— Я не танцую, Нина. Я — не танцую. — Медленно пробормотал он, понимая, что проиграл. Пальцы разжались, взгляд неприятно резанул, а губы… теперь я могла только представить, какого это… его поцелуй.

В ту же секунду я рухнула на свой стул, глядя на Дементьева с видимым сочувствием.

— Жаль, Даниил Алексеевич, очень жаль. Я уверена, вы замечательно двигаетесь.

— Отлично! Позвоню, обрадую этой новостью своего преподавателя по ритмике.

Дементьев с грузом неудачно проведённого вечера опустился на свой стул, а я погладила его по ладони, в глаза заглянула.

— Десерт, Даниил Алексеевич. Вы забыли про десерт. — Вздохнула, пожимая плечами.

— Мне почему-то кажется, что кроме этого, я ещё кое-что не учёл. — Задумчиво произнёс он, окидывая меня долгим взглядом.

— Только не говорите, что вас это не устраивает.

— Да разве я посмею? Лина? — Привлёк внимание он и, лишь спустя несколько мгновений, смог посмотреть в её сторону. Поднял руку, чтобы подозвать официанта. А она, лишь завороженно глядя в нашу сторону, отрицательно покачала головой.

— Ниночка, ты что-то говорила про танцы. Хорошо двигаешься?

— А вы, Андрей Валентинович, сомневаетесь? Можно попробовать.

Я поёрзала на стуле, а он отчего-то засомневался, нахмурился.

— Боюсь, я уже лет десять как не в форме.

— Отказываетесь?! — Вскинула я брови и навалилась на стол, намертво перечёркивая все правила приличия. — Ну и напрасно! — Вернулась к спинке стула и закинула ногу на ногу. — Я замечательно танцую ламбаду.

— Я чего-то о тебе не знаю? — Дементьев придержал локоток, а я безразлично повела плечами.

— Вы даже не пытаетесь меня узнать. Что, кстати, в итоге, сыграет с вами злую шутку.

— И всё-таки я рискну. — Не совсем понятно, что имел в виду Дементьев, но больше к этой и множеству других подобных тем не возвращался.

Прошло не более пятнадцати минут, как я почувствовала себя уставшей. Не от людей, не от вечера… От самой себя. Глупые шутки и непонятные заигрывания отбирали много сил. Дементьев снова закрылся и вернулся к гордому молчанию. А молчать в компании с бокалом виски в руках оказалось куда приятнее, чем с вилкой и тарелкой основного блюда. Мужчины его инициативу с радостью поддержали и с азартом влились в разгоревшийся диалог об акциях, ценных бумагах и ситуации на финансовом рынке.

«Хищница» в тот вечер за стол так и не вернулась. Не сказать бы, что кто-то по этому поводу расстроился, но Андрею Валентиновичу пришлось искать другую спутницу на окончание вечера.

Я поднялась медленно, улавливая каждый направленный в мою сторону взгляд. Больше всех оценил это действо Дементьев. Лицо его вытянулось, губы поджались, а руки получилось скрестить на груди. Через несколько секунд простое подозрение сменилось абсолютным пониманием происходящего, теперь на лице отчётливо читался хищный оскал, подкормленный ста пятьюдесятью граммами виски. Взгляд Дементьева лениво сполз на тарелку с едва тронутым десертом и тут же вернулся к моему лицу. Я задрала подбородок выше.

— Я так понимаю, мы наелись. — Произнёс он, не скрывая ехидства, которое перерастало в тихое бешенство. По мере того, как оно перерастало, усиливался прищур, расширялись при бурном дыхании ноздри, распирало от глубоких вдохов грудную клетку и мозг, видимо, также, от переизбытка кислорода, сдавливал виски, так Дементьев скривился.

У меня в ответ на это лишь сильнее поджались ягодицы. Даже интересно стало, к чему бы это…

— Всё? Или что-то ещё? — Насмешливо хмыкнул он, уперев ладони в столешницу, обтянутую празднично украшенной скатертью.

— А ещё очень поздно и я устала.

— Давно?

Дементьев сгрёб разложенную на коленях салфетку и поднялся, расправляя плечи. Ага, точно чёрный ангел крылья…

— Что давно?

— Давно, говорю, устала? — Отшвырнул он явно повинную в чём-то салфетку на стол и спрятал ладони в карманы брюк.

Я посмотрела на Лину, потом на её мужа, потом на Андрея Валентиновича. Женщина, которая испортила Дементьеву настроение, тоже попалась на глаза не вовремя и я взбрыкнула.

— Только что! — Выкрикнула я и выровняла подаренное Дементьевым кольцо. Этот нервный жест он оценил, криво усмехнулся и выдохнул, не забывая придать выдоху звуковое сопровождение.

— Тогда пойдём. — Вскинул он руки в беспомощном жесте, не глядя ни на кого, кроме меня.

— Пойдём. Всего хорошего. — Вспомнила я обернуться на сидевших за столом. — Было очень приятно познакомиться.

Пока ждали машину у входа, молчали. Я, потому что не знала, чего ожидать, Дементьев… он просто на тот момент не готов был вынести мне смертельный приговор и предпочёл держать в неведении. Можно подумать, я без слов не поняла, что «белый господин» недоволен! И спрятанные в карманы брюк кулаки ничем не намекнули, и общая зажатость не подсказала… Что уже говорить о том, что я чувствовала себя вагоном на прицепе у массивного паровоза, уцепившись за его руку без особого на то приглашения?.. Стояли вроде и вместе, а вроде и каждый сам себе.

В автомобиль Дементьев сесть помог. Правда, я до последнего сомневалась, не пожелает ли он прижать дверцей мою тощую ногу. Оказалось, не пожелал. И, вообще… едва ли Дементьев может быть настолько мелочным в мести. Он, скорее, раздавит… Вот, точно как сегодня, когда заявил, что я дальняя родственница Ланга. Человека, которого он ненавидит глубоко и бурно. Разве кто-то за столом мог после подобного заявления подумать, что Дементьеву со мной просто интересно? Даже я сама усомнилась, что уж про остальных говорить?.. Усомнилась, призадумалась, прикинула все «за» и «против», но пришла к утешительному выводу, что Дементьев сделал это специально. Даже не для других, а для меня. Чтобы обидеть. Чтобы увидеть, как я себя поведу. Или для себя… чтобы успокоиться и согласиться с доводами разума, будто, ничего кроме материальных и интеллектуальных ценностей, получить от меня не хочет. Чем бы дитя ни тешилось…

— Молчишь? — Отвлёк меня от размышлений его тихий голос. — Нечего больше сказать?

Я повернулась и поёжилась под колючим взглядом.

— Меня тошнит. Я подышать хочу.

Взглядом зацепилась за мелькавшую неподалёку набережную. Дементьев набережную тоже видел, но спасать меня не спешил.

— Подышать… Я тоже много чего хочу. Вань, останови. — Произнёс он без должных тональных переходов, монотонно и устало. — Куда?! — Дёрнул меня за руку, когда я распахнула дверцу в сторону проезжей части. Мимо пронёсся внедорожник. — За мной выйдешь. — Рыкнул он, оглянувшись, и не увидев ничего утешительного.

Дементьев едва ли не силком вытянул меня из салона и поставил на ноги. Тряханул пару раз для надёжности и чтобы удостовериться в устойчивости, за подбородок к свету уличного фонаря дёрнул.

— Ты выпила. — Вынес он обвинительный вердикт и тут же отвернулся. Вдохнул свежий вечерний воздух полной грудью и шагом вразвалочку двинулся в сторону набережной. Я безразлично пожала плечами.

— Вы тоже. Но я ведь на вас не кричу. — Бормотала, пока плелась следом.

— Нос не дорос. — Уже с улыбкой обернулся Дементьев и остановился, ожидая, пока я на каблуках подбегу поближе. Снова к его руке прицепилась и покосилась на пиджак.

— Могли бы и мне предложить согреться. — Потянула я за плотную ткань, а Дементьев руку свою одёрнул, сопротивляясь.

— Вот ещё! Ты чем думала, когда из дома выходила?

— Так, я в ресторан шла! А там всегда комфортная температура. На том и стоят: на удобстве клиента.

— Могу галстук предложить. — Невозмутимо пожал он плечами, а я шутки его не поняла, насупилась.

— Зачем, вообще, его надевали? Это ведь не деловой ужин, к чему такой официоз?

— А ты бы предпочла на полке в сауне? Там официоз действительно ни к чему.

Мы свернули на набережную и прогуливались вдоль парапета. Приятный холодок гулял по телу, а лёгкое головокружение лишь способствовало совершению необдуманных глупостей.