Втягиваю в себя очередную порцию напитка с говорящим названием. Отрываюсь от письма и натурально вскрикиваю. Второй раз за день. Только не они. Последняя мысль в этой главе перед вопросительным знаком. Зажмуриваю глаза, но открыв их, эти дьяволята не пропадают с поля видения.

— Что пишешь, Марта? Очередную кляузу строчишь?

Ник снимает мне наушники и его слова врываются в мое междустрочие, застывают хлопающими ресницами в воздухе. Эти весельчаки все мокрые, загорелые и я бледная медуза.

— Ник, женщину надо целовать во все незагорелые места, но тут тебе понадобится помощь братьев. Белую фурию солнце не берет, — оценивающе рогочет Виктор.

— Лопнет пузико. Не надорви шесть кубиков, — мое оружие сарказм и он при мне.

Средний наглец берет у меня бокал, достает зонтик из напитка, облизывает шпажку, она вся в белом сливочном креме.

— Кстати, как тебе массаж? — отпивая мой коктейль, Виктор пристраивается поближе.

— Что… Вы? — округляю глаза, кусаю щеку и осознаю, что пока я пугала всех адвокатом, они беспардонно лапали меня.

Эта мысль с гневом не сравниться, она высшая степень ярости. Арон стоит дальше всех и заслоняет мне солнце.

Скрещенные руки в локтях над головой и по контуру растекается водным ореолом, а в песке пикой покоится клинок.

Ник забирает коктейльную вишенку, подбрасывает и проглатывает.

— Лапушка, мы старались, — пережевывая лакомство, выдает женатый гений. — Не надо было вовлекать щенков в шантаж. Они такое не кушают, — покрутил флешку возле носа. — Дедушка привет передавал, кстати.

Я алый штрих код на попе кому-то оставила, вот сейчас и узнаем. Приподнимаюсь и оседаю обратно.

— В самолете. Это тоже вы? — прищурившись, завершаю расследование вопросительным тезисом.

— Моя только бумага, — Ник поднимает руки вверх.

— Маркер мой, — нашкодивший Виктор смотрит в пол и вздыхает. Все ясно. Срываюсь, бегу к Арону с целью снести великана.

— Искупаемся, Марта, — он поворачивается и спокойно забрасывает меня через плечо.

Быстрыми шагами идет в воду. Колочу по спине, кусаюсь, получаю грубые шлепки его крепкой пятерни. Реакции нет, он уже по колено зашел. Смотрю на Ника. Он в моем дневнике.

— Ник помоги! — крик хриплый, прерывистый. Дневник падает с его рук, он бежит следом.

— Арон, не надо. Все отпусти. Она боится.

Но терминатор юриспруденции не слышит призывы Ника и я испытываю приступ, глотаю ртом воздух и проваливаюсь в темноту.

Небеса разорвало на мелкие осколки. Падая блестящим дождем, они указывают на лицо Николаса.

Первое, что вижу в этом раю, его глаза. Каждая клеточка моего естества растекается в янтарно смолистом оттенке его глаз. Связные мысли еще не подъехали и приходится довольствоваться эмоциями ребенка.

— Откуда я знал, что она боится чего-то. Женщина-вызов. Зачем только пошла на пляж, если так страшится воды, — Арон пытается оправдаться, но тщетно.

— Кажется, ей лучше, глаза открыла ведь, — Виктор тоже завис надо мной.

Всё это слышу сквозь туман. Передо мной только глаза моего назначения, мой ориентир и его теплые руки на моем лице нежно разминающие щеки. Капли воды с его волос падают на мою грудь, растекаясь к шеи.

— Лапушка, ты как? — испуганные глаза, тревожный голос, он и вправду волнуется.

— В раю все такие красивые? — мой бредовый голос обращен к Нику.

— Марта, даже не знаю. В нашем рождественском эдеме еще два экземпляра, — кивает с улыбкой в сторону братьев.

— Это демоны-искусители, — не глядя, накрываю их лица руками, отталкивая.

— Жить будет. Очнулась, дебоширка. Вся спина теперь в твоих укусах и царапках, пиранья, — Арон, убирая мою руку, оборачивается и показывает спину. Та вся в красных аллеях, отпечатки зубов по краям.

— Арон, я отдала ту карту. Что вы вновь ещё от меня хотите? — говорю, опираясь на Ника, пробую встать.

— Помощь твоя нужна, — старший брат тоже включается в процесс, поддерживая за локоть.

— Арон, ты сейчас уверен, что я в том состоянии, чтобы ты о чем-то меня мог просить после всего вашего пиршества надо мной, — всматриваюсь в его лицо и понять хочу, с чего бы эта чертовщина в милашку превращается.

— Лапушка, мы перегнули. Прости, — младший за всех извиняется по привычке.

— Ник, дело даже не в этом. Вам скучно и вы меня преследуете. Найдите более стандартную жертву…

— Моя адвокатская деятельность под угрозой. Нужна твоя помощь кое в чем. В долгу не останусь, — Арон прерывая, выливает ушат частных проблем на меня.

— Сочувствую, но я не Брюс всемогущий. Обратись на биржу труда. Может имеется вакансия стриптизера в местном клубе, — отпиваю жадно воду, которую официант успел принести.

— У нас есть видео с массажа, где твое личико недовольное и голенькое тело, — Виктор решил зайти с козырей.

— И что? — мое безразличие бездонное. — Если вы меня думаете этим шантажировать, то опоздали — грязь это моя вторая кожа, только в плюсе буду, — натягиваю на купальник юбку в пол. — Скандал будет, да, — кривлю уголки губ, верчу растопыренные пальцы. — Но главное чтоб говорили, возносили или топтали словесно. Не важно. Слава долго не продлится. Людская память короткая, другая новость вытеснит. Спасибо, ребятки. Арон, стану Опрой, возьму тебя пиар менеджером. Это я ещё молчу про блестящую храбрость адвоката и полицейского шантажом заниматься, — закатывая глаза, разворачиваюсь в твердом намерении уйти по-английски.

— Марта, Николасу грозит срок за порнографию, — Арон потерял всякую надежду на мою благосклонность.

— Что? — оборачиваюсь и вопросительно смотрю на источник.

— Компромат на нас всех, понимаешь? Меня с полиции турнут. Всей фамилии Рождественских грозит опасность. Возможно, и тебя красотка прихватим, — вклинивается Виктор.

— Ник гений и он снимает достойное кино. Порнография слово ругательное и в отношении его прошу не применять. Эротика…романтическая. Я же сама монтировала. Там ничего сверх… — гордо заявляю, расправляя плечи.

— Марта, как не называй мои фильмы, а посадить могут, — кратко и емко Николас остужает мой благочестивый пыл помощницы.

Разглядываю Николаса и не верю, что он так спокойно о своих будущих шедеврах отзывается. Эротика это промежуточный этап, верю он способен на большее, отрицаю его режиссерское фиаско.

— В чем заключается моя помощь? — пристально смотрю на Ника, обращаясь к Арону.

— Забрать документы у одного человека, — серьезный голос старшего отвлекает от лица Николаса.

Арон руки положил себе на талию, кажется, сейчас галстук поправит, непривычно видеть его без костюма.

— У кого? — волнение само собой нарастает.

— Ты с ним заранее познакомилась. У тебя гравитационное поле настроено на странных типов, — в приподнятом настроении Виктор берется за старое, шутит.

— Поверь, Вик, в этом поле ты первый, — его вздорный комментарий не останется мной незамеченным.

— Льдов Игнат, наш троюродный брат. Тот мужчина в самолете с бородой, это он, — Арон почти жестикулирует, указывая на волевую часть тела.

Всплывшие воспоминания пробирают меня на дрожь, холодный тип с глазами зверя.

— Каким способом я заберу документы у него? — мысли кубарем сбиваются, образуя вату бессмыслия моей помощи.

— Стать его любовницей, — Арон озвучивает невозможное.

— Шутка постучалась, но не зашла, — нервно хихикаю и осматриваюсь. Лица у братьев озабоченны.

— Марта, я шучу, что ли? Все серьезно, — исподлобья следит за моей мимикой.

— Я тоже Арон серьезно. Будешь моим любовником. Ну, а что тут такого. Пустяк, — отмахиваюсь в улыбке и мои глаза встречаются с ревностью Ника.

— Ты не обязана это делать. Я что-нибудь придумаю. Время есть в запасе, — что-то там головушка напридумывала себе и молчит у Николаса.

— Да, Ник, срежиссируй наш семейный трындец, — Виктор нашел коктейльный зонтик и ковыряет им в зубах.

Меня эта тупиковая тема начинает напрягать. Милый отдых, ты в последнюю очередь случишься в моей жизни.