— Что ты от меня хочешь? — довольно невежливо спросила она.

Эта грубость словно придала храбрости Долорес, и та продолжала:

— Я хочу, чтобы ты не держала на меня зла из-за Мелиса. Нет, постой, выслушай меня! Мой отец заставил меня дать ему Приворотное зелье. Понимаешь, для меня это было только развлечение. Я тогда совсем не понимала, для чего он это делает, чем это может обернуться для всех нас…

Нелли хмыкнула:

— Ничего себе у тебя развлечения! Надеюсь, теперь ты развлекаешься по-другому? Видишь ли, такие штучки могут стоить нам жизни. А раз уж ты тут торчишь, то тоже можешь нажить себе неприятности…

— Я не боюсь неприятностей! — Долорес надменно вскинула голову. — Я с тех пор многое увидела по-другому и многое поняла…

Нелли скривилась, но Долорес уже не могла остановиться, она говорила о том, как её отец лично допрашивает и пытает пленных, как на её глазах Псы растерзали женщину, как отец подарил ей ожерелье, которое сорвал с шеи этой женщины… Потом появилась Ирис, она помогла Долорес осознать происходящее.

По мере того, как она говорила, выражение лица Нелли менялось.

— Понимаешь, Нелл, я боялась, что вы с Мелисом погибли по моей вине, — горячо доказывала Долорес.

Нелли перебила её:

— Не по твоей. Мы попались из-за Торментира…

— Да, я знаю. Он связывался с моим отцом с помощью волшебного шара, теперь ему подчиняются все штатгальтеры Сариссы…

— Это как? Почему? — изумилась Нелли. — Ведь говорили, что он в немилости у Штейнмейстера…

— Видно, Мастер переменил своё мнение, — ответила Долорес. — Вас с Мелисом будут повсюду разыскивать и, по-видимому, убьют. А Торментир теперь — второе лицо после Мастера…

— Надо же! Держи-ка, это надо будет вытряхнуть, — Нелли сунула в руки Долорес очередной пыльный плед. — Будь там поаккуратнее, постарайся нигде не обмолвиться о нас.

— Само собой! — ответила Долорес. — Так ты больше не злишься?

— Злюсь, злюсь, даже не надейся!

Обе девушки рассмеялись. С этого момента лёд в их отношениях был сломан. Нелли подозревала, а Долорес была уверена, что Эстебан специально отправил их работать вместе, чтобы у них была возможность поговорить и помириться.

Когда они спустились по шаткой лестнице в гостиную, держа в руках стопки белья, Мелис робко взглянул в их сторону. Он до сих пор чувствовал себя крайне неловко в присутствии обеих девушек.

— Что, боишься? — поддела его Нелли со всей присущей ей зловредностью. — Значит, совесть до сих пор нечиста!

— Да неужто? — в тон ей подхватила Долорес. — Видно, он в тюрьме на кого-то ещё заглядывался! Интересно, кого он мог там высмотреть?

— Наверно, стражниками любовался!

Мелис ужасно смутился, а девушки захохотали и отправились в крошечный палисадник вытряхивать пыль из белья.

Фергюс озабоченно осмотрел беженцев. В этот раз их слишком много, поэтому вести эту партию будет сложнее. Ситуация усложнялась ещё и тем, что среди женщин царила паника. Их настроение передавалось детям.

Наконец собрались все, кого он ожидал, и молодой человек отдал команду трогаться в путь. Нестройными рядами беженцы шагали, покидая Юмэ. Многих провожали их мужья, братья и отцы. Сами они оставались защищать город и понимали, что, возможно, видят своих близких в последний раз.

Тревога снедала Фергюса, хотя он старался внешне ничем этого не проявлять. Но на расстоянии мили от Юмэ беспокойство достигло своего пика. Сбоку Хэрст подёргал его за рукав и молча указал в сторону. Фергюс повернул голову. Там закачались заросли кустарника. Это было странно, ведь ветер дул в другом направлении. «Засада!» — молнией мелькнуло в голове Фергюса.

Но не только он обратил внимание на странно шевелящиеся кусты. Мужчины из числа провожавших вскинули луки, некоторые схватились за рукояти мечей и сабель.

Всё произошло в мгновение ока. Из кустарника вырвались дружинники Штейнмейстера. По счастью, у них не оказалось ни луков, ни арбалетов, поэтому они не обстреляли женщин и детей из засады. Защитники Юмэ заслонили собой тех, кто был безоружен, и началась битва.

Фергюс видел, как незаметно Хоуди принял на себя командование.

— Фергюс! — крикнул он. — Уводи детей! Скорее!

Сам Фергюс предпочёл бы ввязаться в драку, но он понимал, что охваченные паникой женщины и дети станут лёгкой добычей нападавших.

Дружинник замахнулся саблей на Хайди, и Хэрст ринулся между ним и матерью, толкнув при этом солдата под локоть. Направление удара изменилось, и клинок только скользнул вдоль бока Хайди, нанеся ей царапину, которая кровоточила, но была не опасна для жизни. Сам дружинник потерял равновесие, и Хэрст вцепился в его руку, сжимающую саблю.

— Мама, что с тобой! — кричал Хенин, пробиваясь сквозь гущу схватки к побледневшей матери и брату.

Дружинник тем временем свободной рукой ударил Хэрста в лицо. Мальчик невольно отпустил его запястье, схватившись за начавший заплывать глаз. По счастью, подоспел Хенин, который ловко подставил подножку солдату. Тот свалился на землю, и Хенин, извернувшись, выхватил у него саблю. Хэрст подобрал с земли тяжёлый сук и завершил дело, нанеся удар дружиннику по голове.

— У нас есть оружие, — радостно прокомментировал Хенин, потрясая отнятой саблей.

Она была тяжеловата для мальчика, и её быстро перехватил Хэрст. Так как он был старше и крупнее, сабля лучше легла ему в руку. Заметив расстроенное выражение на лице брата, Хэрст поспешил утешить его:

— Ничего, для тебя мы раздобудем пику!

Хайди, бледная от потери крови, поднималась на ноги, держась за бок, который задела сабля дружинника.

Хоуди с группой бойцов отбивал нападение с другой стороны. Фергюс поспешил на помощь Хайди. Он туго перевязал её полосой материи, попавшей под руку, и, поддерживая раненую, двинулся вперед. Хэрст и Хенин старались не отставать.

Дружинников было немного. По всей видимости, это был авангард того воинства, которое Штейнмейстер решил бросить на Юмэ-Амиго. Защитники города с Хоуди во главе начали теснить нападавших. Этим они дали возможность Фергюсу и его команде покинуть поле боя. Как только женщины и дети оказались на безопасном расстоянии, Хоуди и его бойцы отступили под защиту стен города.

Солдаты Братства, увлечённые боем, даже не заметили, как из городских ворот выбежало подкрепление Посвящённым. Бой превратился в резню. И, хотя защитники Юмэ-Амиго отступив, заперлись в городе, в живых под стенами Юмэ осталось совсем немногие из авангарда солдат Братства.

Охваченные страхом беженцы домчались до берега, где их ожидало судно Фергюса. К сожалению, с ними уже не было друзей Хэрста и Хенина, которые помогали навести порядок. У сходней началась свалка, и несколько человек свалилось в воду. Из-за этого поднялась ещё большая суета и паника. Вода в реке была холодной, и они с трудом вскарабкались на крутой берег Аортиса.

В общем, Фергюс был счастлив, что посадка заканчивается. Последней на борт кораблика взошла Хайди, с обеих сторон её поддерживали сыновья.

Не успело судно отчалить, как старая Зэм спустилась в машинное отделение и шепнула Фергюсу:

— Нужно торопиться. Плохие вести.

— Если ты о Стражах, тётушка, то ничего, успеем, — улыбнулся Фергюс. Правда, улыбка у него вышла какая-то вымученная.

Новые крики на палубе заставили его поднять голову. По шаткой лестнице уже грохотали чьи-то шаги.

— Ну что там ещё?

— Фергюс! Извини, ты не звал, но дело срочное, — перед ним стоял, задыхаясь, Хэрст. — Нас кто-то нагоняет! Какие-то большие суда!

— Это они, — упавшим голосом ответил Фергюс. — Стражи.

Зэм молчала, а Хэрст явно испугался.

— Почему? Разве они могли так быстро добраться?

— Если на фрегатах, то да.

— На боевых фрегатах?!

Капитан кивнул.

— Хэрст, зови Хенина. Может, есть ещё кто-нибудь, способный отразить атаку, может, есть ребята постарше. Или девочки, — Фергюс вспомнил о Нелли и Дисси. — Я должен стоять у штурвала, иначе нам от них не уйти.