Не могу точно сказать отчего, но я дёрнулась. Вот, всем телом дёрнулась, опомнившись. Ведь развернулась вовсе не для того, чтобы продолжить разглядывание. Я развернулась для того, чтобы выяснить, чем же занимался этот мужик, пока я его, собственно, разглядывала. А теперь я знаю, что занимался он взаимным разглядыванием. Что-то такое вроде ужасающего понимания отразилась на моём до этого умиротворённом лице, а, может, не специфическое передёргивание тела не утаилось от взора незнакомца, но он ухмыльнулся. Недобро так, будто бы оскалился. И оскал этот показался опасным и даже угрожающим. За часто моргающими ресницами так и не удалось разглядеть его лица. Да что там… я испугалась. Он откровенно пялился на меня! И плевать на то, что я пялилась не менее откровенно, ведь ничем не могла ему угрожать. А вот он… Он сейчас казался сплошной угрозой. Пусть и некогда сексуальной в моём воображении. Сильные руки… ха-ха! Да он, не напрягаясь, свернёт мою тоненькую шейку этими сильными руками.
В поисках защиты пришлось снова оглянуться. Кто тут у нас поблизости… Старушка, требовательно изучающая подгнившие овощи их разряда «третий сорт не брак» и на этом всё. «Что, неужели всё?!» — воскликнул в панике мой удивлённый взгляд, завопил возбуждённый этим фактом мозг. Но правда была такова. Да старушка, и та, метрах в тридцати от нас. Незнакомец, вторя движением моей головы, также осмотрел присутствующих, и его губы сложились в непонятную композицию, которую я бы назвала: «Ну и? Что дальше?». А дальше была моя неотразимая улыбка, говорящая о чём угодно, в том числе и о справке из спец. распределителя. На самом деле, я пыталась изобразить доброжелательность и открытость. Только вот незнакомца эта моя улыбка то ли обидела, то ли расстроила, о чём и сообщили стремящиеся книзу уголки его губ. Да. Я его раздражала. Лёгкая изморозь пробежалась по позвоночнику, заканчиваясь там, где обычно начинаются большие неприятности.
Я начала дышать чаще, а мужчина расправил плечи. Я прикусила губу, не зная, куда себя деть, а он запустил большие пальцы обеих рук в малю-ю-юсенькие кармашки брюк. Я шустро развернулась и рысью кинулась к кассам, а он… да чёрт его знает, что там делал он, а я ноги уносила, стремясь приблизиться к цивилизации.
Стала в немноголюдную очередь, отдышалась, успокоилась. Расправила блузу на груди, заправляя кружева бюстгальтера поглубже, взбила волосы и вроде как даже забылась, но ощущение опасности за спиной просто заставило обернуться.
— Не приближайся! — Выкрикнула, обороняясь чьим-то игрушечным мечом, схваченным в эмоциональном порыве с прикассовой ленты для покупок, выставляя его перед собой, словно реальное оружие.
Тонкие, плотно сомкнутые губы разъехались в издевательской усмешке, обнажая белоснежные ровные зубы. «Разве человек с такими зубами может быть маньяком?» — подумалось мне. «Что за чушь! Конечно, может! При чём здесь, вообще, зубы?!» — вступила в полемику более сознательная часть головного мозга. Однако ситуацию это не исправило: я так и стояла с вытянутым вперёд пластмассовым мечом, который являлся продолжением дрожащей руки. Сгорбилась и ссутулилась, принимая более компактную позу. А вся прелесть такого незавидного положения была в том, что незнакомец-то стоял метра за два от вышеуказанной кассы, и глупо выглядела именно я!
Зло сверкнув глазами, давая понять, что меня не обманешь, стреляла взглядом я, а мужчина беззвучно фыркнул и уверенно шагнул к свободной кассе. Ну что… Что он там купил?.. Жевательная резинка? И всё? Именно поэтому стоял и два часа пялился на пельменные ряды?.. Да ну, конечно! Только вот вслух сказать я этого не смогла. Люди и так сторонились. Молодой человек впереди выдернул из моих рук меч и, предварительно оглядевшись, прижался к дамочке с уродливыми усиками. Очередной раз пришлось признать, что я — самая что ни на есть, настоящая язва. Какое мне дело до её усиков?..
И пока рассуждала о превратностях судьбы, спорила с кассиром по поводу сорта выбранного мороженого, незнакомец скрылся за тонированной дверью супермаркета, оставляя наедине с собственной неустроенной личной жизнью.
— Не так уж он был и плох. — Тихо буркнула сама себе, тяжело вздохнув напоследок, и магазин покинула. Впрочем, как и свои несбывшиеся приключения.
Моя очаровашка стояла на самом солнцепёке. Ярко-оранжевая «Тойота» казалась заблудившимся на земле огненным лучиком солнца, или сочным апельсиновым чудом, разросшимся до невероятных размеров. В крайнем случае, когда малышка отказывалась заводиться, любя, я могла назвать её «кумкват». Вроде и не ругательство, но сразу настроение поднимается: и фрукт странный, и машина с придурью… Машинка, кстати, тут же заводилась и работала лучше, чем после любого техобслуживания. А сейчас… сейчас… мне даже высказать стало сложно, что же происходило сейчас. «Да… Да!» — с постепенно нарастающей уверенностью кивнула я, оглядывая это оранжевое недоразумение. Тут же глянула на монстра, стоящего рядом, на его колёса, которые словно бы вывалялись в грязи… и на эту самую грязь, которая на солнцепёке уже схватывалась, образуя на ярком капоте… крыле… да даже на крыше моей малышки!.. уродливые глинисто-серые разводы. Если бы не охлаждающее пыл мороженое в руках, я бы застыла, точно соляной столб! Только рот открывала, как рыба, расставив руки в стороны, топая неуверенными шагами, шажочками, подбираясь всё ближе и ближе. Для верности даже щёлкнула брелоком сигнализации, дабы исключить любую вероятность ошибки, но малышка отозвалась. Откликнулась, жалобно всхлипывая тонко звучащим сигналом.
Тонированный монстр не подавал признаков жизни. Нужно было пнуть его. Пнуть со всей силы, но даже моя длинная нога дотягивалась лишь до измазанных грязью колёс, отчего хотелось взвыть, сжать в бессилии кулаки и лишь окидывать недруга мрачным, пущенным исподлобья взглядом.
— Чтоб ты провалился! — Не сдержалась и прорычала я, топая напряжённой ногой, точно капризная девчонка.
Надула губы, напряжённо засопела и будто бы нечистая сила толкнула мой взгляд на коробку с мороженым. «Так вот зачем к нему прилагается эта пластиковая ложка!..» — озарила мысль, загоревшаяся в моей голове, точно лампочка Ильича.
— Ну, держись.
Я воровато оглянулась по сторонам, надламывая прочно натянутую крышку. Распаковала завальцованную в нервущийся целлофан ложку, не жалея маникюра, не жалея сил и нерастраченных за день негативных эмоций. Оглянулась ещё разок, зачерпнула порцию побольше, радуясь тому, как быстро растаяло лакомство. Размахнулась и… нерешительно бросила шарик мороженого прямо в лобовое стекло. Несколько секунд безвольно наблюдала за тем, как этот шарик растекается по чёрной, разогретой палящим солнцем поверхности, как кривые потёки устремились книзу, и в очередной раз подивилась точности народной мудрости, которая гласит о том, что аппетит приходит во время еды. «На тебе, на! Получай!» — мысленно подбадривала себя, уродуя то, что не смогли изуродовать создатели.
Пятый шарик ударил последним и приклеился ровно по центру, лёг завершающим паззлом, финальным штрихом на картину подленькой мести. Я почувствовала себя и свою малышку отмщённой, уже, было, дёрнула ручку открывания двери, как вдруг услышала странное жужжание. Затаила дыхание, замерла на месте, втянув голову плечи. Растеряв всю смелость и решительность, медленно обернулась и таращилась во все глаза на тонированного монстра. И снова этот звук: тихое, но такое уверенное жужжание… Вверх устремились тонкие струйки омывателя. Эти ровные фонтанчики разбавляли картину маслом, растворяя, размывая, размораживая. Кривые ручейки из-под шариков потекли активнее. Раздался громкий клаксонный сигнал.
— ААА! — Взвизгнула я и совсем не фальцетом, как положено, а громко так, уверенно. Глубоким женским криком.
Одним чётким, резким движением сработали щётки лобового стекла, и от неожиданности я выронила мороженое.
— АААА! — Поддержала свой одинокий крик и, словно мышь, юркнувшая в норку при виде кота, заскочила в автомобиль, попутно захлопывая дверь, блокируя замки.
