А еще объяснило бы, почему я настолько слабенькая «богиня», что не могу избавиться от контроля одного чрезмерно хитрого ублюдка и спасти мужчину, от воспоминания о котором всегда так бьется сердце.

Увы, все это были пустопорожние мысли, ни на йоту не приближавшие меня к выходу из тупика. Я вздохнула и наконец повернулась к Дайшу. Он устроился в траве рядом со мной, жуя травинку, и весь час не сводил взгляда с тракта.

— Зачем тебе этот некромант? Я думала, мы будем искать твоих родственников.

— А ты разве не догадываешься? — вопросом на вопрос ответил он.

— Догадываюсь. Просто хотелось услышать это от тебя. А впрочем, сама не знаю, зачем к тебе обратилась. Ты ведь раскрываешь рот всего в двух случаях: чтобы поесть и чтобы солгать.

— Как грубо с твоей стороны.

— Зато правдиво.

Дайш хмыкнул и выплюнул травинку.

— У тебя болезненное отношение к правде, ты это понимаешь?

— Тебе какая разница? Я выполню для тебя это задание, ты отпустишь Ингвара, и мы расстанемся навсегда. А если нет — поверь, я найду способ испортить тебе жизнь, несмотря ни на какие магические договоры.

— Опять Ингвар, — казалось, он не услышал ровным счетом ничего из того, что я сказала, кроме этого имени. — Ингвар то, Ингвар сё… Чуть что — сразу Ингвар. Что ты так уперлась в этого бестолкового северянина? Спас он тебя? Защитил? Я тебе дал всё и предложил еще больше. А он торчит беспомощный в моем подвале и ждет, когда ты его спасешь. В очередной раз, — многозначительно заметил Дайш. — Допустим, ты его вытащишь. И что дальше? Его преследует брат, который вот-вот станет конунгом. Если твоего Ингвара и не убьют в ближайшее время, у него все равно ничего нет за душой, кроме милости ровирского короля. А она в любой момент способна превратиться в опалу, потому что держать при себе претендента на чужой трон не так уж выгодно, как может показаться на первый взгляд.

Я постаралась скрыть, каким неприятным эхом во мне отозвались его слова. Не знаю, насколько это удалось, потому что у наблюдавшего за мной Дайша появилось удовлетворение в глазах.

— Ты многовато болтаешь, — отрезала я. — Можешь просто ответить на вопрос?

Он вновь уставился на дорогу, видневшуюся сквозь заросли кустов.

— Некромант нужен, чтобы вернуть к жизни моих родителей и сестер. В Ровире такое было бы сложно осуществить, даже если собрать всех самых опытных магов королевства. Здесь такое под силу даже одному человеку.

Я красноречиво оглядела место для засады, в котором мы притаились.

— А просто попросить этого Джерана не пробовал?

— Не поверишь — пробовал. Он отказался. Сказал, что больше этим не занимается.

— Почему? Некромантия так опасна?

Дайш как-то не слишком уверенно помахал рукой в воздухе. Очевидно, в его исполнении этот жест обозначал, что риск «пятьдесят на пятьдесят».

— Джеран допустил одну страшную ошибку, когда последний раз исполнил некромантический ритуал. Воскресил не того человека.

— И что потом?

— Ему пришлось жениться на этой женщине.

— История, леденящая кровь, — я закатила глаза.

Дайш улыбнулся краем рта.

— Ну, нашему некроманту этого хватило, чтобы завязать с искусством воскрешения из мертвых.

Он вдруг насторожился.

— Тихо! Кто-то едет.

От дороги доносился тихий перестук копыт, к которому добавлялся скрип повозки. Дайш говорил, что нужный нам человек будет верхом на лошади, но ничего не сказал про его сопровождение. Уже подготовив заклинание, я осторожно отодвинула ветки лещины и выглянула на тракт.

— Ложная тревога.

Это была всего лишь крестьянская телега с впряженной в нее старой кобылкой. Мужчина-возчик в мешковатой одежде позевывал, а за бортами повозки виднелись пыльные мешки. Устроившиеся на них девочка и мальчик лет шести-семи — наверное, дети возчика — играли на досках в какую-то игру, беззаботно щебеча тоненькими голосочками и изредка хихикая.

Вновь расслабившийся Дайш проследил за тем, как путники едут мимо.

— Надеюсь, они успеют убраться достаточно далеко до того, как появится Джеран.

— А если нет? Убьешь их, как убили твою семью?

Меня опалили взглядом.

— Я не трогаю невинных.

— Ага, как Арвальдо.

Ему понадобилось некоторое время, чтобы вспомнить, кто это.

— Тот мальчишка, которого я вздернул ради урока для остальных? Нашла невинную овечку. Арвальдо начал воровать раньше, чем научился говорить. Он крал даже у таких же беспризорников, отбирая у них последние краюхи хлеба и оставляя их подыхать на улицах.

— Он был подростком.

— И что? У некоторых подростков душа чернее, чем у взрослых.

— Так можно оправдать что угодно. Убийцы твоей семьи тоже наверняка думали, что делают благое дело, избавляя мир от жадных аристократов, в которых вдобавок течет кровь темных эльфов.

Дайш пожал плечом и промолчал, не отрывая глаз от тракта.

— Допустим, твоя старшая сестра или мать, которых зарубили прямо в доме, в самом деле были невинны, — продолжала напирать я. — А твой отец? Ты понятия не имеешь, чем он занимался во время войны и почему помутился рассудком настолько, что выкрал куски портала и начал его восстанавливать. А вторая сестра — Арви? Ты же сам признался, что не представляешь, как она заработала столько денег и почему ее утопили. Что если она испортила жизней больше, чем Арвальдо? Но его ты почему-то не стремишься вернуть к жизни.

Наконец он не вытерпел и раздраженно повернулся ко мне.

— Пытаешься меня усовестить? Не выйдет. Вот тебе честный ответ, если тебя это успокоит: да, я эгоистичный подонок, и мне плевать на Арвальдо и прочих. В том числе на то, виновата в чем-то моя семья или нет. Нет таких людей, которые не совершали бы ошибок. Ты тоже не такая святая, какой пытаешься казаться, так ведь? Я надеялся, что найду в тебе понимание, а ты… — он не закончил, махнул рукой и опять отвернулся. — Я верну дорогих мне людей и сделаю так, что убить их снова будет гораздо сложнее. Точка. А теперь хватит трепать языком, следи за дорогой.

Над кустарником, в котором мы засели, снова повисла тишина. Мне она не нравилась — приходилось слушать собственные мысли о том, какая я идиотка, что поверила похитившему меня человеку. Но даже думать об этом было лучше, чем разговаривать с ним.

Если бы только я могла освободиться…

Внезапная мысль заставила меня включить колдовское зрение. Заклинание своенравно «вильнуло хвостом», отказываясь подчиняться правилам чужого мира, но на второй раз заработало нормально. Я пристально оглядела сидевшего спиной ко мне Дайша. Он, кажется, не боялся ничего. А зря.

Магия здесь действительно работала иначе. Напитанные волшебством элементы среди наших вещей засверкали так ярко, что я зажмурилась, хотя давно привыкла к мягкому сиянию колдовского зрения. И если в Ровире зачарованные предметы светились оттенками голубого, то сейчас мне ударило по глаза целым спектром цветов. Осталось лишь надеяться, что некромант не появится на дороге раньше, чем мне удастся в этом разобраться.

Через какое-то время мне наконец удалось различить слабую красноватую нить между нами. Раньше я ничего подобного не замечала — наверное, ее можно было увидеть только здесь, в Даллене. Их отдаленное сходство с той эльфийской цепью, которая сковывала нас с Ингваром, заставило меня поежиться. Интересно, одинаковые ли у них свойства?

Я принялась осторожно собирать силу для магического удара по нити, но и тут вредное колдовство показало свой норов. То, что должно было стать энергетическим клинком, неожиданно надулось, как мыльный пузырь, и с хлопком вылилось на траву пригоршней воды.

— Не трать силы, — не оборачиваясь, произнес Дайш. — Договор между нами не разорвать так легко. Он основан на нашей крови, поэтому, пока я жив, ты в любом из миров ничего не сможешь сделать. Только поранишь себя нечаянно.

— Ага, — промычала я, разглядывая сверхъестественную росу на листьях подорожника.

Проклятье. Неужели выхода действительно нет?