Замигал фонарь, и тут же опустился шлагбаум. Казаев прислушался к разговору Ивана с вышедшим из машины подполковником. Увидел, как Иван, лихо отдав честь, показал офицеру на автофургон и громко, чтобы услышали все, произнес:
— Господин подполковник, там для вас телеграмма. Приказано вручить вам лично в руки под расписку!
Гитлеровский подполковник решительным шагом направился к автофургону, оставив машину и сопровождавших его офицеров у шлагбаума…
В следующую ночь командующий Северной группой войск Закавказского фронта, к которому были на самолете доставлены разведчики во главе с Александром Казаевым и вместе с «языком» и ценнейшими документами, обнимал разведчиков и благодарил их за исключительное мужество, умение и отвагу.
Переоценить значение этой операции было трудно. Подполковник оказался командиром части спецназначения при штабе группы фашистских войск фон Клейста. Были захвачены также оперативные карты, раскрывавшие дислокацию войск, оперативные планы наступления на Грозный и Орджоникидзе…
Николай Булычев — в пути
До Крестового перевала по Военно-Грузинской дороге он ехал с невеселыми думами и почти не замечал неповторимой прелести Арагвийской долины. Места лермонтовского «Демона», толстовского «Хаджи-Мурата»… Здесь когда-то проезжал Пушкин… И снова мысли его возвращались к вчерашней беседе с генералом Тюленевым, командующим недавно созданным Закавказским фронтом. Генерал принял его в просторном кабинете, в старом доме на площади Ленина, в шумном, несмотря на войну, и знойном Тбилиси. Тюленев встал из-за огромного стола и, чуточку прихрамывая, сделал несколько шагов ему навстречу, пожал руку как давно знакомому. А виделись-то они всего один раз. Это было под Туапсе. Немцы тогда ожесточенно бомбили предместья города, непрерывно обстреливали из тяжелых орудий горные перевалы…
И вот новая встреча.
— Садись. Значит, на Северный Кавказ? Хочешь проведать своих коллег?
— Такое дано мне предписание… Морских пехотинцев надо повидать. Позволите, товарищ командующий? — Булычев встал.
— Сиди! Ну что ж, твое желание можно только приветствовать… Хорошо, что флот не забывает своих орлов, тем более сейчас, когда все кругом горит… Судьба Кавказа… — Тяжело вздохнув, генерал продолжал —» Я думаю, ты меня понимаешь, Булычев: фронт наш — в полукольце… Воюем в тяжелейших условиях… Эх, побольше бы нам сейчас морячков!.. Как они дерутся на перевалах Туапсе и Клухории, под Новороссийском! И везде, куда их только бросает военная судьба!
Капитан-лейтенант хорошо понимал генерала. Закавказский фронт растянулся от моря до моря на тысячу километров. Один фронт — па тысячу километров! От Черного до Каспийского моря. А в каких условиях приходится воевать? Горы… Долины… Безводные, жаркие и безлюдные степи… Глухие ущелья… Леса… Бездорожье… Разрозненные участки на склонах и вершинах Кавказского хребта… Какие нужны силы, мужество и стойкость, чтобы в такой обстановке остановить наступление противника!.. А с тыла грозит Турция. В одном турецком журнале говорилось, что будущие границы «Великой Турции — Советское Закавказье, Крым и Средняя Азия…» Не больше и не меньше!
А признания немецко-фашистского командования, его фюреров?
Гитлер заявил 1 июня 1942 года на совещании генералов группы армий «Юг»:
«Моя основная цель — занять область Кавказа, возможно основательнее разбив русские силы… Если я не получу нефть Майкопа и Грозного, я должен ликвидировать войну». Войну Гитлер не собирался «ликвидировать», а нефть нужна была ему, как воздух. Кавказская нефть и хлеб Кубани, Дона, Украины, Ставрополья. Без них он, фюрер, не мог снова повернуть свои войска на Москву — осуществить свою главную цель.
Геббельс признавался: «…Если к назначенному командованием времени закончатся бои на Кавказе, мы будем иметь в своих руках богатейшие нефтяные области в Европе. А кто обладает пшеницей, нефтью, железом и углем — тот выиграет войну».
Фельдмаршал Лист вел группы армий «А» на Кавказ. Цимлянская, Константиновская, Ростов-Дон, Батайск… Дальше, дальше, к нефти, к редким, дорогим металлам Кавказа, к трамплину в Африку, на соединение с Роммелем… Несутся похвалы в адрес фельдмаршала Паулюса: Сталинград окружен, Волга — этот главный водный путь, соединяющий юг с севером, парализован…
Северо-Кавказский фронт расчленен: одна часть прижата к побережью Черного моря в районе Новороссийск — Туапсе, другая — к Главному хребту Кавказа. Немцы — на северном берегу Терека, у Моздока. Сюда их ведет Эвальд фон Клейст — генерал-полковник, прожженный пруссак, потомственный завоеватель, участник первой мировой войны, один из тех, кто кичится, что поставил на колени Францию. Клейст — страстный поклонник «теории Канн», верный ученик Мольтке и Шлиффена. Кроме всего прочего, Клейст — специалист таранных ударов. Танковый таран всегда приносил ему успех. Правда, его крепко поколотили под Ростовом-на-Дону в ноябре 1941 года. Но теперь он стремится оправдать доверие фюрера другим — захватом всего Кавказа. И Гитлер уже готовит Клейста на место Листа. Эвальд фон Клейст — будущий главный палач области Кавказа — будет управлять пока «кавказскими немцами». Это уже не тайна. Он был вызван на секретное совещание приближенных Гитлера. Там довольно подробно толковали о делах «немецкой области» Кавказ. При этом присутствовал и рейхсминистр по «немецкому» Востоку Розенберг…
«Значит, Клейст сменит Листа», — думал Булычев. Как политработник, он старался знать о противнике все. что можно было узнать. И ему, старшему инструктору Политуправления флота, было известно больше, чем другим.
Фон Клейст сумел убедить фюрера, что поход на Кавказ — танковый поход, и Гитлер решил подчинить ему самые отборные кадровые части. В составе 1-й танковой армии Клейста были: 3-я танковая дивизия генерал-майора Брайта, 13-я — генерала Герра, 23-я — генерала фон Макка. Всего более тысячи танков, они составляли ударный кулак 17-й армии Руоффа. За Клейстом следовало двенадцать прекрасно вооруженных немецких и три румынских дивизии, а также части спецназначения. Одна из них с поэтическим названием «Эдельвейс» — генерала Ланца. Ее считали гордостью немецкой армии. Этой дивизии поручалось брать самые высокие вершины Кавказа и проходить самые трудные ущелья. В ее составе, видимо, служили альпинисты, много раз бродившие по нашим горам под видом любителей кавказской экзотики. А теперь у них и спальные мешки специального назначения и пушки, специально отлитые. И особая форма одежды…
Дивизия «Эдельвейс» должна была первой войти в Тбилиси. Дивизия со знаменем, на котором изображены череп и свастика… Дивизия, которая несла смерть народам Кавказа…
Тысяча самолетов была брошена Гитлером на разрушение кавказских городов и сел. Командовать этими стервятниками фюрер поручил генералам Флюхвайлю и Фибиху. Немецкая авиация должна была господствовать в воздухе над Кавказом. Называя себя «чудовищным ураганом», немецкие летчики бомбили эшелоны с ранеными и эвакуированными. Покрывались дымом и пламенем города и села, станицы и аулы, горели поля неубранной пшеницы…
Генерал Тюленев, прощаясь, показал Булычеву отлично изданный немецкий путеводитель по Кавказу. На путеводителе стоял гриф: «Только для служебного пользования». На первой странице — карта с жирными стрелками: «Ростов — Калмыкия — 600 км… Ейск — Баку — 1100 км». В Баку «покорителю Кавказа» обещали отпуск на родину. Под первой цифрой в путеводителе значилось «Акционерное общество. «Немецкая нефть на Кавказе». Под № 2 — морские казармы… № 5 — офицерское военное училище… Дальше с немецкой аккуратностью перечислялись богатства Кавказа, которые должны стать достоянием Германии: Баку — Грозный — нефть; Грузия — марганец; Кабарда — молибден; Осетия — цинк, свинец; Армения — медь; Дагестан — рыба… И все это, конечно, немецкое… От Кавказа стрелки ведут дальше, на Ближний Восток — в Месопотамию, Аравию…
В передней машине колонны «студебеккеров», которая медленно спускалась на северный склон перевала, ехал Николай Булычев. Крутыми зигзагами уходила вдаль узкая Военно-Грузинская дорога. Развернуться уже было нельзя. Один поток шел на юг, другой — на север. Все перемешалось — раненые шли вместе с беженцами — женщины, дети, старики, повозки, нагруженные разными пожитками. Регулировщицы — загорелые смуглые девушки в красноармейской форме — старались пропустить раньше других воинские подразделения и автоколонны, пробивавшие себе дорогу на север. Но навести порядок в этом неудержимом потоке людей и машин они подчас бывали не в силах: в теснинах создавались «пробки».
