— Неповоротливые щенки, представляешь? Генерал и Бубочка зовут. Неугомонные. Ёлку помогают наряжать.

Трудно мне это представить. Его счастье сейчас. Видно у них традиции очень важны.

Загадаю следующий год непременно встретить в кругу Ника и его семьи.

Для абсолютного счастья ему не хватает меня. Он такой непонятливый. Моя миссия намекнуть, подсказать.

— Марта, сядь нормально и поешь, — замечает бабушка мое стоячее положение возле стола, когда я пытаюсь быстро впихнуть в себя остывший голубец.

— Ба, все вкусно безумно, но мне бежать надо.

— Дело к ночи, а тебе надо куда-то, спасательница. Ешь на ходу. Только с ванны распаренная и ещё волосы не высохли, а на улице зима. Не хватало тебе заболеть.

— Волосы под шапкой. Я на такси. В студию. Одна нога здесь, другая там, — оправдываюсь возле входной двери.

— Надеюсь это он вызвал тебе такси?

— Почти…

— Ага, это из той викторины, что он почти тебя любит, — шумно выдохнула бабушка и грозно потрясла полотенцем. — Надо же, какой-то вертихвост так легко управляет тобой. Марионетка ты, Марта. Раскрой глаза.

Сердце запрещает думать внятно уже ни один месяц, используя шоры, где впереди только тот, которого рисовал великий художник, не зная, что Ник сойдёт на грешную землю идеальным для меня.

Возле здания уже топчутся грузчики.

— Где расписаться? — чиркаю завиток в указанном месте.

На коробках надписи "хрупко" и я переживаю, чтобы все прошло гладко и не одна лампочка в процессе переезда не пострадала.

После моего ухода была разгромлена почти вся техника. Конкуренция не дремлет. Подсылают гопников для пакости, а Ник творческая натура.

Ему не положено волноваться, следить за всем и сразу. Он должен созидать и преобразовывать идею в множество кадров для создания гениального кино. В будущем. Обязательно. Я прослежу. Буду рядом.

— Марта, ты мое спасение. Меня не будет на новогодних каникулах в городе. Приезжай периодически, поливай цветочки.

Взглянула я на одинокий кактус и поняла, что он переживает за технику, за актеров. Это его детище. А я должна взять организационные вопросы на себя.

На столе взгляд цепляется за камеру. Ник с ней практически не расстается, а тут забыл наверное. Его не будет, сам сказал. Возьму к себе пока. Будет напоминанием о нем.

Под бой курантов кручу ее возле себя, как материальная напоминающая о Нике и забрасываю в ящик стола на основной работе. Вспоминаю лишь тогда, когда актеры в общем чате, поздравляют режиссера со свадьбой.

Изначально подумала, что это шутка и, возможно, виваты про наш с ним будущий адрес, но как оказалось, жить с ним в ближайшее время буду не я.

Гнев.

Ярость.

И ещё хренова туча негодования.

Особенно когда, заголовки в интернете пестрят о свадьбе Ника и Алисы. Той полуголой девушки в ночном клубе.

Я спустила на тормоза все, что произошло тем вечером.

Не могла даже подумать, что Ник способен увлечься кем-то настолько серьезно, пока я ждала его призрачного вдохновения.

Слезы и искусанные губы преобразуют макияж в нечто похожее на алое зарево заката моей мечты.

Хочется разбить камеру, но решаюсь заглянуть в святае гения. Там одно видео.

И какое!

Его нынешнюю жену привязывает к кровати средний брат Виктор. Тот кто перепутал меня с актрисой немецкого кинематографа.

А дальше, а дальше… я ещё такое не монтировала.

— Марта, что там со статьёй? Новый год прошел. Младший Рождественский женился. Наша редакция в очередной раз в луже, пока другие папарацци уже вовсю разносят новость, — прорывается звонок главреда в субботний одинокий кабинет.

— Самодуры, нахалы, подлецы! Ручка же под боком как всегда, вот и записывайте заголовок, — шмыгаю носом, прикладывая холодный корпус камеры к пылающей щеке.

— Марта, ты в своем уме такое на первую полосу. Это многоуважаемые люди, многопоколенная семья между прочим!

— А мне нужен отпуск! Я обессилена и могу писать только правду, — утрирую и пыхчу, как чайник. — Сдох рабочий запал на похвальства.

Сбрасываю вызов на пике пламенной речи. Спешно достаю карту памяти и сохраняю на флешку безнравственное видео.

Слышу шум за дверью. Кто-то задел ведро нашей уборщицы и вступил с ней в прения.

— Она будет рада меня видеть, — узнаю голос Ника и мигом вскакиваю со стула.

Кто его пустил? Где охрана? Я не успею закрыть дверь.

Решаюсь спрятать карту в самое надежное место на своем теле, не скопировалось до конца.

Он же за камерой пришел.

Ручка двери дергается и на пороге Ник. С мороза такой родной, бросится в объятия и зажамкать. Эх, размечталась.

— Марта, я знал, что найду тебя здесь в выходной день.

— Приветики. Давно не виделись. Сегодня очередная рабочая для меня суббота и это неуместная правда, — натянуто и кисло улыбаюсь.

— Сильно не отвлеку. Я по одному из рук вон выходящему делу, — подходит ближе. Садится вальяжно на стул напротив меня. — Марта, знаешь, а я как раз ищу камеру, которая что-то забыла на твоём столе.

Почесываю ручкой затылок как можно медленнее и пытаюсь создать озабоченное лицо.

— Всегда хотела научиться снимать. Думала, пока тебя нет потренеруюсь, но, увы, не получилось. Сильная загруженность на основной работе, — радушно оповещаю.

— Охотно верю, — полез проверять камеру. — Но здесь нет карты памяти. Такой маленькой пластины с ценной информацией.

Это то грязное видео ценная информация! Куда катится мир Рождественских. И я вместе с ними.

Он встает, огибает стол. Я тоже встаю. Подходит ближе.

— Ты меня так любишь, — касается щеки тыльной стороной ладони. Мои ноги невольно подкашиваются. Вторая его рука ложится на поясницу.

— Ох, — вырывается из моей груди и глаза закатываются.

— Знаю, — шепчет на ухо. Трется своей щекой об мою. — Правду мне в глаза скажи. Где? — томный голос обволакивает. Его пальцы слегка касаются моего подбородка. Я невольно приподнимаю голову. — Ты же умная девочка, хорошая, лапушка, — продолжает он.

Открываю глаза и не успеваю сказать, как в кабинет вламываются его два брата. Отстраняюсь от Ника, испугавшись. С храбрым полицейским пришлось ранее столкнуться, а вот сейчас наступает и блестящий адвокат.

— Я буду кричать. И на крик прибежит баб Нюра. Получите шваброй, носков не соберете. Лучше идите, куда шли, — нервно предупреждаю и мысленно пытаюсь сконцентрироваться. Меня застали врасплох.

— Это прямая угроза, — расценивает Арон. Он в голове просчитывает статьи, и сколько я ему заплачу за моральный ущерб.

— А мы шли к тебе, — ехидно хмыкая, добавляет Виктор.

Порочная банда в сборе.

— Ник, дали пять минут на все про всё, а ты со своей коллегой не можешь разобраться? — чувствуя своё преимущество, Виктор подпирает стол, скрестив руки. — Так дела не делаются. Брат, где-нибудь хоть справляешься?

— Ты сейчас поднимаешь вопрос моей жены? Не много берешь на себя? — заведенный Ник сразу остыть не может, как спичка возле лужи бензина.

— Оба забыли за чем здесь? У меня мало времени. Дела ждут. Встречи срываются. А вы по старой пластинке заезженной будете тормозить, — отрешенный голос старшего звучит как окончание. Спор прекращается. — Красавица, Нику все отдала? — задаётся вопросом Арон, заправляя руки в брюки.

Подходит к окну и кидает взгляд в даль. В опупительное адвокатское будущее, наверное. Старший из братьев красивенный, пятый элемент. В мире мужчины делятся на два вида. Он и остальные.

— Не все. Заныкала карту памяти. Без нее камера железка бесхозная, — отвечает за меня младший Рождественский.

— Надо вернуть, — расхаживая по кабинету, делает вывод Арон.

— Пляшите, — не унывая предлагаю весёлый бартер.

Уверена перероют здесь всё, но не найдут.

— Козочка, думаешь шутки шутить? Я тебе не Ник, комедию терпеть не стану. Сейчас оформлю в обезьянник, посидишь, подумаешь, — вклинивается Виктор, навалившись кулаками на стол.