Дементьев резко приблизился, сжал запястье в своей ладони и потянул меня к машине. Сначала я дёрнулась сама, потом толкнула в плечи Дементьева, который был на шаг впереди, потом получилось разогнаться и толкнуть сильнее, а он на себя потянул и закинул меня на плечо.

— Вот, откуда ни возьмись, паучок! — Закричала я на всю набережную. — Нашу муху в уголок поволок!

Дементьев клацнул зубами.

— Муха бедная кричит, надрывается…

— А злодей молчит, ухмыляется! — Поддержал меня «паучок» и действительно ухмыльнулся.

Было слышно, как воздух при этом мощной струёй врезался в бедро. А я, как одно сплошное возбуждение, с ума от происходящего сходила. Только вот проявить его не могла. Особенно когда Дементьев бесцеремонно затолкал меня в машину и захлопнул дверь с обратной стороны.

А потом уже было и не до возбуждения. Неприятный взгляд водителя, хлопок второй двери совсем рядом. Дементьев. Так интересно… даже парфюм меняет свой оттенок в зависимости от настроения его обладателя. Сейчас от Дементьева пахло властью, веяло холодом, а сам он был невозмутим и совершенно серьёзен.

— Вань, стороной объезжай. — Уверенно скомандовал он водителю, как только невдалеке показался бампер одной из последних машин в пробке.

Стало холодно и неуютно. Даже рядом с ним. И тут никаких душевных сил не хватило, никакого самообладания, чтобы хоть немного соответствовать. Я поникла, вжалась в сидение и пыталась что-то рассмотреть за абсолютно чёрным стеклом.

— Нина, всё хорошо? — В тишине салона его голос прозвучал достаточно уверенно и достаточно тихо для того, чтобы сократить свидетелей до минимума. Это было сказано только для меня, за что я была Дементьеву крайне благодарна. — Что притихла? — Прозвучало насмешливо, чем он сократил мою благодарность, и теперь она уверенно стремилась к нулю. — Я, правда, беспокоюсь.

— А всё хорошо! — Оглянулась я и увидела в его глазах то, что чувствовала: скрытый смех, издёвку, иронию. — Простора только не хватает! На меня стены давят. Нет доступа кислорода, полёта фантазии, буйства живых красок! Свободы хочу! Дадите мне свободу, Даниил Алексеевич?! — Откровенно усмехнулась я и глянула с вызовом. Дементьев его принял и, не отводя глаз, на водителя рыкнул.

— Притормози, Вань. — Он выждал время. Прищурился, напрягаясь, но дыхание контролировал. — А теперь выйди. — Слова, всё так же адресованные водителю.

Как только дверь хлопнула, Дементьев вжал меня в автомобильное кресло, наваливаясь всем своим весом. Пока не почувствовал мой страх, давил. А потом усмехнулся. Жёстко так, нехорошо.

— Со мной свободы не будет. Так всё начинается и так же заканчивается. По-другому никак.

Он провёл рукой по моему бедру и сжал ногу у её основания, вызывая неконтролируемое по своей силе желание. Почувствовал, что эффект двоякий, и остановился, а я от разочарования прикрыла глаза.

— Если вы сейчас меня бросите, Даниил Алексеевич, я…

— Не продолжай. — Рыкнул он и отстранился. — Уже бросил. А угрожать не нужно, Нин. Ты ведь женщина сильная… придётся исполнять обещания. А я уже понимаю, что мы вдвоём этого не хотим.

— Какой же вы… — Задохнулась я возмущением, а он перебил, но так… уже расправляя брюки, словно и нет ничего.

— И об этом умолчи. — Он голову на меня повернул, и только тогда я поняла, что искусный актёр. Что чувствует и понимает всё, только показать не хочет. Дементьев осторожно улыбнулся. — Потом скажешь, когда разочаруешься окончательно. А сейчас просто выдохни.

Я послушно отдышалась, а Дементьев самодовольно улыбался.

— Уверен, после секса ты выглядишь примерно так же. Сразу хочу тебя ещё больше. — Он провёл большим пальцем по своим губам и прищурился, ко мне прицениваясь. — Нин, а, может, ну её… сделку эту, обязательства, игры… — Проговорил он торопливо. Зубы оскалил, словно пытался отдышаться. — Одна ночь, в которую либо я доказываю тебе, что прав, либо ты убеждаешь меня в обратном, а? — Дикая… сумасшедшая улыбка скользнула по обычно умиротворённому лицу, огонь разгорелся в привычно холодном взгляде.

Он протянул ко мне руку и провёл ребром ладони по щеке, заставляя сжать зубы.

— Лови момент и удача улыбнётся тебе. Ну?! — Агрессивно давил он интонацией, подталкивал к принятию «правильного» решения. — Хочешь?

— Нет. — Покачала я головой и отстранилась, вжимаясь в сидение, в дверь.

— Нет? — Дементьев наигранно улыбнулся, ловко перехватывая мой ответ.

— Я пока не готова. — Ответила я, не пытаясь выдать сомнение, волнение.

— Вот в этом и проблема, девочка моя. — Азартно причмокнул губами Дементьев, будто уверен был в ответе и отступил. Сразу понятно стало, что и не предлагал вовсе, а так… — Никто из нас не готов отказаться от желаемого. И именно поэтому тебе больше не стоит задавать мне вопросов вроде недавнего «почему?». Ведь ответ на него всегда останется неизменен: «Потому что я так хочу!».

А взглядом своим он разорвать готов, уж, не знаю только отчего: агрессия здесь замешана либо желание. А может такое быть, что он и сам пока не определился, оттого и злится. Постепенно взгляд теплел. На лице зарождалась блуждающая улыбка с похабными искорками в глазах. Я стянула полы его же пиджака на груди, прикрываясь.

— Даниил Алексеевич, уберите с моего тела свои похотливые мысли. — Высказалась я и отвернулась, чтобы хоть на мгновение замереть, отдохнуть от самоанализа и анализа его мыслей и намерений.

— Даниил Алексеевич, говоришь?.. Что же… — Хмыкнул он и протянул руку, нажимая на кнопку подъёмника стекла. — С этим пора что-то решать… — Отозвался он туманно и тут же на водителя посмотрел. — Домой, Вань.

Ехали быстро и отчего-то молча. Хотя, почему отчего-то? Всё вполне объяснимо: Дементьев не любил делиться эмоциями с посторонними. Вполне возможно, этот самый водитель знал, где в авто лежит запасное бельё босса на экстренный случай. Вполне мог представить, в каком кармане его пиджака есть наличные, а в каком телефон, но ему было совсем необязательно догадываться о том, что происходит у Дементьева в голове. Впрочем, мысли этого мужчины оставались загадкой и для меня. Он снова стал отстранён, сосредоточен и совершенно спокоен. У подъезда помог выбраться из машины, но руку, доверенную ему для этого нехитрого процесса, отпускать не пожелал. Даже сжал крепче, когда я попыталась об этом напомнить.

Он вошёл сначала в подъезд, потом в лифт, предлагая мне устроиться за его спиной. И почему именно за спиной, а не на одном уровне?! Легко справившись с замками одной рукой, он втянул за собой в квартиру и, не разуваясь, повёл в кабинет. Только там, провернув ключ в замке, решился отпустить.

Не желая комментировать свои действия, он шарил по ящикам большого стенного шкафа, пока не извлёк бутылку водки. «Тёплая» — подумалось мне. Дементьев скривился, видимо, подумав о том же, но не отступил. Ловким движением он скрутил крышку, зубами дёрнул дозатор, освобождая горлышко, налил две полные рюмки и тут же выставил их передо мной на стол. Без слов взял свою, а я потянулась за оставшейся. Понимание того, что пить будем на брудершафт, пришло в процессе, когда руки уже были скручены, а взгляд вдруг оказался слишком близко. Дементьев неловко улыбнулся и подмигнул за мгновение до того, как махнул свою рюмку, попросту опрокидывая содержимое в горло. Я движение повторила, но так же эффектно не получилось: подавилась, закашлялась, вместо того, чтобы вдохнуть, вздумала выдохнуть.

Адская парализующая боль и обожжённая глотка отступили на второй план, когда следом за отвратным напитком последовал поцелуй. Наверно, можно было бы сказать, что поцелуй выбранной выпивке соответствовал. Нет, он не был отвратным. Не был даже противным. Он был таким же обжигающе жёстким. Дементьев буквально за уши меня к себе притянул и впился в губы. Нет классики и воспоминаний о Париже. Только губы, которые сдавливали, казалось, половину лица. Без движений, без ласки. Впился и застыл. В какой-то момент хватка стала сильнее, а язык сделал пробное движение. Единственное. Пресечённое практически на корню. Дементьев меня оттолкнул, и, казалось, собой остался доволен, но что-то нечаянной радости мешало. Я точно видела. Он криво улыбнулся, отступил от меня на один шаг и шумно втянул в лёгкие воздух.