— Подождите, — остановила его Нелли. — А за что его так?

— А за ваш побег! — торжествующе сказал Хоуди. — Я считаю это знаком высшей справедливости! Из-за него вы оказались в тюрьме, а теперь он за это наказан, да ещё как!

Нелли скептически поджала губы, незаметно нащупав свёрток с кристаллами.

— Не вижу здесь справедливости, — возразил Мелис. — Справедливее было бы, если бы госпожа Эйлин была жива. А разве вернёшь её к жизни пытками?

— Знаете что, — возмутился Эстебан. — Собираетесь вы делать отсюда ноги или нет? В конце концов, это проблемы Торментира — его тёплые отношения со Штейнмейстером.

И компания вернулась к теме освобождения плащекрылов.

Итак, резиденцию следовало покидать. К Нелли, Мелису и Дисси присоединялись Эстебан, Хоуди и Инженер. Но далее их планы расходились. Мелис и Нелли рвались к Долине Домиэль, путь к которой был им неизвестен. Дисси хотела отправиться в Каса-дель-Соль. Хоуди стремился в Юмэ-Амиго, где осталась его сестра и племянники. Эстебану и Инженеру было всё равно куда, лишь бы подальше отсюда.

Инженер передал серебристый стержень Хоуди, который летел в Юмэ. Там Хоуди мог встретить Фергюса и Фокси и передать им этот стержень. Дисси летела в Каса-дель-Соль на помощь Ирис.

Нелли и Мелиса долго уговаривали присоединиться к кому-нибудь, но они (в особенности Нелли) и слушать никого не желали.

— Ладно, — сказал Эстебан. — Тогда мы с Инженером летим с вами. Раньше вас сопровождали боевые маги, охраняли и всё такое прочее. Мы, конечно, не имеем такой силы, как они, но постараемся хоть чем-то помочь в пути.

— Как хотите, — почти равнодушно ответила Нелл. Она уже готовила лук и скрипку в дорогу.

— А я лечу в Юмэ, — взгляд Хоуди стал мечтательным, и Эстебан очень удивился, увидев своего друга таким. — Там мой дом. Был, по крайней мере.

— Но ведь скоро… — Инженеру было неловко договаривать до конца, ведь он считал, что Юмэ будет разрушен по его вине.

— Я понял тебя, — усмехнулся Хоуди. — Но я буду сражаться. А то здесь я что-то устал от дворцовых интриг. Сыну солдата это тяжело…

— А я увижу Ирис, — улыбнулась Дисси. — Знаете, она стала мне сестрой и матерью в одном лице.

— Надеюсь, ты не думаешь, что сможешь там блаженствовать, — Эстебан настроился критически против поездки Дисс. — Она ведь там задание выполняет. Там опасно.

— Я ей помогу, — серьёзно ответила Дисси. — Ведь она помогла мне в Депьярго. Она и Фокси. Они рискнули ради меня, я должна отплатить им тем же.

Нелли и Мелис очень хорошо помнили порядки в Каса-дель-Соль, поэтому тоже тревожились за свою подругу.

— Дисс, а если с тобой что-нибудь случится? — встревоженно спросил Мелис. — Как тогда твой дедушка?

— Он поймёт, — с прежней улыбкой ответила девочка.

Споры на этом завершились. Инженер с Эстебаном уже совещались шёпотом, как освободить шесть плащекрылов от амулетов.

— Лучше бы вы придумали, как ими потом управлять, — буркнул Хоуди.

Но двое механиков уже крадучись выходили из комнаты, чтобы приступить к осуществлению своего плана. Ночное время, темнота и переполох в резиденции были им только на руку.

Каждый шаг отдавался болью во всем теле. Надо же! Мастер был весьма близок к истине! Холодный пот лился по лицу советника, а раны на груди горели невыносимо. Да, Мастер был прав. Лучше бы умереть! Как же далеко до его комнаты, он раньше этого не замечал. Торментир пошатнулся и ударился плечом о каменную стену. Вдруг у него появилось впечатление, что кто-то (или что-то) не даёт ему упасть, осторожно поддерживая.

Торментир судорожно оглянулся. В своем зловещем чёрном одеянии он был похож на огромную страшную летучую мышь. «Подбитую летучую мышь», — услужливо появилась шальная мысль. Мысль ему не понравилась, и он отогнал её. Но прежде до него донёсся смешок. Этот смешок, наверное, не услышал бы никто, он возник в мозгу самого Торментира. Усилием воли пришлось избавиться и от мысленного смешка.

К сожалению, воли уже не хватало на то, чтобы держаться на ногах. Торментир схватился за грудь, причинив себе ещё большую боль, и чуть не выронил волшебную палочку. И снова кто-то поддержал его, и боль словно приглушило.

— Кто здесь? — прохрипел Торментир.

Он засветил кончик палочки, но ничего не смог увидеть. «Конечно, кто станет помогать мне, — с неожиданной горечью подумал советник. — Скорее ткнут ножом в спину».

«Не ножом, а пикой. Так безопаснее».

Так, а вот эта мысль явно ему не принадлежала. Торментир снова тревожно обернулся, превозмогая боль. Непонятно, что он ожидал увидеть, может, дружинника с пикой или алебардой, но коридор был пуст.

Наконец-то он дошёл! Торментир устало ввалился в дверь. Его сил хватило на то, чтобы закрыть её за собой и повалиться на кровать. В комнате было холодно, его начал бить озноб. Это, наверно, от обсидиана, которым были залиты раны. Он снова схватился за грудь. Какое же зелье можно сварить, чтобы облегчить свои мучения?

Пока он соображал, преодолевая новую волну боли, в камине вспыхнул яркий огонь. От удивления Торментир смог чуть приподняться, и ему показалось, что рядом с пламенем блеснуло что-то серебряное. Впрочем, откуда оно могло взяться в его комнате? А огонь? Что ж, наверное, он сам, взмахнув палочкой, пробормотал какое-нибудь заклинание…

Где-то на полках, где стояли уже готовые отвары и настои, что-то звякнуло. Но он уже слишком устал, чтобы любопытничать. Если бы принять настойку руты… и Укрепляющий бальзам… Мысли его несколько путались. Это плохо. Но кольцо на левой руке было цело. Оно сияло по-прежнему ярко.

Опять что-то серебристое. Наверное, начинаются галлюцинации. В губы ему настойчиво ткнулся стакан. Немного содержимого этого стакана пролилось на мантию. Торментир невольно разжал зубы и проглотил остальное. Боль снова отступила, но мысли по-прежнему путались. Впрочем, ему уже было всё равно. Если он умрёт… Если, конечно, есть жизнь после смерти… Он снова увидит Эйлин. И тогда он скажет ей…

Он не успел придумать, что именно он ей скажет.

— Выпей ещё вот это, — прошелестел странно знакомый голос.

По запаху он узнал зелье. Это Укрепляющий бальзам. Странно, кто смог угадать, что ему нужно. Словно мысли прочитал.

— Пей и лежи спокойно, — сказал тот же голос.

— Где ты? — проскрипел Торментир, в голове которого мелькали догадки одна безумней другой.

— В твоём воображении, — и снова тот мысленный смешок. — Пей и отдыхай.

Снова что-то серебряное. Больше всего похоже на волосы. Точно, это бред. Надо лечиться, хоть чем-нибудь. Торментир проглотил порцию бальзама, и она придала ему сил.

— Знаешь, я не предавал тебя, — лихорадочно заговорил он. — Я не хотел. Конечно, надо было тебе сразу всё рассказать… Но я не понимал, что из этого может получиться…

— Не понимаю, о чём ты, — голос прозвучал гораздо прохладнее, чем вначале.

«Она сердится. Поделом мне», — успел подумать Торментир и наконец-то погрузился в блаженное забытьё.

— Хоуди! Хоуди! — голос Мастера был полон холодной ярости.

Распорядитель поспешил на зов, стараясь ничем не выдать своего испуга. Он боялся не самого Мастера, не его гнева и даже не возможных допросов с пытками. Он испугался, что Штейнмейстер прознал о том, где находятся беглецы.

— Скажи мне, распорядитель, Торментир у себя?

Хоуди не ожидал такого вопроса.

— Да, М-Мастер. Наверное, у себя. Дверь в его комнату заперта, оттуда не доносится никаких звуков.

— Хорошо, — Штейнмейстер успокоился так же быстро, как и впал в ярость.

Кое-кто из Посвящённых считал это признаком психического заболевания. Возможно, так оно и было, но Хоуди сейчас стремился поскорее покинуть кабинет Мастера.

А вот Мастер совсем не торопился. Он расхаживал взад и вперёд по своим мрачным покоям, время от времени проницательно взглядывая на распорядителя.