Частично, это оскорбление меня как хозяина дома.

Явно пигалица не в курсе, кто со мной стоял, а значит в наш дом не вхожа. Чужачка.

А когда вспомнил, кто это, напрочь отшибло все. Вопросы и безопасность ушли на второй план. Эта женщина вызывала по мне желание.

Много желаний, разнообразных. Потребность отыграться перевесило логику.

Ее леденец в трусиках явно пылал. Моя жаропрочность задымилась от ее ноги заброшенной на мое плечо.

Распалила во мне зверя. Ненасытного. Я футфетишист и идеальные грациозные щиколотки кошечки меня убили наповал.

Хотелось пройтись рукой вдоль бархатистой кожи и забиться в райский уголок между длинных ног. И как назло, случайные шаги помешали завершить начатый процесс.

Платье с разрезами на таком шикарном теле оказалось лишним. Одежда скрывала ядро вулкана.

А может она так обиделась, что я с ней грубо? Так сама видимо была не против.

Возможно, хотела более комфортного места уединения, а не под открытым небом. В любой момент мог кто-то выйти и застукать ее с волосами, застрявшими в замке ширинки моих брюк.

Итог. Запутала меня и мои мысли.

— На мусорку неси, — слышу тетин крик на улице.

В руках прислуги туфли моей беглянки. Отталкиваю Скорохода и ускоренным шагом выскакиваю во двор.

— Стой. Не выбрасывай!

Не успеваю, крышка урны опускается. Растерянная служанка, хлопая ресницами, смотрит то на меня, то на тетю.

— Извините, хозяин. Эти туфли нашла в саду за домом. Думала, кто-то из гостей забыл… — затараторила в свое оправдание.

— Ты все правильно сделала, ступай, — обрывает ее тетя Раиса. — Это обувь не Азалии. У будущей хозяйки дома не может быть такая лапища, — руками указывает размер. — А все остальные гостьи ушли не босые. Я их провожала и видела.

Заглядываю в контейнер. Мусор недавно вывезли, и туфли красуются на дне.

— Зачем ты туда полез, Игнат? — прицепилась с расспросами тетя.

Толкаю урну. Та опрокидывается.

— Не пойму. Эти туфли Азалии не принадлежат… — причитая, заладила тетя, пока я достаю пару.

— Хотел сделать подарок, но понял, что ошибся с размером. Сдам в магазин.

Придумываю легенду, стряхивая пыль со шпилек.

— На помолвку дарят кольцо. Оно у тебя уже есть? — скрестив руки в локтях, тетя не унимается в предсвадебных приготовлениях.

— Спасибо, что в очередной раз напомнили, — рычу на распланированную мою жизнь другими людьми.

— Чует мое сердце, что неспроста эти туфли здесь. Дата не объявлена. У тебя нашлись дела по важнее, — сощуривается, рассматривая обувь в моих руках. — Сбитые набойки… Ты мне врешь? — вскидывает голову.

— Я достаточно взрослый тетя, чтобы не отчитываться перед вами.

В багажник забрасываю находку. Что поделать, если моя золушка слегка не стандарт.

— Раньше любовницы были куда более изобретательны. Воротничок в губной помаде, литр дихлофоса духов выльет на ткань рубашки, подбросит трусики.

— Почему сразу любовница? Я не женат, — хлопаю дверью авто.

— Но будешь и на ком надо, — грозится, преграждая выезд. — Порядочные девушки туфли не оставляют. Явно бродячая профура ошивается возле тебя.

— Следите за языком!

Как четко все у нее. Клеймо поставлено и не отмыться.

Война войной, а обед по расписанию. Машина останавливается возле привычного заведения, где происходит моя полуденная трапеза.

Весна плавно переходит в лето. Тепло повсюду. Оно питает природу. Только в меня не проникает.

Отдельный забронированный столик и новое меню каждый день. К хорошему быстро привыкаешь. И не обращаешь на обслуживающий персонал, они суетятся каждый раз.

Откинув обложку папки с вкусными названиям, принял очередной вызов на телефоне.

— Шеф, мы выяснили. Она журналистка. Пишет статью про Рождественских. В прошлом мастер спорта по бальным танцам… — на этих словах телефон сползает вниз. Перед моими глазами та самая пропажа.

Вот оно что.

Акула кнопок на ноутбуке, печатающая сплетни.

Все сходится.

На чьей она стороне?

Ей нужна информация. Надо выяснить какая.

Сижу в кафе, пальцы барабанят по чашке зеленого чая. Надо было кофе заказать, взбодриться. Нога трясется. Николас кладет на нее руку, отвлекая меня, а сам что-то тщательно набирает в телефоне.

— В этом ресторане Льдов обедает и будет через минут десять, — Арон, вскинув руку, сверяет время. — Цель прежняя. Попасть в спальню.

В самом деле, проще прислугой устроится было и туда попасть, чем это вот все.

У меня сейчас состояние как у той мухи, которая проснулась и бьется в стекло. Затея дурацкая, но пути назад нет.

Он всё равно меня найдет рано или поздно, если захочет. Вошла в игру и не так легко соскочить. Соучастница заговора. Определенно меня шлепнут. Только как? Лучше по попе.

— Николас, как самочувствие Алисы? — интересуется Арон, нервно теребя ремешок часов.

— Ребенок развивается согласно сроку. Алисе нужен покой, Арон. Ей и ребенку. Она моя жена и будет жить со мной, — спокойно резюмирует Николас.

— Это мой ребенок и я заберу Алису, — рявкает на произвол Арон.

— Хватит при мне обсуждать семейные дела, — с надсадной злостью обрушиваюсь на них.

— У-тю-тю, — Виктор проходится по воздушному крему на пирожном и утыкается пальцем в мои губы. — Чтобы женщина не орала днём, надо чтобы ночью покричала. Ник, она кричала? — смотрит на младшего брата таким взглядом, которым можно железные балки распиливать.

— Решено, Виктор, подарю тебе книгу “Куда направить половую энергию”, - бью его по руке, вытирая салфеткой сладкие губы. — Ты меня нервируешь, — скрещиваю пальцы и яростно добавляю. — На дно пойдете, — обвожу пальчиком братьев, указывая, что от меня зависит их судьба, а они шлюпку раскачивают.

— Только с тобой, красавица, — пошло ухмыляется самовлюбленный предатель.

— Договорились. Там и повеселимся, — глазами показываю ему мое лопнувшее терпение.

— Пора, — оповещает Арон, останавливая перепалку. — Пойдемте, чтобы разминуться.

— Я сейчас, — предупреждает Ник братьев. — Пару напутствующих слов Марте, — кидает им вслед. — Ты не должна собой рисковать. Откажись и мы поймем, — разворачивая к себе и заглядывая в глаза, решала так до сих пор и не предложил альтернативу. — Он хочет сделать тебе больно. Я ему не позволю.

— Пока только ты мне делаешь больно, — намекаю на сжатые пальцы на моей коже.

Он прав.

Так самообреченно любить нельзя.

Это тупик.

Алиса беременна, ждет ребенка, возможно, от него, а я все лелею мысль, что наступит день, где будем мы вдвоем.

За витринным окном останавливается черная машина и ее окружают охранники с наушники. Ник так и не ушел, сидит передо мной.

— Под стол, — давлю голову Ника, командуя.

Тот упирается, но сползает ко мне в ноги. Поправляю скатерть и смотрю в окно, где широким шагом на обед идет Льдов.

Дверь в ресторан открывается, и возле Игната вырастают по струнке администратор и официанты.

Животрепещущая аура окружает его. Страх людей повис в воздухе, и темнота заполнила светлое помещение.

Его телефон сросся с ухом. Такой занятой и суровый. Наверное, там отчитываются, сколько он денег успел заработать до обеда. В его распорядок дня такая мошкара как я не записана, а перечеркнута.

Он садится за стол, небрежно подзывает персонал, и невзначай его взгляд встречается с моим. Пауза застряла в горле тяжелой ношей моего задания.

Мое правило: нападать первой всегда.

— Вы меня преследуете г-н Льдов, — бросаю ему не понимающий заинтересованный жест.

— Ха, — откидывается на спинке стула. — Вот это удача, — широкими ладонями хлопает по столу. — Вбил в навигатор безумная женщина и он привел меня к тебе, — встает и присаживается за мой столик. — Счастье мое. Как звать тебя? — накрывает мою руку своей. — Вечер так быстро оборвался, не успел тебя узнать поближе.

— Резкая, — сдержанно представляюсь, отпивая из чашки зеленый напиток. — Мне нравится это название. Вполне.