— Подожди, пожалуйста! — взмолилась Элис, пытаясь остановить Лиона.

— Не сейчас, Элис, — отозвался он, упрямо следуя к собравшейся на пирсе толпе из желающих покататься на нарядных лодочках.

— Мои цветы! — ведьма то и дело оглядывалась, в глазах читалась паника. — Они остались там, на земле! Давай вернемся!

— Я куплю тебе новые, — пообещал Лион, проталкиваясь к лодочнику. — Мне нужна лодка! Я ее покупаю!

Не дожидаясь возражений возмущенной очереди, он бросил торговцу перевязанный шнурком кошель и, схватив с передвижной тележки кулек сладких орешков, предназначавшихся для катающихся, спрыгнул в ближайшую свободную лодку. Та, обреченно хлюпнув, просела под его весом.

— Конечно, сиятельный господин! — услужливо поклонился лодочник, предварительно проверив содержимое звенящего мешочка. — Лодка ваша!

«Еще бы ей не быть моей», — подумал Лион: на деньги, что он заплатил торговцу, можно было купить и обустроить не меньше тридцати таких лодок.

Повернувшись, он протянул руки и, подхватив Элис за талию, спустил ее на дно. Лодка качнулась, приветствуя нового пассажира, и ведьма, пошатнувшись, была вынуждена ухватиться за плечи Лиона. В ее глазах плескалось смятение. Кажется, история с адептами Ордена сильно ее впечатлила.

Лион помог Элис усесться на обитую красным бархатом скамейку, рассчитанную на двоих, а сам, забрав у сияющего довольной улыбкой торговца весла, оттолкнулся от деревянного пирса и устроился напротив.

Понадобилось всего несколько гребков, чтобы уверенное течение реки подхватило нарядную посудину и медленно потянуло ее в сторону близлежащей деревни. Там, у Золотой пристани, получившей свое звучное название в честь необыкновенных желтых водорослей, растущих только в этой местности, их будет ждать экипаж. По расчетам Лиона, на то, чтобы туда добраться понадобится час-другой, а значит, у него будет время, чтобы поговорить с явно расстроенной Элис и хоть немного ее успокоить.

Лион очень сожалел, что их прогулка обернулась форменным безобразием, однако лучше уж лишиться пары-тройки запланированных развлечений, чем стать участником уличной потасовки и быть раскрытым.

Когда людские голоса окончательно затихли, а городская стена осталась позади, Лион облегченно вздохнул и позволил себе сложить весла. Сняв свою маску, он отбросил ее в сторону и облокотился на завышенный бортик.

Лодочка была небольшой, но крепкой, по виду напоминая плывущий по воде лепесток. На чрезмерно вытянутом носу раскачивался миниатюрный в пол-ладони фонарик, а беленые, отполированные бока румянились связками ярко-красной цветочной гирлянды. Идеальная декорация для романтичного свидания.

Лион вновь взглянул на Элис. Та затихла и даже перестала оборачиваться. Ничего не замечающий взгляд блуждал по водной глади, на лице застыло задумчивое выражение. Заходящее солнце уже окрасило округу оранжево-розовыми тонами, отчего кожа Элис, казалось, сияла изнутри, а и без того яркие волосы пылали живым огнем. Как он вообще мог думать, что кто-то столь совершенный мог быть создан искусственно? Какими бы распрекрасными ни были королевские алхимики, они не могли заставить глаза куклы искриться настоящими человеческими чувствами. А такие глаза, как у Элис, и у людей встретишь нечасто…

— Держи, — он протянул ей пестрый кулек с орешками.

Элис забрала угощение и, развернув хрустящую обертку, принюхалась. Осторожно подхватив двумя пальцами золотистый орешек в карамельной глазури, отправила его в рот и, пожевав, заметно оживилась.

— Вкусно, — похвалила она, и, достав еще один орешек, протянула его Лиону. — Попробуй.

Лион миллион раз пробовал орешки в карамели — на любом гулянии их продавали на каждом углу, — но он готов был поклясться на священном камне Богини, что тот, который он, наклонившись, забрал губами прямо из рук опешившей от его наглости Элис, был совершенно особенным, неповторимо сладким.

Судя по вспыхнувшим румянцем щекам ведьмы и ее обескураженному виду, действие эля сошло на нет. Теперь она вряд ли снова назовет его самым прекрасным и сильным мужчиной на свете, не скажет, какие красивые у него глаза.

— Действительно вкусно, — усмехнулся Лион. Однако не решился просить добавки, побоявшись, что Элис попросту сиганет за борт от внезапно накатившего смущения — с нее станется.

Однако вопреки его ожиданиям, растерянность ведьмы длилась недолго. Словно забыв о его существовании, она сосредоточилась на орешках, один за другим отправляя их в рот. Ее невнимание отчего-то не оставило Лиона равнодушным. Именно сейчас, когда они были так близко, сидя в лодке для влюбленных, и за ними не следили две пары зорких рыцарских глаз, она решила игнорировать его неприкрытые заигрывания.

Лион не сомневался, что нравится ей, — спасибо имбирному элю и невнимательной подавальщице. Раз так, почему она вдруг нахмурилась, не желая даже смотреть в его сторону?

— Ты сердишься? — осенила Лиона совершенно невероятная догадка.

Элис промолчала, упрямо поджав губы. Значит, он не ошибся.

— И почему? — допытывался Лион, не в силах смириться с новой реальностью, в которой он вдруг лишился божественного ореола в глазах ведьмы. Ведь он не сделал ей ничего плохого!

— Кто это был? — Элис отложила в сторону орешки и наконец удостоила Лиона взглядом, который ему совершенно не понравился. В нем полыхало негодование.

— Орден Отступниц, — честно признался Лион.

Элис усмехнулась.

— Крепкие же, оказывается, эти отступницы! — заметила она. — А нам говорили, что все они — ведьмы, которые перешли на темную сторону! Вот, оказывается, как темная сторона меняет хрупких женщин!

— А нам говорили, что ведьму создают уже в том виде, в каком она попадает в дом хозяев, — парировал Лион. Не сдержался — задел тему, о которой хотел поговорить не сегодня.

— Что? — ее голос дрогнул, лишившись воинственности. — Нет же, мы растем, как обычные люди… Выходит, в Ордене состоят не только ведьмы?

— Не только. Хватает адептов, добровольно следующих за отступницами, — признался Лион.

— Они знали мое имя! — вспомнила Элис и наградила Лиона новым осуждающим взглядом. — А ты не дал нам поговорить! Он сказал, что меня ищет мама. Понятно, что у меня нет и не может быть мамы, но я все равно хотела его дослушать! А вдруг…

— Что — вдруг? — перебил Лион, не сводя с нее испытующего взгляда. — Вдруг все-таки есть? Тогда, если верить тому типу, она — отступница. И что ты будешь делать? Сбежишь от меня с двумя чернокнижниками, оглушив заклинанием?

— Я бы не стала! — воскликнула Элис. — Я бы никогда не навредила тебе! Я просто хотела… просто… Я совсем запуталась.

Она закрыла лицо руками, и, наклонившись, уткнулась в колени. Лион тут же пожалел о своей резкости. Она не виновата, что все так сложилось. В конце концов она стала на его защиту, и когда он поторопился увести ее с места стычки, не слишком-то противилась, позволив ему поступить по-своему, наплевав на собственное желание остаться и выяснить, о чем втолковывал незнакомец.

— Элис, — тихо окликнул Лион, — пожалуйста, верь мне, — и добавил, сожалея, что не может сейчас сказать ей больше: — Мне жаль, что все так получилось. Я хотел, чтобы этот день стал для тебя особенным, а в итоге заставил переживать. Я все испортил.

Элис распрямилась и открыто взглянула на Лиона. Ее глаза сияли ярче только-только загоравшихся звезд.

— Нет, господин, — проговорила она, и вежливое обращение кошачьими ноготками царапнуло внутренности Лиона. Элис явно давала понять, что их игра в незнакомцев окончена. — Вы подарили мне по-настоящему чудесный день. Спасибо за все.

Своими словами она не только провела черту между ними, но и наспех соорудила небольшую кирпичную стену. А сегодня в планах Лиона не было даже захудалой ширмочки.

— Рад слышать, — Лион поднялся со своего места и, осторожно подсев к Элис, заключил ее в объятия. — Только можно я еще немного побуду просто Лионом? Совсем чуть-чуть.