— Я думаю так, Коля, что когда речь идет о нуждах солдата, можно говорить через все головы!

В ночь на 22 декабря части 11-го гвардейского корпуса вели активную разведку боем в трех направлениях — на Кодахджин, Дзуарикау, Рассвет — и овладели этими населенными пунктами. Генерал Хижняк потребовал от соседей справа — частей 10-го гвардейского корпуса — продвижения вперед. Вскоре требование Хижняка было подтверждено приказом по армии.

Развивая успех, гвардейцы выбили противника из Хаталдона, Суадага, Алагира, Црау, Дигора, Кадгарона, Ардона… Вслед за этими успешными операциями двинулись вперед и войска всей 9-й армии. Время для наступления было удачным.

Очистив значительную часть территории Северной Осетии, 11-й корпус вдруг столкнулся с сильно укрепленным рубежом обороны противника по западному берегу реки Дур-Дур. Этот рубеж прикрывал селение Чикола, где сосредоточился оперативный резерв врага.

Гвардейцы генерала Хижняка — от рядового солдата до командира соединения — понимали, что взятие Сурх-Дигоры и удар по скоплению противника в Чиколе имели прямую связь с задачей освобождения всей территории Северной Осетии от фашистских захватчиков. Разгром Чиколинской группировки давал большие тактические преимущества нашим войскам — высвобождались части, стоящие в многочисленных горных ущельях, открывалась возможность соединения с 37-й армией, висевшей над вражеской группировкой в Дигорском ущелье.

На подступах к Сурх-Дигоре разгорелись ожесточенные бои. Противник использовал выгодный естественный рубеж, создав сильно укрепленную в инженерном отношении оборону по берегу реки Дур-Дур. Плотность обороны превышала всякие уставные нормы: рубеж обороняли четыре усиленных батальона дивизии СС «Викинг», полк горнострелковой дивизии румын, полк горнострелковой дивизии немцев, усиленный батальон 66-го пехотного полка, два дивизиона артиллерии, пять батарей шестиствольных минометов и до пятидесяти танков.

10-я стрелковая бригада подполковника Терешкова с ходу атаковала этот рубеж. Гитлеровцы оказали яростное сопротивление. Командир первого батальона гвардии капитан Диордица под покровом ночи скрытно вывел своих гвардейцев на исходный рубеж атаки и стал наносить противнику неожиданные удары.

Семнадцать раз селение Сурх-Дигора переходило из рук в руки! Только один батальон Григория Диордицы уничтожил двенадцать танков и сотни солдат и офицеров противника в одной из таких атак.

Но враг упорно продолжал сопротивляться. Любой пеной он стремился выиграть время для отвода главных сил Нальчикской группировки на север. Гитлеровское командование с полным основанием видело в быстром наступлении 9-й советской армии опасность полной изоляции и гибели своих войск, сосредоточенных на Центральном Кавказе. Стойкость Сурх-Дигорского рубежа во многом решала судьбу «планомерного отхода» этой группировки к намеченным пунктам. Немецкие части, стоящие на левом берегу реки Дур-Дур, чувствовали за своей спиной не только забитый боевой техникой населенный пункт Чикола, но и пулеметы заградительных отрядов — отборных головорезов из дивизии СС. Неумолимая жестокость вермахта превратила немецко-румынских солдат в смертников.

30 декабря две дивизии 37-й армии, взаимодействуя с войсками 11-го корпуса, нанесли фланговый удар противнику. 10-я гвардейская бригада пошла в решительную атаку, и Сурх-Дигора была очищена от врага. 31 декабря советские войска освободили селение Чикола и овладели Урухскими воротами.

Остатки разгромленных гитлеровских войск, бросив значительную часть боевой техники, устремились на запад по Нальчикскому шоссе. На промежуточных рубежах в междуречье Аргудана и Псыгансу, восточнее населенного пункта Урвань и других выгодных для обороны местах противник оставлял так называемые боевые группы прикрытия. Они имитировали «оборону». Но генерал Хижняк приказал не задерживать темп наступления, обходить эти группы, а для их ликвидации выделять специальные подразделения.

4 января 1943 года с боями был освобожден Нальчик.

…На стол командира корпуса офицер разведки положил блокнот из гербовой бумаги — дневник унтер-офицера из дивизии «Викинг». Рядом лежал перевод с немецкого. Генерал Хижняк прочитал следующее:

«Мы идем как бы с повязкой на глазах… Наше будущее темно и тягостно. Нас может спасти только быстрота. В 14.00 узнали, что отходим в направлении Пятигорска. Пишу на ходу. В 16.30 мы подожгли свои машины — шоссе перерезали русские. Идем проселочными дорогами. Злая зима и злые русские. Мы взяли у них всех гусей и уток.

31 декабря. Идем по 7 километров в час. Нас сопровождают снаряды. Боже, дай отдохнуть. Мы оставили много вооружения.

2 января. На нас идет весь мир. Скоро перестреляют всех. От роты ничего не осталось. Мы побросали все. Я замерзаю… Бедный отец! Не считай меня пропавшим без вести и не надейся, что увидишь когда-нибудь своего Карла…»

Иван Лукич положил этот дневник в кожаную папку и спросил офицера:

— Унтер убит?

— Сдался в плен вместе со своими солдатами.

— Значит, поумнел…

Генерал отпустил офицера, перелистал информационные документы из штаба армии, записал в свою фронтовую тетрадку:

«С 24 декабря 1942 года по 4 января 1943 года фашисты потеряли на Северном Кавказе только убитыми одиннадцать тысяч солдат и офицеров. В этих боях советскими войсками были захвачены и уничтожены 18 самолетов, 320 танков, 151 орудие, 490 пулеметов, 15 разных складов».

— Немалая доля в этом и нашего корпуса… — тихо сказал Иван Лукич и начал читать итоговое донесение политотдела.

«…Житель селения Адрон Епхиев скрывал от врагов в своем доме раненого советского разведчика Кириченко. В том же селе колхозник Леков прятал у себя тяжело раненного офицера Бельского.

Колхозница Пчелинцева из селения Кадгарон в период отступления прятала у себя раненого офицера, к которому присоединились еще два бойца. Когда они оправились от ран, житель того же села Хутинаев помог им перейти линию фронта и вернуться в свою часть…»

Неизмерим героизм советских людей…

Уже полночь. Пора бы отдохнуть. Иван Лукич поднимает телефонную трубку, вызывает начальника штаба.

— Михаил Варламович! Не спишь? Да, брат. Как бы нам не проспать все царство небесное. Нужно немедленно сформировать два отряда преследования. Дать им лучшие машины, радиостанции, средние минометы, орудия. В качестве второго эшелона этих отрядов выслать по двадцать танков Т-34. Иначе оторвемся от «завоевателей». Командирами назначить таких офицеров, которые могут самостоятельно решать задачи боя в любой обстановке. Один у меня есть — старший лейтенант Казаев. Кого бы вторым?.. Шевченко? Не возражаю. Действуй, Михаил! Чтобы к рассвету эти отряды уже наступили на хвост основным силам противника. В этом сейчас главное!..

Наступление развивалось стремительно.

Боевой порядок корпуса вытянулся в виде узкого ромба. Впереди продвигались с боями отряды преследования. От них все время поступали по радио донесения о действиях противника. Отдельные стрелковые батальоны первого эшелона превратились в передовую подвижную группу. В ее центре находилось все командование корпусом. Иван Лукич Хижняк получал информацию, как говорится, из первых рук и мог оперативно принимать решения.

На рубежах Докшукино и на берегу Баксана гвардейцы Терешкова вступили в бой с батальонами гитлеровцев, в то время как отряды преследования под командованием Казаева и Шевченко по приказу комкора обошли ночью эти пункты, двинулись по шоссе на запад и настигли колонну главных сил Нальчикской группировки противника. Неожиданный удар по колонне из минометов и пулеметов принудил гитлеровцев побросать боевую технику и пробираться мелкими группами к Пятигорску.

Казаев и Шевченко захватывали штабы, автомобили с награбленным добром, истребляли саперов-подрывников, готовившихся взрывать мосты.

Советское командование стремилось не допустить уничтожения гитлеровцами санаториев, курортных городов, принимало меры, чтобы отбить гурты скота, не позволить вывезти награбленное имущество. Достичь этого можно было только тактикой смелых прорывов, засадами передовых отрядов на шоссе и обходными маневрами в ночное время…