Всего было слишком много.

Его было слишком много.

— Полюби меня, — попросил демон, а у меня заныло в груди. — Полюби меня, Мира. Пожалуйста, прошу тебя…

А я смотрела на него и не знала, что ответить.

Чтобы полюбить кого-то надо увидеть, что за мир у него внутри.

И я не была уверена, что смогу пережить встречу с миром демона. А еще… я так отчаянно боялась. Я смотрела на нас будто со стороны, и видела и прошлое, и будущее. Прошлое моей мамы, оказавшейся во власти чудовища. И будущее мое, в котором история могла повториться. И я не могла этого допустить.

Шмыгнув носом, убрала руки демона от своего лица, молча встала и оглянулась.

— Где мы?

— Я думаю, это что-то вроде магистрата, — демон поднялся следом за мной. Его тяжелый взгляд я чувствовала лопатками.

— Магистрат?

— Городское управление и место, где оно, соответственно, размещается.

— Аааа, что-то вроде управы, — покивала и я сразу же усомнилась: — Не похоже, что здесь кто-то кем-то управляет.

Белое строение, возведенное из отполированного и будто бы светящегося изнутри камня, внутри оказалось гораздо большим, чем казалось снаружи. Было много света, хотя где находились его источники оставалось загадкой, ведь он словно лился сразу и отовсюду.

По правую сторону от нас расположился каскад фонтанов, которые… не работали. Конструкция, напоминающая свадебный торт, была устроена так, чтобы вода с верхних ярусов струями падала вниз, наполняя большой круглый водоем. Но из-за того, что работа устройства была остановлена, вода сверху перестала наполнять нижний ярус. А та, что осталась внизу никуда не утекала, постепенно превращаясь в воду стоячую, как в речном пруду.

Я приблизилась к выложенному прозрачными кристаллами бассейну и в нос сразу же ударил запах тухлятины. Отшатнулась, зажав нос. А после, стараясь ни к чему не прикасаться, заглянула за край, всмотрелась в толщу воды, успевшей приобрести зеленовато-голубоватый оттенок и вновь отпрянула назад, на этот раз с воплем.

— Что там? — поспешил ко мне Сатус.

Я лишь прикрывала рот и тыкала пальцем в сторону нижнего яруса, боясь, что меня сейчас стошнит.

— М-да уж, — скудно оценил демон, рассматривая дно бассейна. — Не очень приятно.

— Не очень приятно? — закашлялась я, рискнув заговорить.

— Мира, это всего лишь мертвые лебеди, — не проникся Сатус, которого, кажется, вообще мало, что могло впечатлить.

— Им перерезали шеи, — сдавленно прошептала я. Теперь это душераздирающее зрелище с лежащими в воде птицами будет преследовать меня вечно. — Но зачем?

— Мертвые люди, сброшенные вниз, убитые лебеди, пустой гарнизон, почти безлюдный город. Так не должно быть. Что-то здесь происходит, — мрачно качнул головой Сатус. — Но есть еще кое-что, не менее загадочное, чем это место.

— А? — не поняла я.

— Когда мост начал падать — ты испугалась, очень сильно испугалась. И все же не открыла проход и не воспользовалась межпространством. Раньше ты делала это автоматически, под влиянием сильных эмоций. Так ты попала сюда, так ты переместила сюда меня. А в этот раз ты испугалась, но портал не открыла. Так… почему Мира?

Мне стало очень неуютно под проницательным взглядом черных глаз, в которых было так много почти невыносимой откровенности.

Отвернулась, но ответила честно:

— Не знаю, — и впервые всерьез задумалась над тем, каким образом работала сила, что была мне дана.

— Когда ты падала, что ты почувствовала? — прищурился демон. — Ты вообще хоть что-то чувствовала?

— Не знаю… возможно… я почувствовала освобождение?

— А что ты чувствуешь, когда смотришь на меня? — демон шагнул вперед.

И я опять запаниковала под влиянием ощущения, будто меня хотят загнать в ловушку.

Или уже загнали.

Не знаю, чем бы все закончилось, потому что демон сделал еще несколько стремительных, почти смазанных движений ко мне с угрюмой решимостью.

Хотела бы я его остановить.

Но нет.

Его остановил звук разбиваемого стекла.

Демон застыл напротив, и мы оба оглянулись на звук. Закрыв ладошкой рот, я прервала всхлип, сотрясший грудь спазмом. Мне было плохо, тяжело, маетно. И с каждой минутой становилось всё хуже, и я уже не понимала, что со мной происходит. Был ли этому причиной демон или что-то другое.

— Надо проверить, что там, — проговорил принц, расправляя плечи и разом подбираясь. Предположил, что на нас могут напасть? Я вспомнила, что он был не просто студентом, а студентом факультета боевой магии и темных знаний. А у себя на родине он командовал армией.

Рука старшекурсника потянулась к моей, теплые пальцы коснулись тонкой кожи костяшек, но отдернулись, будто обожглись. Хотя я знала, что была холодной. Я остывала изнутри, как остывает покойник.

Скулы Сатуса напряглись, он наморщил лоб, словно сражаясь с какими-то неприятными, непрошенными мыслями, а после выдохнул, будто решившись на что-то и смело пошагал вперед, глядя себе под ноги.

Я потеряно огляделась вокруг, увидела не работающий фонтан, вспомнила про зверски растерзанных птиц и торопливо бросилась за демоном.

Мы двигались вглубь того, что Сатус назвал магистратом, а мне оно больше напоминало чертоги правителя. Здесь явно жили, и жили, ожидая угрозы из вне. Потому что никто не станет защищать простую городскую постройку стеной, гарнизоном и магией, настроенной так, чтобы посетители могли попасть внутрь исключительно ночью, при свете луны. Почему именно ночью? Ночью местные жители могли защитить себя лучше, чем днем? Или они опасались чего-то такого, что могло прийти к ним исключительно в светлое время суток?

Эта мысль натолкнула меня на воспоминание о ночи гибели Милены. Тогда Сократ упомянул, что она не пропускала через заставу никого, кто приходил к пункту пропуска после наступления темноты.

— Через заставы невозможно пройти ночью, — прошептала я. — Хотя нет… это бред какой-то. Можно же перейти из мира в мир днем и затаиться где-нибудь, пока солнце не сядет.

— Что ты там бормочешь? — недовольно оглянулся на меня Сатус.

— Ничего! — подпрыгнула я от неожиданности. И быстрее засеменила ногами, пытаясь подстроиться под широкий шаг демона, но при этом стараясь ступать исключительно на цыпочках, чтобы не создавать шум каблуками школьных туфель.

Задрав голову, я обратила внимание на необычность местных потолков. Они были высокими, яркими и разноцветными, украшенными стеклянной мозаикой. А может быть, они целиком состояли из стекла? Но как бы там ни было, потолки сохраняли ощущение, будто свет лился прямо изнутри этих кусочков стекла, похожих на слезы русалки. Так мы в детстве называли ограненные морскими волнами стекляшки, которыми были усеяны морские пляжи. И радовались, когда находили особенно большие кусочки, потому что таких было мало, хвастаясь друг перед другом. Я любила собирать слезы русалки, но не любила приносить их домой, потому что как только камешки высыхали, они теряли свое очарование, становились мутными и шершавыми. А потому я чаще всего просто оставляли их там, где нашла — на пляже, зарыв в песок в укромном уголке. Они были моим сокровищем.

Присмотревшись к мозаике, я поняла, что в центре круга на потолке, от которого расходились длинные лучи наподобие солнца, выложен символ, напоминающий рыбу.

— Здесь любят рыбачить? — удивилась я.

— Что? — Сатус проследил за моим взглядом. — А, это ихтис. Знак плодородия.

Пройдя еще метров десять мимо колон, соединенных мерцающими полотнами, мы вышли к огромному залу, с которого начиналась анфилада — длинный сквозной ряд комнат, примыкающих друг к другу и следующих одна за другой, соединяясь между собой широкими дверными проемами. Здесь не было столбов и огромных дыр между ними, сквозь которые так легко было вывалиться прямиком в пропасть, а вместо них имелись традиционные крепкие стены с двустворчатыми окнами, распахнутыми внутрь.

Едва оказавшись в первой из комнат, из которой открывался отличный вид на все последующие, мы сразу остановились. Демон схватил меня за плечо и затолкал к себе за спину. Я не стала сопротивляться и возмущаться, потому что… пребывала в шоке.