— А почему нет? Ничто так не сближает как неформальная обстановка. — Вспомнила я о словах Дементьева и попыталась заглянуть в его глаза.

Заглянула, а там ничего нет. Никакой романтики. Так и смотрит на меня, будто выгуливает после перепоя. Обидно. Я вырвалась вперёд, руки, как крылья, расставила в стороны, глаза закрыла от удовольствия и закусила губу. Зная, что Дементьев буквально в двух шагах стоит, со стороны за мной наблюдает.

— Даже интересно, о чём вы сейчас думаете?

Оглянулась я, не скрывая выбравшегося на волю озорства. Дементьев улыбнулся в ответ, но промолчал.

— Свобода! — я снова руки раскинула, поддаваясь лёгкому порыву ветра. — И так хорошо, так легко. Вы чувствуете, Даниил Алексеевич?

И снова молчание. Только тёплая ткань пиджака, которая опустилась на мои плечи, окутывая знакомым ароматом, затуманивая мозг, заставляя забыться. Я вдела руки в рукава и запахнула полы на груди. Вдохнула мужской запах, не скрывая блаженной улыбки. Приоткрыла один глаз, чтобы лицо Дементьева в этот момент увидеть.

— Не подглядывайте! — Толкнула я его кончиками пальцев в грудь и побежала вперёд короткими нетерпеливыми шажками. — И почему он у вас такой тяжёлый? — Оглянулась на вольно бредущего следом Дементьева, он развёл руками.

— А это для того, пташка моя, чтобы ты не упорхнула.

— Вот ещё! — я развернулась к нему лицом, не прекращая движения. Отсчитывала шаги и, закусывая губу, наблюдала, как Дементьев мерно нагоняет, сокращая расстояние. — Я не пташка. Я кирпич, который свалился на вашу голову.

Дементьев скривил губы, прикидывая, не получалось сдержать улыбку.

— А что? В этом что-то есть. Кстати, ответь честно, раз уж ты всё равно свалилась мне на голову и сейчас в очень хорошем настроении…

— Да, а ещё меня греет ваш пиджак и это очень романтично! — Добавила я, смущаясь от нескромных взглядов случайных прохожих, направленных в нашу сторону.

— Это само собой. Так вот, ответь: зачем тебе всё это нужно?

— Так, я замуж хочу! — Прокричала я, как дура, радуясь повторившемуся вопросу. Руки в стороны раскинула, демонстрируя как откровенна и чиста перед ним, а Дементьев насмехался.

— Хочешь. — Уверенно кивнул. — Только вот, не пойму зачем.

— Зачем замуж?

— Зачем именно за меня. — Расслабленно вышагивал он, с улыбкой наблюдая за моими эмоциональными, порывистыми движениями.

— Не знаю… наверно, так карта легла. Слышали когда-нибудь такое выражение?

— А как же! В Сочи. Когда честных людей на бабки на пляже разводил. Так и говорил: «так карта легла, дядя».

— Вы были пляжным разводилой? — Ахнула я и вдруг рассмеялась, представляя Дементьева в этой роли. Он лишь скромно улыбался.

— Ни в коем случае. Но, признаю, наживался на азарте других людей.

— А-а, то есть, игра с вашей стороны велась честно.

— Абсолютно! — Решительно согласился он, не прекращая гипнотизировать горящим взглядом. И в моём помутнённом рассудке этот взгляд действительно казался горящим. Без притворства, без игры с его стороны. И тут вспомнился бокал с неразбавленным виски: в его глазах тоже была алкогольная дымка.

— И в чём же ваша честность заключалась?

Тут Дементьев действительно задумался, даже губы скривил, прикидывая, напрягая память.

— Хотя бы в том, что я всегда позволял им уйти от меня как минимум в трусах. Согласись, это щедрый подарок.

— Даниил Алексеевич, как вам не стыдно?! Что ещё я не знаю о вашем тёмном прошлом?

— О-о… — Он запрокинул голову, видимо, прикидывая, сколького я ещё не могу о нём знать.

Нас разделяло расстояние не больше вытянутой руки, но я продолжала отступать, а Дементьев уверенно сокращал это небольшое расстояние с каждым шагом. Наступая, фиксируя разум в тиски своего невероятного обаяния, которое проявилось сейчас. Именно сейчас. Когда нет мыслей о вчерашнем, о завтрашнем дне. Когда ничего вокруг нет или он гипнозом внушает мне эти мысли?.. Его голубые глаза всё ближе, горят они всё ярче. Я наяву ощущаю тёплые ладони, которые настойчиво обвивают мою талию, натренированные мышцы широкой груди, твёрдая спина… Я первая обняла его и теперь поглаживаю напряжённые плечи.

— Так, почему я? — Шёпотом произнёс Дементьев. — Старый, наглый, с явно завышенной самооценкой и несправедливо выставленными требованиями к партнёрше.

— Я не говорила, что вы старый. Я говорила, что старше. Это разные вещи.

— Правда? А мне казалось, ты говорила что-то о людях значительно старше. А ещё о том, что к ним нужно относиться с почтением.

Я не отводила взгляд от его лица, а Дементьев не знал в какую сторону посмотреть, чтобы этого откровенного взгляда избежать. Мы продолжали осторожно шагать в сторону выбранного маршрута, только теперь вместе. Это было слишком интимно, чтобы не уловить какого-то общего, объединяющего нас чувства. Желания, например…

— Вы к словам цепляетесь, Даниил Алексеевич.

— Так, старый или не старый?

— Цену себе набиваете?

— Да ну, что ты… Куда мне…

— И правильно. Цените моё внимание, — я коснулась указательным пальцем самого кончика его носа и Владычицей Морской себя ощутила, таким опасным казалось это действие сейчас.

— Действительно!

— Да. Мне всего-то чуть за тридцать, а вам почти пятьдесят.

— Ты говоришь страшные слова, Нин.

— Скорее, трезво оцениваю ситуацию, — я мечтательно запрокинула голову, а на самом деле пыталась поймать поток свежего воздуха, так необходимого вмиг поддавшемуся алкогольной дымке мозгу.

— Трезво?

— А то!

И пискнуть не успела, как Дементьев приподнял меня над землёй, руки вытянул, от себя отстраняя, и поставил на какой-то невысокий бордюрный камень, предлагая пройтись.

— Проверка на вшивость, да?

— Что-то вроде.

Вместо приятно горячего тела, скрывающего от всех ветров, мне достались только кончики мужских пальцев и его внушающий уверенность взгляд. И я пошла. Осторожно переступая с ноги на ногу, стараясь не думать о шпильках, на ногах, об узком платье, о близком присутствии мужчины, которого хочу до беспамятства. Смотрю в глаза, а думаю о том, что у него в штанах и о том, что проведу эту ночь не одна. О серьёзном разговоре, который должен состояться как можно скорее, о том, что всё дальше и дальше откладываю решение важного вопроса. Думаю обо всём этом и иду.

Бордюр подошёл к концу, передо мной оказался камень на порядок выше. Кажется, это была клумба. Дементьев, пряча улыбку, отводил взгляд, я же сдаваться не собиралась и легко ступила на новый уровень высоты. У меня так же остались лишь кончики его пальцев, но если прежде они меня удерживали, то сейчас создавалась иллюзия поддержки.

Я сделала несколько шагов, на него глянула и остановилась. В голову роем пчёл влетели самые глупые мысли, которые не должны были там оказаться ни при каких условиях. Можно было с ответственностью заявить, что я влюблялась. Бесповоротно и неприлично глубоко пропуская этого наглеца в своё сердце. Сначала от этого стало грустно, потом весело. В итоге пальцы Дементьева я от себя оттолкнула и сделала ещё пару шагов, объясняя это желанием всегда быть хотя бы на эти самые два шага впереди. Во всём. А Дементьев смотрел и считывал каждую глупую мысль. И даже ту, от которой меня окатывает волной жара. И даже вот эту, про то, что должна быть на два шага впереди, он тоже всё знает. Оттого и молчит, позволяя испытывать иллюзию первенства.

— Мне очень интересно, о чём ты думаешь с таким хитрым выражением лица? — Уточнил он, создавая видимость интереса.

Дементьев прищуривался, пытаясь оценить, насколько далеко я зашла в своих женских рассуждениях. А зашла я очень далеко, потому в голове, кроме этих самых рассуждений, ничего не осталось и пришлось покаянно опустить голову.

— Романтики хочу.

— Романтики? Ужин при свечах, лепестки роз в ванной и шелковое постельное бельё?

— Как это пошло, как это неинтересно, Даниил Алексеевич. Зимы хочу! — Заявила я с полной ответственностью и мечтательно прикрыла глаза. — Я хочу, чтобы сейчас мороз был. Градусов двадцать. Чтобы вы в строгом чёрном пальто, чтобы пар изо рта. Нет! — Воскликнула, не справляясь с прибывающим азартом. Посмотрела в тёмную даль, освещённую лишь тусклым светом далёких фонарей. — Хочу, чтобы это была сигарета. Чтобы вы курили сигарету и вот, так же, как и сейчас поглядывали на меня.