Долорес хотела было возмутиться, но передумала. Она распахнула двери в гардеробную, но вначале не увидела ровным счетом ничего. Одежды было слишком много, и найти спрятавшегося флайлиза было делом нелёгким. Наконец она наткнулась на одной из полок на какой-то большой ком. Долорес не помнила, чтобы её вещи лежали в таком виде. Пощупав эту кучу, она обнаружила, что внутри неё что-то копошится. Долорес вскрикнула от неожиданности, когда из этого гнезда рывком появилась чёрная голова флайлиза.

— Тьфу ты! — в сердцах сказала девушка. — Рэп, ты меня напугал! Вылезай, для тебя есть работа.

Флайлиз выкарабкался из кучи смятой одежды и порхнул на руки Долорес. Она шарахнулась в сторону, чуть не выронив гладкую ящерицу. Рэп отчаянно захлопал крыльями, производя невообразимый шум.

— Тихо, тихо, успокойся, я больше не буду, — зашептала Долорес, поглаживая флайлиза по голой спине.

Ирис ловко привязала письмо к шее Рэпа, ласково что-то приговаривая. Флайлиз раскрыл безгубую пасть, словно улыбнувшись обеим женщинам, и вылетел из комнаты.

Работа Мастера продвигалась успешно. Перелистав хрупкие страницы старинных фолиантов, он нашёл то, что искал, чего ему так недоставало. Кое-какие древние заклинания магов Братства прекрасно сохранились в горах, укрытые от посторонних глаз. Все записи пестрели предупреждениями об опасности, связанной с применением этих заклинаний, но Мастер считал себя выше этих глупостей. Нигде не описывалось, что же это за опасность такая. Поэтому, предполагал Мастер, эти предупреждения — для слабаков и трусов.

Мастер развесил по стенам грота светоносные сгустки, которые несли света больше, чем солнце. Он с гордостью рассматривал творение своих рук — Чашу Приношений, освещённую этими сгустками. Очень скоро эта Чаша обретёт колоссальную силу и даст ему, Мастеру, невиданное доселе могущество.

Он установил Чашу посередине грота и начал читать заклинание, непонятное ему самому, время от времени заглядывая в старинную книгу:

— Вокс Аортис,

Пунктум салиенс,

Пара беллюм,

Антэ сапиенс.

Ринфорцандо,

Квантум сатис,

Экс абрупто,

Мульта пацис.

Дальше читать Мастер поостерёгся, потому что над Чашей стал сгущаться какой-то пар или дым. Он свивался в кольца, а те сливались в столбики. Они завихрялись, становясь всё плотнее и осязаемее. Мастер отступил на шаг в глубину грота, понимая, что в случае провала его это не спасёт. В дыму стали проступать черты какого-то лица. В них было довольно мало человеческого, и Мастер немного растерялся. Нигде, ни в одной сохранившейся книге об этом не говорилось. Он же не верил в то, что рассказывало простонародье о тёмном посланце, который спустится на Сариссу из адовых кругов.

Впрочем, сомнения и колебания владыки Сариссы долго не продлились. Незрячие глаза странного лица словно искали кого-то, губы округлились, будто делали выдох. Но без заклинаний материализоваться окончательно это существо не смогло. Дым над Чашей начал редеть и рассеиваться, лицо расплылось, стало нечётким, а затем и вовсе растаяло, растворилось в дыму, который становился всё прозрачнее, и вскоре полностью исчез. Чаша стояла посреди грота, а потрясённый Мастер стоял у стены, кляня себя за нерешительность и минутное колебание.

И всё же, всё же… Чего именно не хватило Ему, чтобы войти в этот мир? Мастер снова схватился за книгу и стал лихорадочно листать её страницы. Они хрустели под его нетерпеливыми пальцами, грозя рассыпаться в прах. Он не находил ничего, никакой подсказки, никакого указания. Может, в прошлом адепты Братства знали то, что не посчитали нужным записывать? Может, это подразумевалось само собой? Нечто простое, очевидное? Что же это, что?

Мастер отшвырнул книгу, которая не смогла помочь ему. Ему нужно подумать, сосредоточиться. Оставив Чашу в гроте, Мастер выбрался наружу. Перед осыпающимся входом по-прежнему темнели обсидиановые лужи. Обсидиан! Что-то было такое, что связывало это вещество с Чашей, но что?

Торментир ощутил болезненный толчок в грудь и проснулся. Его шрамы снова ныли, как в тот раз, когда Мастер продемонстрировал свою власть над ним. Советник рывком поднялся со своего ложа, стараясь не обращать внимания на усиливающуюся боль. Он накинул мантию прямо поверх ночного одеяния и поспешил в кабинет Мастера.

Было ещё очень рано, и навстречу ему почти никто не попадался. Впрочем, кто посмел бы спрашивать, куда он торопится в такую рань в этом странном наряде?

В углу кабинета размещался хрустальный шар. Он уже помутнел и готов был показать Торментиру, кто именно его вызывает. Но советник знал это и так — боль в шрамах красноречиво говорила об этом. Его звал Мастер, возможно, он был чем-то раздражён или даже разгневан. Но Торментир надеялся как-нибудь успокоить его.

К его большому удивлению, Мастер ни о чём его не спрашивал, кроме количества Странников в Лагере Даун-Таун. Торментир смог дать ему подробный отчёт об этом (хорошо, что накануне удосужился связаться с начальником Лагеря, справиться, как там дела).

— Скажи мне, Солус, — Мастер был определённо взволнован, — как много людей ты сможешь переправить ко мне?

— Куда именно, Мастер?

— Скажи, сколько? — прорычал тот.

— Людей можно отправлять плащекрылами, — неторопливо начал рассуждать советник. — Но тогда с ними нужно отправлять сопровождающего…

— Нет, такое мне не нужно, — проворчал Мастер. — Разве что ты сам будешь их сопровождать. Или у тебя есть настолько доверенное лицо?

— М-м-м, пожалуй, нет, — после секундного замешательства ответил Торментир.

— Тогда, может, у тебя есть ещё варианты? — почти ласково проговорил Верховный Мастер.

— Да, Мастер, есть. Я могу отправить людей к вам с помощью магии. Правда, для этого мне всё равно нужно знать, где вы находитесь.

— Хм, это уже лучше. Я, пожалуй, смогу объяснить тебе, где я, — Мастер чуть усмехнулся.

У Торментира сразу же возникло ощущение, что у него на теле процарапывают буквы чем-то острым. Он схватился за грудь, а из шара донёсся голос Мастера:

— С помощью зеркала ты сможешь увидеть то, что я хотел назвать тебе. Но учти — у тебя мало времени. Буквы и цифры исчезнут минут через тридцать-сорок, так что поспеши. Уже сегодня к вечеру мне нужны люди. Постарайся это устроить, Солус, иначе я буду очень недоволен. Понимаешь? ОЧЕНЬ НЕДОВОЛЕН! Ведь, как я понимаю, известий о Мелисе и Нелли у тебя нет?

Та приторная доброта, которая прозвучала в голосе Мастера, многое сказала его личному советнику. Хрустальный шар помутнел, изображение исчезло. Торментир кинулся на поиски зеркала. Нужно было торопиться.

Нелли давно уже отбросила скрипку. Дождь всё шёл и шёл, прибивая мокрые листья к земле. Как ни странно, больше всех (после Нелли, конечно) тосковал Эстебан, обычно такой бодрый и жизнерадостный. Он то и дело поглядывал на калитку, пока Дисси не попросила его помочь перетащить какую-то корзинку.

И тут в дверь постучали условным стуком. Нелли с Мелисом дёрнулись, как ужаленные, а Эстебан, бросив корзину и Дисси на произвол судьбы, помчался к входной двери, столкнув с дороги Мелиса.

— Ну ни фига себе! — возмутилась Нелли, забыв о том, что ей полагается тосковать и страдать. — Совсем спятил парень!

Мелис промолчал, но сморщился и потёр ушибленное плечо.

— А что, Мелис, Эс стал очень похож на тебя, помнишь, когда ты совсем одурел от Приворотного зелья, — совершенно нетактично продолжала Нелл.

Мелис снова болезненно поморщился, но уже не оттого, что болело плечо. Эстебан тем временем отпер дверь. Но, к его нескрываемому разочарованию, за нею стояла Ирис.

— О, приветствую, — выдавив из себя улыбку, промолвил Эстебан.