— Нет. Просто в отличие от тебя, я не против совместить приятное с полезным.

— Да? И что у нас приятное?

— Секс.

— А полезное?

— Секс.

— И вы меня сюда привезли…

— Да, да, чтобы убрать все границы. Так я стану лучше тебя понимать, малыш. Да и, кстати, можно будет подыграть той версии, в которой ты хотела, чтобы тебя добивались.

Он забавлялся и даже не пытался этого скрывать, потому сказанное ранее можно было пропустить мимо ушей, а вот окрестным пейзажем я заинтересовалась вполне серьёзно.

Огороженная территория с десятком деревянных коттеджных домиков по периметру, основным административным зданием и лесом вокруг, вызывали несмелую улыбку.

— Я вижу, мой выбор ты одобрила. — Мурлыкнул он на ухо, я отмахнулась и вышла из машины.

Вдохнула полной грудью свежий лесной воздух и зажмурилась от удовольствия. К нам приближался молодой человек с чётко выраженным профессионализмом. Идеально выглаженные чёрные брюки, белоснежная сорочка с ярко-зелёным бейджем и бросающаяся в глаза услужливость.

— Даниил Алексеевич, очень рады. Честно, не ожидали. — Затараторил тот, перехватывая ключи управления монстром, на меня глянул странно, вроде как удивлённо, но старался особо своего удивления не выказывать, доброжелательно улыбнулся и кивнул.

Дементьев менеджеру пожал руку, обменялся парой ничего незначащих фраз, и направился к багажнику, откуда извлёк сначала мой чемодан, а потом уже и свою увесистую сумку. Оглянулся на меня через плечо.

— Нинуль, ты, будь добра, подскажи, я сегодня у тебя кто: галантный кавалер или мужлан неотёсанный.

— Выбор грозит для меня какими-то последствиями? — Я подозрительно прищурилась и почему-то глянула на свой чемодан.

— Ну, как сказать, идти нам не то чтобы близко, а чемодан не то чтобы очень лёгкий.

Я на менеджера оглянулась.

— Тогда кавалер… — Проговорила тихо, не совсем понимающе, и немного растерянно.

Он хмыкнул, забросил сумку на плечо, чемодан подтянул к ноге ближе и, увесисто опираясь на вытянутый рычаг, весело кивнул.

— Тогда вперёд.

Указал рукой на лес и кивнул головой, призывая к движению.

— А…

— А это, радость моя, для антуража. — Уловил он мой растерянный взгляд, направленный на комфорт, предназначенный, как выяснилось, не для нас.

Уверенно вышагивая, он быстро нагнал меня с осторожными, нерешительными, мелкими шагами, за талию к себе притянул, и губами прижался к коже за ухом. Крепко прижался, с неким двойным умыслом, а затем отстранился и склонился, чтобы в лицо заглянуть.

— Ты же хотела романтики? — Громыхнул его голос, пальцы, придерживающие силуэт, впились в кожу. — Надеюсь, чулки прихватила?

Я неприятный, сквозивший в его голосе намёк, уловила, плечами повела, желая сбросить прикосновение, а Дементьев лишь брови приподнял.

— Что?! — Словно выплюнул он этот вопрос. Глаза сверкнули, а сам он, будто ершистый весь стал. И энергетика такая, подавляющая.

— Ты хочешь, чтобы я тебя боялась?

Я остановилась, желая услышать ответ на внезапно озарившую догадку, а Дементьев вперёд пошёл, и не думая отвечать. Только лишь на самом подходе к лесу притормозил, несколько секунд стоял, глядя в чащу, а потом обернулся и посмотрел прямо в глаза.

— Чтобы этого добиться, вовсе не обязательно изобретать велосипед, дорогая. Подавление воли дело хлопотное, требует времени и сил, а вот страх… банальный страх, Нина… он скрывается за одним неверным движением. Даже сейчас… ты боишься того, что может произойти, потому остановилась. Дело ведь не в твоём вопросе, а в том, что уже чувствуешь.

— Тебе так удобнее, да? — Догадалась я и отступила ещё на шаг. — Чтобы тебя боялись.

— Человек, который боится, становится управляем. — Пожал он плечами. — Теперь понимаешь, что привлекает в тебе? Вот эта независимость от чужого мнения. Ведь Ланг дозвонился до тебя прошлой ночью?

Дементьев усмехнулся, а у меня неприятный холодок пробежал по позвоночнику.

— Уверен, он говорил красиво, однако, ты до сих пор рядом со мной. Я могу это принять на свой счёт, как жутко обаятельный тип?

— Нет, просто хорошие девочки очень любят плохих парней. — Огрызнулась я, отмахнувшись от давления, которое испытывала, отвечая на властный взгляд.

Дементьева обогнула и первой шагнула за пределы огороженной территории.

— От хорошей девочки у тебя остался только честный взгляд, дорогая, а вертлявая задница, наоборот, просто кричит о том, что жаждет приключений.

— Да ну! А, может, ты просто неравнодушен к этой части моего тела? Признайся!

— Я тебе потом расскажу. Шепну на ушко! — Выкрикнул он, перетаскивая между кочками мой чемодан. Выругался, но тихо, а потом послышался странный шум: он его пнул, а я Дементьеву посочувствовала, но вслух об этом предпочла промолчать.

Прошло немного времени, прежде чем идти я устала. Теперь, несмотря на поклажу, впереди шагал Дементьев. Его вертлявая задница, кстати, о тяге к приключениям тоже не особо умалчивала. Спустя час, когда лес становился всё гуще, а коряги на нашем пути появлялись всё чаще, всплыла вполне здравая мысль: «а не заблудились ли?..» Дементьев, меж тем, продолжал идти, теперь что-то насвистывая, и потерял даже приблизительную схожесть с большим начальником, всё больше превращаясь в того одичавшего мужлана, который и пугнул меня в магазине в один прекрасный день.

Он шёл, ловко перескакивая с одного пня на другой, изредка оглядываясь на отстающего. Помогать и не думал, всё чаще поглядывал на голые ноги, которые я успела расцарапать и на сбитое колено, которое повредила, поскользнувшись на размокшем мхе. Ещё смотрел на подол коротенького сарафана, который уже не так весело, но всё же подпрыгивал. Он поглядывал и молча ухмылялся, иногда умудрялся бросаться язвительными словечками, которые, на удивление быстро выводили меня из себя. И здесь, не скажу, то ли усталость сказывалась, то ли он был поистине хорошим психологом, но уже очень скоро, чтобы справиться с желанием нецензурно выругаться, приходилось идти, сьтснув зубы. Дополнил картину дождь, который, пусть и редкими, пусть и мелкими каплями, но лил, не переставая, вконец забирая последние крохи самообладания. И даже язвительное высказывание Дементьева по поводу того, не хочу ли я взять что-нибудь из чемодана, на общем фоне не оказалось таким уж значительным. «Купальник!» — Рявкнула я в ответ и продолжила путь с высоко задранным подбородком. От предложенного непромокаемого пиджака, демонстративно отказалась, а предложить дважды Дементьев не посчитал нужным. Он натянул кепку на глаза, так, чтобы не замечать моего несчастного вида, и двигался всё глубже и глубже в лес.

Когда деревья расступились, я уже ничему не была рада. Замёрзшая и вымокшая до нитки, еле волочила ноги, по щиколотку утопающие в грязи. Наверно, даже могла бы расплакаться от счастья, вот только показавшаяся вдали избушка слабо напоминала пригодное для жилья или хотя бы ночлега, пристанище. Маленькие тёмные окна, просевший порог, перекошенная крыша… Романтика, одним словом. Внутри всё оказалось так же убого. Чёрные закопченные стены, печь в углу, запах сырости никак не позволяли обрадоваться, а головы и шкурки убитых зверьков, которые некоторые любители с гордостью называют «трофеями» и вовсе угнетали. Кровать с сеткой-рабицей, свёрнутый в тюк спальный комплект многоразового пользования и какой-то топчан в самом углу обещали стать отличным спальным местом для двоих.

Дементьев по большей части молчал, устраивался, так сказать. На меня поглядывал искоса, видимо, боясь эмоционального срыва, к которому, признаться, я была близка.

— Я помыться хочу. — Выдавила я из себя, стараясь, чтобы голос не звучал жалко и в просительном тоне. В тот момент это казалось важным.

Сначала подумалось, ещё немного и Дементьев сам предложит что-нибудь подобное, чтобы согреться. Но он к моему убогому виду оставался безучастен и когда посчитал все дела на сегодня законченными, развернул тюк по сетчатой кровати и плюхнулся на него. Кровать жалобно скрипнула один раз, потом ещё немного, пока он ёрзал, устраиваясь. Чего скрывать, мысленно я желала ему на этой койке провалиться, но, скрипучая на слух, она оказалась устойчива и Дементьева выдерживала с лёгкостью. Вскоре он и вовсе затих. Руки закинул за голову, пальцы сцепил в замок, меж зубов торчала травина, которую сорвал ещё в лесу, не имея возможности закурить, а потом даже глаза прикрыл, намереваясь уснуть. Вот тогда-то я и подала голос. Надо сказать, всё ещё стояла в проходе, вцепившись руками в малюсенькое махровое полотенце, которое Дементьев выделил, чтобы обтереться после дождя. У меня в чемодане даже такого не нашлось…