Нина сидела на высоком табурете на кухне. Почему на кухне?.. Это стало неважно, когда он увидел её глаза. Стеклянные. Равнодушные. Игра «кошки-мышки» подходит к концу. Мышка набралась храбрости, чтобы сделать финальный рывок, а большой и добрый кот позволит ей этот рывок совершить.

Глупые слова приветствия так и застыли в горле, когда Дементьев приблизился. Он сел на такой же стул, опираясь локтем о столешницу острова. Глубоко вдохнул, а, выдохнув, посмотрел на Нину. Красивая ведь, зараза. Сама этого не понимает. И что делает с ним, тоже не хочет понимать. Он поджал губы, не зная, что теперь сказать ей. А самое главное, стоит ли что-то говорить?

— Так и будешь молчать? — Не стерпел Дементьев и склонил голову набок, пристально всматриваясь в её лицо.

А Нина, будто за несколько часов повзрослела. Не постарела, а именно повзрослела. Самостоятельная. Чутьё подсказывало, что и прежде такой была, только умело скрывала. И взгляд её этот он прежде видел. Вожделенный взгляд. Он мелькнул и пропал, когда сам к ней пришёл. В тот самый первый раз. В офисе у Бори. Внутренне Нина ликовала, но внешне сумела это скрыть. Сейчас скрыть не пыталась. Посмотрела на него с какой-то неправильной, чужой улыбкой и повела плечиком.

— Я беременна, Дементьев. — Сказала она и посмотрела испытующе. Чуть нахмурилась, когда молчание затянулось.

— И, если судить по твоему тону, беременна ты от меня. — Утвердительно добавил он и тоже усмехнулся. Примерно так же, как и она пару секунд назад. Провёл ладонью по гладкой столешнице и резанул острым взглядом. — Я к тому, что не стоит и тебя, и меня унижать вопросом, вроде… «как же так получилось?». Да?

— Не стоит.

— И вопрос по поводу того, хочешь ли ты оставить ребёнка тоже не маячит на горизонте?

— Разумеется! А иначе, зачем мне говорить об этом с тобой? — Согласно покивала Нина, смягчая безжалостный тон.

— Действительно… зачем?

На этом Нина продвинула бумажку, которую до этого прикрывала рукой. Дементьев заинтересованно изогнул бровь.

— А это, я так понимаю, подтверждающий документ?

— Да, — отмахнулась она, — на тот случай, если ты примешь всё за розыгрыш.

— М-м… — Дементьев выпятил вперёд нижнюю губу. — И фото прилагается. — Он приподнял гладкую бумагу вверх двумя пальцами, чтобы с текстом ознакомиться. — Ничего, что я не издаю умилительных воплей?

Он сразу заметил, как Нина изменилась в лице. Обидел её последним замечанием. Сильно. Да и у самого всё упало… Глупая… до отвращения глупая ситуация, когда двое взрослых, самостоятельных человека не могут найти общий язык, продолжая препираться, будто лопатку в песочнице не поделили.

— Как-нибудь переживу. — Процедила она меж тем. — Ты на фамилию врача посмотри.

— Да, да, я понял. Ты к Толику ходила. Опять же, чтобы у меня вопросов не осталось. Я понял. — Повторился он и бросил на Нину короткий взгляд. Бумагу обратно на стол вернул. — Что дальше?

— А дальше я хочу, чтобы ты хорошо… — Судорожно вдохнула она, себя и своё волнение выдавая, — чтобы очень хорошо подумал, нужно ли тебе всё это.

— Мне сейчас подумать? — Вызывающе хмыкнул Дементьев. — Или для этого имеется специально отведённый временной промежуток?

— Дементьев, почему ты такой? — Опустила она голову и отвернулась.

— А ты? Ты другая?! Мой тебе вопрос: ты..! — Он губы поджал и сцепил зубы. Продолжил спокойнее и мягче: — Ты действительно хочешь, чтобы я подумал?

— В любом случае, подобное событие заставит тебя изменить всю свою жизнь.

— «Это событие»? — Передёрнул он, теперь принимая обвинительную сторону. И смотрел на неё, обвиняя, и разговаривал подобным тоном. На самом деле обвинить пытался, смутно понимая, что происходит и с чего вдруг… беременность… Желанное вроде бы событие для любой женщины, заставило Нину вести себя подобным образом. Что должно было в её крашеной голове перемкнуть… чтобы слететь с катушек и предложить ему… подумать… Подумать, б***ь!

Нина молчала, а ему, как оказалось, тоже добавить нечего. Он встал и ушёл. Впервые в жизни не потому, что так нужно… не потому, что так правильно или он того хочет… а потому что этого хочет она. Нина. Она хочет, чтобы он сейчас ушёл. Чтобы этим действием поставил крест на отношениях, чтобы унизил её, оскорбил. Так, почему, чёрт возьми, он сейчас уходит, а она сидит, боясь двинуться, чтобы вытереть набежавшие слёзы?!

— Идиоты! — Выругался Дементьев, пока шёл до машины.

Только вот уехать не смог. Не смог, не захотел, ведь даже дышать сейчас, когда она там одна плачет, трудно. Но чёртова принципиальность не позволяет вернуться. «Хочет — пусть получает!» — твердило возросшее в разы Эго, заполонившее мозг самомнение. А он всё равно её вернёт. Сейчас отпустит, а потом вернёт.

Спустя полчаса автомобиль такси выехал из двора. Она сидела на заднем сидении, пытаясь спрятаться за затемнёнными линзами солнечных очков. Пусть прячется! И бежит пусть! Дементьев и не сомневался, что так поступит. Как же она любит убегать! Как же она любит, чтобы её догоняли!

Он вернулся и вошёл в квартиру. Сейчас уже пустую. Точно знал, что не раз за этот вечер наткнётся на случайно забытые Ниной вещи, не раз обложит себя матом, осуждая выбор. Её и свой. Но едва ли это сможет заполнить ту пустоту, которая образовалась вокруг. Будто чёрная дыра в космосе. И холодно так же.

Сидя за рабочим столом своего кабинета, он пил любимый коньяк, пялился в пустоту, что устроилась вокруг, в пустоту, которая даже внутри него сидит. И только сейчас приходило осознание её слов. Вспомнил о справке от врача. Там, кажется, была фотография… Он и не заметил, как уже стоял на кухне, сжимая клочок бумаги в руках. Всё казалось таким неважным, таким бессмысленным. А вот густая боль, которая внутри разгоралась, она была необходима, чтобы жить дальше.

— Догнать, найти и привести… — Пробормотал Дементьев себе под нос, будто в сказке, и тут же набрал номер телефона Савицкого. — Саш, ты там хвастался, что информацией владеешь о зазнобе моей. Будь другом, поделись. — Пьяно вздохнул.

— Сбежала?

— И ты уже знаешь?.. — Проговорил он без особого удивления. Впрочем, у Савицкого работа такая была. Знать всё и про всех.

— Ты сейчас дома?

— Дома. И даже пью. Саш, ты помнишь последний раз, когда я по бабе убивался, а?

— Знаю тебя практически с детства, но подобного не припомню.

— Да? А я уж думал, амнезия… Ладно, ты, лети… не растеряй ничего, хорошо? Пробей мне ещё, куда она свинтила. Навестить хочу, аж скулы сводит.

— Скоро буду. — Отрапортовал Савицкий и отключился.

Появился на пороге кабинета спустя два часа. В принципе, время достаточное для того, чтобы набраться так, как Дементьев набрался.

— А что это у тебя дверь не закрыта?

— Тебя жду. — Отозвался он лениво и потянулся в кресле. — Где она? — Спросил тоном, который не предполагает пререканий.

Теперь настолько пьяным не выглядел. Весь дурман будто выветрился. А вот Савицкому действительно было, что сказать. Потому он присел, себе бокал налил, глотнул и только тогда готов был разговор вести.

— Как ни странно, дома звезда твоя. Из Москвы уехала на поезде, дальше на пригородном автобусе по месту прописки. Добралась без происшествий. Сейчас чаёк потягивает на веранде. Не шифровалась, везде перед камерами мелькнула, билеты покупала по настоящему паспорту.

— Очень хорошо. — Медленно, но основательно подытожил Дементьев. — А теперь, удиви меня. Я вижу, тебя прямо-таки распирает.

— Распирает — не то слово. Сейчас поймёшь почему.

Из внутреннего кармана пиджака Савицкий извлёк бумагу и протянул Дементьеву.

— Прочти.

— «Дорогой, Савицкий…». — Дементьев бросил на Савицкого подозрительный взгляд. — «Дорогой, Савицкий, ничуть не сомневаюсь в вашей компетенции, но кое-что вы всё же проморгали. Время не стоит на месте, и информационные технологии заставляют нас обращаться за подсказками не только в базу МВД, но и в социальные сети. Судя по тому, что я вынуждена писать это письмо, туда заглянуть вы так и не догадались».