Нелли хмыкнула. Что ни говори, а Долорес ей почти понравилась. Или даже совсем понравилась. А уж если Эстебану приспичило в неё влюбиться — что ж, это его дело. Он взрослый, как-нибудь сам разберётся.

Торментир пересчитывал привезённое золото, и прибывшие из Каса-дель-Соль дружинники с благоговейным страхом взирали, как дукаты взмывают в воздух и сами собой укладываются в специально отведённые для них коробки. То есть, конечно, не сами по себе, а по взмаху волшебной палочки почтенного господина советника.

Сам Торментир, издёрганный и нервный, желал только одного — поскорее покончить с этим делом. Наконец дукаты были пересчитаны. Файр Айвори не обманул, прислал именно столько, сколько было велено. Торментир взмахнул палочкой, и коробки запечатались наглухо.

Советник быстро разделил дружинников на два отряда. Первый отряд он отправил в казармы при резиденции, а второй — в Даун-Таун. Когда солдаты, потрясённые увиденным, ушли, Торментир заставил коробки с золотом взмыть в воздух и, держа их на весу, «повёл» их к потайному сейфу Мастера.

Сейф этот находился в одном из подвалов в покоях Мастера. Никто из людей, работающих в резиденции, не смог бы проникнуть сюда. Торментир и сам не подозревал о существовании этого места, если бы Мастер не показал ему этот сейф лично.

Свалив коробки грудой на пол (они тяжело, полновесно звякнули), Торментир отёр пот со лба. Затем он направил палочку на каменный пол, казавшийся монолитным под его ногами. Этот монолит раскололся, и Торментир едва успел спрыгнуть с плиты, что отъезжала в сторону. Его глазам предстало тёмное, низкое подвальное помещение. Засветив конец палочки, советник принялся осматривать подвал, не спускаясь в него.

У него сложилось впечатление, что, если он спустится вниз, то тяжёлая плита замурует его в подвале навеки. По мановению палочки все коробки с золотом спикировали в подвал, служивший сейфом Мастеру.

— Запечатать! — и массивная каменная глыба стала на своё место.

Торментир ещё немного поколдовал над этим местом. Наверное, теперь этого будет достаточно. Даже будет видно, если кто-либо посмеет приблизиться сюда. В зеркале, висящем на стене, Торментир увидел свое отражение: изжелта-бледное лицо, на лицо падают длинные волосы, вид, конечно, не ахти…

Стоп! Его волосы, достигшие рекордной длины (для самого Торментира, конечно) за минувший год, имели довольно-таки неопрятный вид. А теперь… Они стали какими-то другими! Более чистыми, более ухоженными, что ли? Что за чертовщина! Он точно помнил, что не успевал привести себя в порядок… Или это ещё один признак переутомления? Странно, такого раньше с ним не бывало…

Советник покинул эту комнату, запечатав вход в неё. Теперь следовало разобраться, что происходит в Депьярго. Мастера интересовало, почему Старый Лис Ирн присылает слишком мало Странников в Даун-Таун. Насколько помнил сам Торментир, переводил Странников через горы сын лорда Ирна, Фокси. Самого Фокси советник тоже помнил прекрасно (на память он вообще до сих пор не жаловался).

На следующее утро в Каса-дель-Соль небо затянуло тучами, моросил дождь. Нелли выглянула в окно, и у неё сразу испортилось настроение. Она спустилась на кухню и соорудила себе трёхэтажный бутерброд из остатков вчерашнего ужина. Усевшись прямо на стол, Нелли принялась поглощать еду.

— Нелл! А нам? — укоризненно воскликнул вошедший Мелис.

— Ничего не знаю, у меня депрессия, — заявила девушка. — Её надо заесть. И вообще, наступает время зимней спячки…

Мелис удивился:

— Какая зимняя спячка, когда на дворе осень?

— А чего Лидброт нам говорил, что на Сариссе не бывает смены времён года?

Никто не услышал, когда в кухне появились Дисси и Эстебан.

— Так этого не бывает в Кхэтуэле, например. А ближе к горам смена времён года весьма ощутима. В Загорье зимой бывает очень даже холодно, — ответил на вопрос оружейник. — И снег бывает, и мороз.

— А ты откуда знаешь? — вскинулась Нелли.

— Это только в вашей тюрьме погода была всегда одинаковая, а я, пока за плащекрылами смотрел, хорошо прочувствовал, как бывает морозно по утрам.

— Слушай, Эс, так здесь, видно, листья скоро облетать начнут, — мечтательно протянула девушка.

— Нет, не начнут, — за Эстебана ответил Мелис, который всё это время вглядывался в пелену дождя.

— Это как?

— Уже начали, — и юноша показал на палисадник, засыпанный листьями, которые, наверное, за ночь сбил ветер.

Нелли отбросила остатки завтрака и ринулась к окну. Золотыми кружочками, словно монетами, был выстлан весь дворик старого дома. И несмотря на то, что эти деревья были ей незнакомы, Нелли вдруг показалось, что она выглянула в обычное земное окно, что на календаре — октябрь, что надо собираться в школу, и мама вот-вот заварит чай…

— Нелл! Нелли, ты что?

Её трясли, тормошили, а она закрыла лицо руками, не в силах объяснить им, что именно с ней происходит.

— Я хочу домой, — наконец проговорила она, сглотнув комок в горле. — Я хочу к маме!

Дисси и Мелис растерялись, а Эстебан попытался как-то успокоить расстроенную Нелл. Ничего не помогало, Нелли даже не хотела слушать слов утешения.

— Я хочу домой, — твердила она. — Мне больше здесь не нравится. Ну, скажите мне, как здесь жить? Что с нами теперь будет? Не хочу больше приключений, хочу домой!

Эту сцену удалось прервать только очень мокрому флайлизу, который ворвался в форточку, обдав брызгами всех присутствующих. На шее он тащил большущий пакет, в котором оказались продукты и записка от Долорес.

Она писала, что сегодня не сможет прийти, потому что её отец устраивает какой-то приём в усадьбе, но пришлёт к ним Ирис вместо себя. Эстебан был заметно разочарован, зато Мелис вздохнул с облегчением. Он всё ещё чувствовал себя неловко в присутствии Долорес.

После завтрака Нелли наотрез отказалась мыть посуду, не подействовали ни увещевания Дисси, ни укоризненный взгляд Эстебана. Мелис, закатав рукава, встал возле небольшого таза с водой и принялся за дело.

А Нелли, не глядя ни на кого, схватилась за свою скрипку. Тягучая мелодия растеклась по всему дому, окутав всех унынием и тоской. Даже обсохший флайлиз приуныл.

Торментир с удобством устроился в кресле Мастера. За то время, пока Мастера не было в резиденции, его личный советник свыкся с ролью первого лица и почувствовал себя вполне комфортно. Вызвав Манящими чарами хрустальный шар, Торментир согрел его в ладонях, вспоминая дворец градоправителя в Депьярго. Шар утратил первозданную прозрачность, помутнел, и в нём появилось изображение.

— Доброе утро, лорд Ирн! Надеюсь, вы уже не спите? — ехидно осведомился Торментир, увидев Старого Лиса, сонного, кутающегося в подобие атласного стёганого халата.

Градоправитель пробормотал в ответ что-то нечленораздельное.

— Что ж, я очень рад это слышать, — вкрадчиво продолжил советник, — потому что у Мастера появились вопросы к вам, Ирн, и я уполномочен их задать.

Он видел, как сон моментально слетел с правителя города Депьярго, как исказилось в шаре его лицо.

— Да-да, разумеется, господин советник, я готов.

Торментир прекрасно помнил (он не сомневался, что помнит об этом и Старый Лис), как Ирн заподозрил год назад самого Торментира, и недаром: тот был боевым магом из Круга Посвящённых. Всеми силами Ирн препятствовал тому, чтобы Торментир и Эйлин покинули тогда Депьярго. В душе советника вспыхнули ярость и ненависть.

— Скажите мне, Ирн, почему так мало Странников доходит до лагеря в Даун-Таун? Если я не ошибаюсь, их ведёт через горы ваш сын?

— Да, — растерянно ответил старый Ирн.

Торментир принялся расспрашивать его о числе Странников, отправляемых в горы, но градоправитель полностью доверил это Фокси, и без его помощи не мог внятно ответить на вопросы. А вот Торментир подготовился к разговору, и теперь сыпал цифрами и датами, о которых Ирн имел лишь смутное понятие.