Расправила юбку-плиссе, взбила рукой волосы, Дементьеву улыбнулась, только вот он стараний не оценил и нахмурился ещё больше.

— Я тебя не звал. — Проговорил не моргая.

— Ты, вообще, скуп на слова, Дементьев. — Обвинительно глянула я. — Хорошо ещё я такая активистка, а иначе только бы на кухне и встречались, где моим единственным вопросом стал бы текст: «А не хотите ли вы чаю, Даниил Алексеевич?»

— Не кривляйся.

Отмахнулся он, о чём-то задумавшись, а я насупилась, понимая, что и моя претензия никуда не ушла, но при этом, хоть как-то пыталась с этим справиться, припоминая прописные истины, которые твердили: «Женщина должна, женщина обязана…» там было ещё что-то про острые углы и про то, что надо уступать. И вот сейчас, именно сейчас, глядя на Дементьева, я понимала, с каким примерно лицом эти истины и были прописаны в умах бедных женщин. Я возмутилась ещё и на этот счёт. С дивана подскочила и стала напротив.

— Больно надо!

Он поднял взгляд и сейчас смотрел свысока.

— Пошла вон. — Сухо изложил свою мысль.

— Что?! — Скривилась я, подавая Дементьеву призрачный шанс перефразировать, а лучше, так и вовсе удалить из памяти последнее предложение.

— Пошла вон. — Ровно с той же интонацией и выражением лица повторился он.

— Куда?! — Подбоченилась я, а Дементьев махнул головой в сторону моей комнаты.

— Туда. — Вытаращил он глаза, которые сейчас были странного серого цвета. А ведь у него голубые…

И не успела я возмутиться в очередной раз, как он схватил меня за локоть, довольно-таки больно, надо отметить, и, не особо церемонясь, втолкнул поперёд себя в спальню. Ключ из замка вытащил и провернул его, вставляя в скважину с обратной стороны.

Тут же ушёл, не давая и малейшего шанса ни пригрозить, ни попроситься. А у меня руки опустились. Во всех смыслах этого слова. Опустились и плечи, поникла голова, пару раз, пока ещё неосознанно, получилось хлюпнуть носом. Меня не устраивала перспектива быть девочкой под хорошее настроение. «Я хотела его любого и всегда!» — мысленно возмутилась я и как раз в этот момент поняла, что же на самом деле сказала. Сердце билось быстро и как-то суматошно, пальцы на руках сжимались и разжимались. Мне нужно было выговориться, нужно было вытеснить из себя те эмоции, которые сейчас затмевали разум. Стало душно и как-то тесно.

Каждый день рядом с Дементьевым давался всё сложнее. Я готова это признать. Потому что каждый день был для меня как открытие. И его, и себя самой. Вдруг стало очевидным это странное томление, которое испытываю, находясь в квартире одна, радость, заставляющую сердце биться быстрее в момент его возвращения. Я влюблялась. Теперь уже не оставляя места шутке, не оставляя места для маневров. Шла, не оглядываясь, и мне это не нравилось. Может, именно это не нравилось и самому Дементьеву. Ведь он, как мужчина более опытный и, что говорить, трезво глядящий на происходящее, не мог этого не понять. И именно этот факт моей влюблённости напрягал его больше всего остального.

Дементьева устраивало моё присутствие рядом, когда всё только начиналось. Как игра. Он это знал, а я, не подтверждая и не опровергая, позволяла наслаждаться этим знанием. Его заводил момент мнимого соблазнения, интриговал смысл моего присутствия в его жизни. Но теперь, когда мне нужно чуточку больше, чем он готов был дать, пружина его терпения напряглась до предела и нужно либо расслабиться и позволить быть рядом, либо оттолкнуть настолько далеко, чтобы, падая, я костей не собрала. Возможность выбрать и первый, и второй вариант, у него есть. Более того, сейчас Дементьев может быть уверен, что любой вариант из двух я всецело смогу ощутить на себе. И вот эта передышка… Вот этот момент, когда он не хотел меня видеть, предпочитая остаться один… именно он должен стать решающим.

Я почувствовала себя зверем, загнанным в угол. Метнулась от одной стены к другой. В бессилии сжимая кулаки. А ещё испугалась. Того, что он выберет свободу, к которой так привык и оттолкнёт. Не сейчас, не сегодня… слишком рано. Он не готов принять меня и тогда рождается третий, более демократичный вариант. Когда я остаюсь, но на его условиях. А мне этого уже мало…

Я дёрнула на себя балконную дверь и прохладный вечерний воздух перечеркнул, испарил все переживания, не оставляя для них места. Я нервным жестом провела рукой по волосам, сжала в кулак пряди, размяла шею, не позволяя себе расслабиться, и громко выдохнула, то ли постанывая от разочарования, то ли подвывая.

— Не поддаётся дрессировке? — Послышался со стороны насмешливый голос, и я глянула на соседа, устроившегося на балконе напротив. Посмотрела несколько рассеянно и от усталости улыбнулась.

— Привет… — Тихо выдохнула и впервые внимательно его осмотрела.

Он меня тоже изучал, точнее, хотел это продемонстрировать. Свою заинтересованность, своё внимание. По-доброму улыбнулся.

— Тебе нужно развеяться. Такие люди, как Дементьев, вытягивают из других силы, порой даже того не желая.

— Да, было бы неплохо… — Осмотрела я двор, стоящие на парковке автомобили.

— Давай ко мне…

— Да-а?.. А ты, случаем, не маньяк? — Бормотала я, уже поглядывая, как можно перебраться с одного балкона на другой.

Сразу бросилась в глаза явная недоработка архитекторов: между балконами не было и метра. Что давало возможному вору шанс скрыться незамеченным. Но это мелькнуло в голове слишком быстро, не позволяя заострить внимание.

Со всей присущей мне старательностью, я перетянула на балкон Дементьева короткую лестницу, которую предусмотрительный сосед держал где-то поблизости. Громко охнула, приноравливаясь взобраться на неё, и зажмурила глаза.

— Да ладно, ты легко могла бы перешагнуть! — Подбадривал провокатор-сосед и я полезла.

Непродолжительный путь почему-то казался бесконечным ровно до тех пор, пока сильные руки не стянули меня с лестницы. Опомнилась я, сидя на мужских коленях.

— Какой ты быстрый! — Хлопнула я по чужим ладоням и подскочила. Правда, тут же виновато улыбнулась, глядя на инвалидное кресло хозяина. — Вижу, не раз баловался лазаньем по балконам. — Кивнула я на коляску и неловко отступилась, а мужчина пожал плечами.

— Предпочитаю скоростную езду. Вадим. — Протянул он руку, и я с удовольствием ответила.

— Нина.

— Да знаю… За последние несколько недель только это и слышу. То на улице, то в квартире…

— Мне казалось, здесь хорошая звукоизоляция… — Оглянулась я по сторонам и, на всякий случай, на соседний балкон, дабы убедиться, что всё действительно закончилось.

— Ваши эмоции не сравнятся ни с какой изоляцией. — Улыбался он, теперь откровенно меня разглядывая. — Впервые вижу тебя так близко. — Пояснил вроде как извиняясь за бестактность, на что я беззаботно махнула рукой.

— Да ладно! На меня все так смотрят.

— Это потому что ты живая. Редкость, учитывая людей, которые тебя окружают.

— Ты про Дементьева? Тогда считай, что это я его окружила. Давно, кстати, сидишь?

— Второй год. Готовлюсь к операции. На самом деле, переживал, что так и не удастся с тобой познакомиться.

— Влюбился, что ли? — Беззлобно улыбнулась я и понимающе кивнула его яркому румянцу. — Бывает.

На вид Вадиму было лет тридцать, яркая, запоминающаяся внешность и откровенный взгляд, который не придавал пошлости, а даже, наоборот, делал его каким-то наивным, вызывали искреннюю симпатию.

— Я художник. — Меж тем прервал Вадим поток моих мыслей. — Мне важны эмоции, страсть. А от тебя прямо искры летят. Это, вообще, какая-то заколдованная квартира. Там все искренние, живые… Дементьев не в счёт. — Тут же пояснил он, улавливая мой скептический взгляд.

— Почему же?

— Потому что он как человек-футляр. Вроде всё ясно и понятно, а на самом деле ты не представляешь, кто перед тобой стоит. Я тоже думал, что понял его, пока не появилась она.

— Она? — Заговорщицки подмигнула я и широко улыбнулась. — Пытаешься заинтриговать?

— Зачем мне это? Твоя ревность — это только твоя проблема. — Легко пожал он плечами и направился в квартиру. — Меня интересует немного другое. Не вы, как пара. А ты, как личность, как индивид. Вы. Каждый по отдельности. И Дементьев, который меняется в зависимости от того, кто оказывается рядом.