— А если вы будете себя хорошо вести, я не расскажу им, как вы меня сегодня оскорбили.

— Когда это я успел?

— Когда обозвали шлюхой.

— Не помню такого…

— А почему вы не посчитали это низостью с моей стороны, Даниил Алексеевич.

— Что именно?

— То, каким образом я достигла определённой вершины.

— Считаешь, имею право осуждать?

— Да, я знаю, вы беспринципный тип, идущий до конца, но есть ведь какие-то критерии отбора женщин. Мне всегда казалось, что мужчины мечтают об ангелочке с наивным взглядом.

— Ни разу таких не встречал.

Подобное признание согрело душу. Не то чтобы я верила в наличие ангелов на грешной земле, но Дементьев не пытался меня уколоть и это радовало. На столь радостной ноте я прилегла и закрыла глаза. Дементьев удивлённо хмыкнул, но не пытался остановить. В душе расцветали розы. Исключительно бутоны и ни одного стебля с острыми шипами. Было ощущение, что Дементьев за мной наблюдает и от этого становилось ещё теплее, ещё уютнее.

Я почувствовала шевеление. Моё сердце забилось быстрее, но природное любопытство, которое вполне уместно в данной ситуации, взяло верх. Приоткрыв один глаз, я едва смогла сдержаться от разочарованного вздоха. Дементьев сидел ко мне спиной и смотрел на аккуратную полочку возле самого окна. Я знала, что он там видит: фото его бывшей жены тронуть или сдвинуть с места я не решилась, сейчас именно поэтому проскрипела зубами.

— Я далека от идеала… — Подала голос и Дементьев обернулся.

— Мне нравится твоя самокритичность.

— А ещё люблю выкрутить ситуацию в свою пользу. — Не позволила я вернуться взглядом к фотографии.

— Почему меня это не удивляет?

— А как вы думаете, я далека от того, чтобы довести вас до нервного срыва?

Дементьев отклонился назад, в качестве опоры использовал левую руку. После недолгого взгляда заинтересованно повёл плечом.

— Похвала в целях скорейшего достижения цели приветствуется?

— Нет.

— Тогда ты на нулевом уровне.

Он демонстративно отвернулся в сторону фотографии, а я брыкнула ногой, подтягивая одеяло ближе.

— Какой же вы всё-таки грубый человек, Даниил Алексеевич.

Он безразлично пожал плечами, и далее радовать своим строгим взглядом, намерен не был.

— Кажется, прежде тебя это не смущало.

— Я надеялась справиться быстрее.

Дементьев устало вздохнул, а потом набрал в грудь больше воздуха.

— Выйти замуж или добиться нервного срыва? — Резко выдохнул он, отпуская слова. Будто раздражённо. От странной реакции пришлось поёжиться: я его отвлекала и Дементьев злился.

— Вам кажется, что это не одно и то же?

— Пока ты не задала вопрос, не задумывался об этом. — Он хлопнул ладонями по коленям. Так, будто собирался встать и уйти.

— Подумайте, Даниил Алексеевич, а я хочу спать. — Вроде как выкрутилась. На самом же деле, лишь сглаживала ситуацию. Всё же чувствовать себя брошенной, пусть и в пустом разговоре, было неприятно.

Закрыв глаза, понежилась в объятиях тонкого одеяла. Дементьев уходить не спешил.

— Даниил Алексеевич, вы всё ещё здесь? — Прошептала и затаила дыхание в ожидании ответа.

— И как только ты догадалась… — Театрально удивился он, но было слышно, что улыбается.

— Неужели наблюдаете за тем, как я сплю?

Шорох подсказывал, что Дементьев всё же соизволил обернуться и посмотреть на меня снова. Оставалось только надеяться, что лихорадочный румянец, который я могла ощутить, в глаза не бросался.

— Не льсти себе. — Тем временем резко бросил он и чуть мягче добавил: — Я думаю.

— Думаете обо мне?

— Нина, ты меня отвлекаешь.

Снова его тяжёлый вздох и моя мечтательная улыбка, которую невозможно сдержать.

— Это хорошо… — Плескалась я на волнах блаженства. Дементьев мягко прочистил горло.

— Чем же?

— Когда я вас отвлекаю, вы думаете обо мне.

Даже не удивилась, почувствовав, как матрац рядом прогнулся. Перевернулась на левый бок, устраиваясь в том направлении лицом. Я открыла глаза, ожидая увидеть что-то… что-то… Да что угодно, но только не глубокую морщину, пересекающую его лоб. Признак крайнего недовольства.

— Мне иногда кажется, что каждое твоё слово — это часть хорошо продуманной стратегии.

— Я бы этого хотела. Но наши с вами планы не пересекаются, поэтому приходится подстраиваться.

— Под меня? — Дементьев казался искренне удивлён.

— Даже это ваше «под меня» получилось с оттенком пошлости, Даниил Алексеевич. — Разозлилась я, когда предательская улыбка поползла не только по линии губ, но пробралась и в его кристально-голубые глаза. — Идите к себе… — Набрала в грудь воздуха, но не высказалась. Да и Дементьев впечатлённым моей решительностью не показался. Обиженно отвернулась.

— Нина, я или сплю в своей постели, или не сплю вовсе.

— Человек не может прожить без сна более двенадцати дней.

— Вот и подумай об этом на досуге. — Вставая, проговорил он громко, уже не соглашаясь на предложенный изначально интимный полушёпот. — Два дня уже прошли, а, значит, у меня осталось не так много времени. — Добавил он на ходу, не оборачиваясь, и аккуратно прикрыл за собой дверь.

А вот я как раз подумала. И, кстати, пришла к неприятному выводу, что в чём-то Дементьев прав. Что тут сказать… признаться, что не планировала заселяться в его апартаменты надолго? Или, может, в том, что не рассчитывала, что он вот так просто отступит и перейдёт жить в кабинет? Надо полагать, Дементьев тоже имеет на этот счёт кое-какие задумки, и посвящать меня в эти задумки не собирается. А ещё очень хотелось увидеть его решительные действия. И Дементьева к этим действиям нужно подтолкнуть.

Правда, к утру, ни толковой мысли, ни Дементьева, не обнаружилось. Зато Валентина Степановна была на месте. Она посматривала со стороны. Хотела начать разговор.

Только заварив чай и намазав белый хлеб покупным конфитюром неопределённого происхождения, я уделила ей должное внимание.

— Говорите уже, что вы там хотели. — Махнула рукой и откусила краюшек своеобразного бутерброда.

Валентина Степановна мялась недолго, присела напротив и с материнским выражением лица, сочувственно посмотрела в мои глаза.

— Даниил Алексеевич не любит капризных женщин. — Начала она, испуганно глянула, а потом виновато улыбнулась. — Извините… — Отмахнулась и попыталась встать. Я же проявила должный интерес и села удобнее.

— Нет, нет, что вы, продолжайте. — Сделала я небольшой глоток и скривилась. Невыразительный, на мой взгляд, вкус конфитюра перебивал аромат чая и смазывал впечатления об и без того, неудачном утре. — Сколько, говорите, вы видели его женщин?

Намёк Валентина Степановна поняла, и взгляд пополз к полу, улыбка показалась вынужденной, а пальцы затеребили тонкую салфетку.

— Вы, безусловно, правы, его женщин я видела немного. А если быть точной, то всего одну…

— Дайте угадаю… — Резко перебила я и даже сообразила сделать задумчивый вид. — Это была его прелестная жена. Ангел во плоти, которая покорила не только его сердце, но и ваше. Кстати, вчера вечером Даниил Алексеевич заметил, что таких вот ангелочков в жизни не встречал. Но вы продолжайте.

Валентина Степановна нахмурилась.

— Я говорила не об Оксане Владимировне. — Встрепенулась она и выровняла спину. Я очередной раз уразумела, что тема бывшей жены так и оставалась неприкосновенной. Становилось всё интереснее и всё запутаннее. Усталый вздох вырвался непроизвольно. — Я имела в виду женщину, с которой он периодически проводил время.

— Хотите сказать, такую, как я? — Хмыкнула я и ядовито улыбнулась. Во рту застрял вкус треклятого конфитюра и я скривилась более выразительно.

— Едва ли я сравню вас с ней. — Меж тем, осторожно отметила домработница, и мне пришлось задуматься.

— Даже не знаю… Воспринимать ваши слова как комплимент или как приговор…

— Воспринимайте это как объективную оценку. Потому что вы первая женщина, за исключением Оксаны Владимировны, — не поленилась она припомнить имя, которое волновало меня всё больше и больше, — которая переступила порог этого дома. Думаю, это говорит о многом.