— За это можешь быть спокойна. Я не так мелочен, как тебе могло показаться.

— Да, да, помню. Деньги тратить можно, рот открывать нельзя. — Поджала я губы и несколько безразлично кивнула, так, словно не задумывалась о том, что говорю и лишь для приличия соглашаюсь.

— Не думаю, что эти границы придуманы для тебя, дорогая. — Мимоходом, но с явным намёком на моё безразличие процедил Дементьев и вышел из двери, которую успел открыть, первым.

Я почему-то надеялась на какой-то сближающий разговор по пути, помогающий расслабиться, настроиться на нужную волну, но, увидев знакомую иномарку, припомнила, что Дементьев предпочитает ездить с водителем, потому немного сникла. С грустью посмотрела на роскошный салон авто, на вежливого водителя, который придерживал дверь, пока я усаживалась, на Дементьева, грузно опустившегося рядом.

Машина тронулась. Повисла гнетущая тишина. Водитель ни на что, кроме дороги, не отвлекался. Дементьев, казалось, тоже. Мне было на что отвлечься, и я с удовольствием смотрела на кольцо. Несколько раз поправила, выравнивая крупный бриллиант… «Ведь это бриллиант?» — с подозрением покосилась на Дементьева, но он оставался совершенно спокоен. В общем, выравнивала камушек, чтобы тот смотрел точно на середину ногтевой пластины. Покручивала то вправо, то влево… Любовалась и снова покручивала. Наконец, созрел вопрос, который не преминула озвучить.

— Даниил Алексеевич? — Позвала и Дементьев, будто нехотя, отвлёкся. Посмотрел на меня и улыбнулся. Нужно было смутиться, и я смутилась. А что? Ведь приличная девочка. — Даниил Алексеевич, а как вы угадали с размером?

Он улыбнулся шире, я засияла. Он склонил голову набок, я прикусила нижнюю губу. Он сказал:

— Позвонил твоему свёкру и спросил.

А я… А я задохнулась и проскрипела:

— Надеюсь, вы так шутите.

— И в мыслях не было. Кстати, Георг Александрович передавал тебе привет.

И я поверила. Нет, не безупречно холодному оттенку колючих голубых глаз, и не чуть собранным в кучку губам. Даже не его тону, который не подразумевал и намёка на шутку. Я Георгу Александровичу поверила, который не далее как полчаса назад впервые за пять лет мне позвонил. Причём дважды. А для такого человека как Ланг-старший, два — это уже много.

— Надеюсь, ты не собиралась и далее скрывать наши отношения, Нина? — Холодно поинтересовался Дементьев, точно зная, что по моему позвоночнику сквозит изморозь. — Извини, малыш, но, делая шаг, от партнёра я ожидаю встречный. Потому в следующий раз, требуя что-то от меня, будь готова отвечать за свои слова.

— Мне абсолютно всё равно, что и кому вы сказали. — Пробубнила я, расправляя платье на коленях

— Я так и понял.

На голую поясницу опустилась горячая мужская ладонь и несколько легкомысленно прошлась вверх-вниз, перенаправляя теперь уже вполне ощутимую дрожь моего тела в другое русло. Дементьев открыто и демонстративно разглядывал мой гордый профиль, почему-то злился, играл желваками на скулах. А потом медленно так, осторожно, аккуратно… руку с поясницы убрал и потянулся к моему лицу. Видела я это боковым зрением, чувствовала его зашкаливающие напряжением эмоции, и мысленно простонала, когда вроде бы два пальца… всего два, сдавили мой подбородок, словно в металлических тисках. Дементьев заставил посмотреть на него, выждал время, пока сердце гордой птички перестало трепыхаться, и только тогда, максимально приблизившись, едва не в самые губы с давлением проговорил:

— И сделай лицо попроще. Если оно покажется мне недостаточно радостным, разверну машину и отправлю домой. Я не хочу, чтобы мне было стыдно за тебя перед друзьями.

Высказал, но хватку не ослабил.

— А если вы сейчас же меня не отпустите, придётся расцарапать вам всю физиономию, и стыдно будет уже мне. За вас. Ш-ш-ш… — Продемонстрировала я горячо любимому Дементьеву коготки одной руки и стрельнула ядовитым взглядом. — То-то же! — Устроилась на сидении, как только Дементьев руку убрал. Сидение, кстати, как только мы оба выпустили пар, стало в разы комфортнее.

За время в пути я заметила, как водитель несколько раз покосился в мою сторону. С интересом, не иначе. Кому тут не станет интересно, если великого и могучего смеют игнорировать?! Дементьев избрал вариант с хладнокровным молчанием, чем меня немножечко разочаровал: я любила слушать его голос. И взгляд его на себе чувствовать любила. А если ещё один уголок губ, демонстрируя зарождающийся азарт, полз вверх, Дементьеву просто не было цены.

За столиком, к которому мы двигались, войдя в ресторанный зал, уже сидело две пары. Мужчины и женщины. Свободные места оставались только для нас с Дементьевым. Это радовало. Большой компании никак не хотелось.

Он придерживал меня за талию, а я вдруг вспомнила, что не взяла клатч, которым можно было бы занять руки. Не то чтобы особо волновалась, просто сидящие за столом так странно смотрели… И, ладно бы отбиваться от насмешливого взгляда одного лишь Дементьева, а когда взглядов как минимум четыре, пусть в них хоть сто раз будет серьёзность, интереса от этого не убавилось.

Короткий момент знакомства, несколько дежурных фраз. Интерес, который после знакомства якобы поиссяк. Около сорока минут, пока разбирались с закуской, можно было пересидеть спокойно, даже тот факт, что попросила сделать порцию в два раза меньше заявленной в меню, никого не удивил. Разговор нейтральный, ни о чём. Пустая трата времени, не иначе. Тогда бы уж лучше совсем молчали. Никаких тебе провокационных вопросов. Причём Дементьеву в том числе. Как бабки на пенсии, честное слово! Неужели им не интересно, откуда я взялась и как удостоилась подобной чести?! Но время шло. Бокалы вина время от времени пустели, пуговицы на дорогих пиджаках расстёгивались, полы расходились в стороны. С тарелок мерно исчезало и основное блюдо, дамам принесли десерт.

За всё это время Дементьев не сказал мне ни слова. Даже смотреть в мою сторону не желал и, как поняла позже, это чувствовали и остальные. Первой не сдержалась Лина. Этакая девушка без возраста, которая сидела справа от меня. Без возраста, наверно, было состояние её души, потому как по некоторым высказываниям, в стороне прозвучавшим шуткам и вопросам, можно было судить, что Лина как минимум лет на пять меня старше. При этом имела четверо детей, старший из которых уже учился в университете, а младшая девочка Руся только-только научилась ходить.

— Так, как вы с Даней познакомились? — Не утерпела она измывательств над собственным любопытством. При этом обратилась вроде как к Дементьеву, но по безразличному выражению его лица прочла всё очень быстро и перевела взгляд на меня.

Именно в эту секунду за столом воцарилось молчание. Пришлось отставить в сторону бокал с вином, выпрямить спину и уверенно улыбнуться.

— Мы с Даниилом Алексеевичем соседи. — Коротко оповестила я и смолкла, надеясь, что продолжит сам Дементьев. Потом только поняла, что и он смотрит так же испытующе, как и остальные. Лина встрепенулась, оживилась и своим огненным, искрящимся эмоциями взглядом призывала подключаться всех присутствующих.

— Боже, как романтично. — Захлопала она в ладоши, при этом, совершенно не обращая внимания на кривую неуверенную улыбку мужа, который на Дементьева смотрел чаще и этой улыбкой старался вроде как предупредить. — Наверно, в один из дней он просто не смог пройти мимо и пригласил тебя к себе на чашечку кофе. — Подсказала она. Дементьев усердно пережёвывал мясо.

— Что ты… Я девушка приличная и приглашений зайти на чашечку кофе от посторонних мужчин до свадьбы не принимаю. — Жевать Дементьев перестал. На лице отобразился интерес. Правая бровь поползла вверх в гордом одиночестве. — А познакомились… Я на товарищеском суде отбила одно из принадлежавших ему парковочных мест. Видимо, Даниила Алексеевича этот факт всё-таки задел, и он решил восстановить справедливость. Но, кроме правил приличия, у меня ещё и характер оказался, о наличии которого можно было судить по пятнадцати поданным заявлениям всё в тот же товарищеский суд. Вот он и сделал ход конём: выдал предложение, от которого, в отличие от чашечки кофе, я просто не смогла отказаться.