— То ли я поправился, что вряд ли при моей-то жизни, то ли щель похудела, — пробормотал себе под нос контрабандист. — А это означает, что мои подземные друзья не слишком жаждут меня видеть. Что ж, придётся им потерпеть моё присутствие…

Далее Фергюс сохранял молчание, которое, как известно, — золото. Дважды он стукнулся головой о низкий свод прохода, и был немало удивлён: в прошлый раз здесь этих выступов не было.

— Ну не мог же я вырасти, — проворчал Фергюс, не удержавшись от комментария. — Видно, ребята окончательно усложнили доступ к себе. Делать им больше нечего, кто ж сюда полезет, при нынешних-то делах?

Тут он споткнулся обо что-то и полетел на камни, зверски ругаясь. Пока он поднимался, потирая ушибленные места, в скалах так потемнело, словно кто-то огромный погасил солнце.

Фергюс занервничал. Такого с ним раньше здесь не случалось. Неужто Карлики решили прервать связь с поверхностью Сариссы? Они, конечно, могли установить здесь несколько своих замечательных механических, оптических или каких там ещё устройств, и теперь никто к ним не прорвётся…

Молодой человек сжал части анкха в ладони. Он должен поговорить со Старейшим! Посвящённым нужен анкх! Фергюсу в темноте показалось, что стены сдвигаются. Это что, клаустрофобия, которой он не страдает? Нет, ощущение сужения пространства осталось.

Похоже, что Подгорные карлики твёрдо решили не пускать никого к себе. Крепкие плечи Фергюса уже сдавливал камень. Он вытянулся, как только мог, и поднял руки с кусками анкха кверху. Во тьме эти куски светились собственным серебристым сиянием. Фергюс невольно поднял глаза, глядя на это сияние. В овале заклубилось серое нечто (или Ничто?). Стены исчезли, на плечи больше ничего не давило…

Было по-прежнему темно. Стояла оглушающая тишина. «Уж не умер ли я ненароком?» — подумал Фергюс и невольно фыркнул. Этот звук отразился от сырых каменных стен, словно скалы насмехались над ничтожным человечком. Фергюсу стало не по себе.

Овал и стержень поблёскивали в темноте, не рассеивая её. И откуда-то издали стал приближаться молочно-белый силуэт. Фергюсу подумалось, что, если бы он знал, куда бежать, то бежал бы и не оглядывался. Но так как он боялся провалиться в какую-нибудь яму-ловушку, то предпочёл остаться на месте.

Силуэт неспешно приближался. Вокруг его головы что-то блестело наподобие нимба. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это больше похоже на развевающиеся растрёпанные волосы. И вдобавок это, похоже, женщина. Она подошла поближе, пытаясь разглядеть молодого человека.

— Фергюс? — неуверенно спросила она.

Фергюс остолбенел от изумления. Но даже в этой ситуации он остался жизнерадостным человеком и галантным кавалером.

— К вашим услугам, мадам, — он слегка поклонился и немедленно приложился головой о каменный выступ, не замеченный им во тьме.

— Уй, чёрт, чтоб тебя! — ругнулся Фергюс сквозь стиснутые от боли зубы. — И так уже вся голова в шишках!

— В шишках? — с недоумением переспросила Белая Дама, как окрестил её про себя Фергюс. — Как это?

— Ну, как, как, — с досадой в голосе ответил молодой человек. — Обыкновенно! Уже несколько раз треснулся о камень, сколько же можно!

— Ах, да, как я могла забыть! — Белая Дама почти улыбнулась. — Это же у вас фигура речи такая!

— У кого это — «у вас», позвольте узнать?

— Ну, у людей.

Фергюс почувствовал, что у него начинают плавиться мозги. Он всё понял — ему нужен отдых. Немедленно и на длительный срок. Лет так на пять-шесть.

— Я думаю, — снова заговорила женщина, — что нам нужно побеседовать. Я как раз намеревалась искать вас на поверхности, но вы очень предусмотрительно спустились к нам, чем избавили меня от ненужных хлопот. Давайте пройдём в более уютное место.

— С удовольствием, — отозвался Фергюс, сразу представив себе сводчатую комнату, где из окна открывается вид на подземный водопад или озеро, в камине трещит весёлое пламя, а рядом стоят мягкие кресла…

И Белая Дама, к вящему изумлению контрабандиста, прислонилась к сырой мрачной стене и… исчезла.

— Постойте, куда же вы? — закричал Фергюс, и снова жутковатое насмешливое эхо передразнило его.

Но коридор оставался пустым, только части разделённого артефакта серебрились во мраке. Фергюс в растерянности ощупал стены, но Дама не появлялась.

— Чёрт возьми, да что же это за фокус? — громко спросил контрабандист.

Ещё с минуту никто не откликался, а потом прямо из стены возникла женская фигура. Она выглядела слегка пристыженной.

— Простите меня, я так привыкла перемещаться сквозь стены, что совсем забываю о том, что вы этого не можете. В смысле, вы — люди.

— А вы-то сами кто, не человек, что ли?

— Видите ли, не совсем. Даже Призраки Огня не могут окончательно определиться, кто же я теперь такая. Мой учитель, Хикоко Ходэми, предложил поговорить с вами. Сказал, что это прояснит ситуацию.

Имя Хикоко Ходэми — «Огненная Тень» — было знакомо молодому человеку. Он догадался, куда попал. Пещеры Андельстоун. Те самые, из легенды, он, помнится, часто шутил, что даже в этих недоступных пещерах у него есть знакомые. Кажется, дошутился.

Женщина поманила Фергюса за собой, и он покорно последовал за ней таинственными глубинными переходами, в которых раньше никогда не бывал.

Файр Айвори был ужасно расстроен и разочарован. Надо же, Старый Лис Ирн снова выкрутился из такой щекотливой ситуации! Полностью оправдан и перед Торментиром, и перед самим Мастером! Ладно, если он такой хитрый, а его сын такой удачливый, то Файру следует подумать о судьбе своей девочки. Не получилось пристроить её к сыну самого Мастера, так у штатгальтера Депьярго тоже есть сын. Долорес не только красива, она умна и рассудительна, и, конечно, послушает своего отца.

Так рассуждал мэр Каса-дель-Соль, привязывая письмо к шее флайлиза. Полезные зверюшки эти ящерицы! Хоть вывели их Посвящённые для своих нужд, но за минувшее мирное время эти голые чёрные флайлизы расплодились везде, и использовали их все, кому не лень.

— Лети в Депьярго, отдашь письмо лорду Ирну во дворце, — и флайлиз, захлопав крыльями, вылетел в окно усадьбы Айвори.

Если всё пойдёт по его, Файра, плану, то Старый Лис уже на этой неделе пригласит Долорес погостить в Депьярго. Там она, разумеется, познакомится с Фокси. А дальше всё будет как положено. Уж его Долли способна очаровать любого парня на Сариссе. Хотя, конечно, флакончик запрещённого Приворотного зелья никогда не помешает иметь с собой.

А Долорес и вправду была неглупой девушкой. Она прекрасно понимала, что, раз её отец решил заняться политикой и приобрести большее влияние, то он не остановится ни перед чем. Он наверняка отправит её к Ирнам, и начнётся история, похожая на историю с Мелисом как две горошины.

— Пусть себе, — успокаивала её Ирис. — Мы будем готовиться к отъезду, собирать вещи, и твой отец будет спокоен. А сами отправимся в дом твоей кормилицы.

— Нет, Ирис, ты не понимаешь, — горячилась девушка. — Лорд Ирн напишет отцу письмо, что мы не приехали.

Ирис задумалась, а потом воскликнула:

— Я знаю, что делать! Пошлём флайлиза Фокси, всё напишем ему! Он напишет письмо твоему отцу, будто бы мы в Депьярго! Только нужно, чтобы Фокси перехватил письмо, которое уже отправил ему лорд Айвори.

— Какое письмо?

— Я вижу, как из окна твоего отца вылетел флайлиз. Видимо, это и есть письмо Ирну. Нам нужен особый ящер: лёгкий и быстрый. Наверное, Рэп подойдет.

— Какой Рэп? — Долорес не успевала за ходом мыслей Ирис.

— Это флайлиз Нелли и Мелиса. Они везли его из самого Кхэтуэла. Там лучшие ящеры, — пояснила Ирис.

Она схватила большой лист бумаги и принялась писать письмо Фокси. Через пару минут она подняла голову и сказала:

— Долорес, сбегай за Рэпом. Я прячу его в твоей гардеробной.