середине моста Сатуса с окаменевшим лицом.

И себя, растрепанную и бездумно глядящую в пустоту.

Когда парень со шрамом уже бежал по неустойчивым дощечкам, раскачивая мост еще сильнее тяжелыми ударами ног, ощущение остановившегося времени исчезло.

И послышался треск.

— Мамочка, — прошептала я на всхлипе.

И мост начал рушится.

Одно за другим полопались звенья цепей, которые скрепляли мост с краем обрыва. Натянулись и разъяренными змеями взметнулись в воздух оторвавшиеся канаты, обрывок которых с угрожающим свистом промелькнул рядом с моей головой, не задев лицо лишь по чистой случайности. Защелкали ломающиеся дощечки, с поразительной легкостью раскалываясь пополам.

Ноги перестали ощущать по собой хоть какую-то опору, я упала и поехала вниз по рушащемуся мосту. Собственный крик, взметнувшийся к небу, услышала откуда-то издалека в то время, как я сама уже летела в пропасть. Моему воплю вторил другой, мужской. Парень, чье имя я так и не успела узнать, размахивая руками и ногами первым сорвался вниз, погрузился в облачную пелену и скрылся из вида. В отдалении послышался глухой звук удара и протяжный стон.

А я неконтролируемо неслась вниз, скользя на спине, как пингвиненок по льдине.

Тело окутала невесомость, глаза непроизвольно закрылись, спасаясь от сухой рези, а шею сдавило завязками накидки.

— Мира! — закричал отчаянно знакомый голос, но так, будто нас уже разделяло что-то непреодолимое.

Мелькнула неожиданно спокойная мысль, что подобный итог вполне закономерен и должен подвести черту всем моим бессмысленным приключениям.

Я осознала, что не боюсь смерти. Терять свою жизнь не так страшно, как терять любимых. Может быть, потому что когда умираешь сам, то имеешь право смириться, а вот когда уходят другие, ты знаешь, что должен бороться за них до конца, потому что не имеешь право сдаваться. И приходится быть сильной. Очень-очень сильной…

Рывок был болезненным и отразился хрустом в запястье, потом что-то опасно щелкнуло в локте и боль разлилась по предплечью.

Глаза непроизвольно распахнулись и наткнулись на пару других глаз. Черных, злых. Они были так близко, словно находились не передо мной, а внутри моей головы.

— Луна сегодня прекрасна, не правда ли? — тяжело дыша, прохрипел демон, удерживающий меня за руку над пропастью.

Не знаю, какого ответа он ожидал, но из моей груди вырвался какой-то несвязный набор звуков.

— Держись, мышка, — выдохнул Сатус, чье лицо перекосилось и вряд ли от напряжения. Не такая уж я была и тяжелая. — Я вытащу нас! Ты только держись, поняла?

Я кивнула. И посмотрела вверх. Мы болтались у самого края моста, который теперь отвесно висел над пропастью. И я помнила, что где-то там, под облаками находились острые каменные стержни.

Демон продолжил командовать, перекрикивая свист ветра:

— Схватись за меня обеими руками! — я подняла правую руку и вцепилась в его рукав, а вот с левой было сложнее. Он начала неметь и плохо слушалась, будто где-то там, внутри, что-то надломилось или надорвалось. — Я поползу вверх, а ты держись крепко, и чтобы ни случилось, не отпускай! Не смей отпускать!