В Лазарево Воскресение (27 марта) в Майнце в присутствии кардинала Генриха и руководителей всей германской империи, как духовных, так и светских, был проведен торжественный имперский сейм, который светлейшим императором и его сыном уже прежде был назван имперским сеймом Иисуса Христа. Здесь император самолично поставил вопрос: как будет лучше, если он тотчас же возьмет крест, или сделает это позднее? Он хотел выступить только через год. И после того, как все закричали ему, чтобы он не откладывал, он при величайшем ликовании получил крест от епископа Годефрида из Вюрцбурга при восторге и слезах радости всех присутствующих. Перед ним крест получил его сын, герцог Фридрих Швабский. Затем архиепископ и жители Кельна помирились с императором, причем этот церковный князь должен был дать троекратную клятву за поданные на него жалобы: две клятвы за его отсутствие на двух имперских сеймах и одну за евреев, которых он к позору для императора подверг денежным взысканиям. Условия примирения были следующие: "Жители Кельна выплачивают императору на содержание его двора две тысячи двести шестьдесят марок. Одни ворота они должны разрушить до свода, а рвы в четырех местах засыпать на длину четыреста шагов." Но все же от этого отказались, и по их желанию, они могли восстановить эти укрепления в прежнем состоянии уже на следующий день. Так и случилось. Епископ Утрехта, граф Гельре и многие другие, враждовавшие друг с другом, и до сих пор не дававшие никому себя примирить, теперь приходят к взаимному примирению без чьего-либо посредничества как бы божьим промыслом, а затем многие радостно приняли от них крест. Архиепископ Майнца был отправлен императором к королю Венгрии чтобы организовать там дороги для продвижения войск в Болгарию и найти провиант для армии крестоносцев; он приносит донесение, что договорился о том, что корм для сотни коней будет стоить одну марку, также четыре отличных быка — одну марку, и так далее по тем же ценам.

Император празднует Пасху (17 апреля) в Гелинхузине. Герцог Фридрих Швабский, сын императора, взял в жены дочь венгерского короля Белы[421]. В день Вознесения Господня (26 мая) уехал граф Генрих из Дитзе, которого император послал к королю Саладину, поскольку он расторг союз, который они ранее заключили друг с другом, заявив ему, что он не может больше быть его другом, но стал его врагом; он приведет в движение против него всю римскую империю или более того, весь римский мир, если он как можно скорее не поспешит оставить святую землю Иерусалима, не вернет крест Господень туда, откуда он его похитил, и не принесет извинение за убитых христиан, которые были его[422] вассалами.

В апреле реки так сильно вышли из берегов, что никто раньше такого не видел; и даже на сухие места вырвалась огромная масса воды, подобно реке. Лето было сухим и очень знойным.

Император все лето провел в области Визара и разрушил города и крепости, из которых совершались разбойничьи набеги и собирались несправедливые поборы. Генрих Альденбургский[423], бывший ранее герцогом, мирится с императором; он обязуется покинуть на три года родную землю и отправляется в Англию. Король Франции Филипп и король Англии Ричард, разорвав отношения, возобновляют войну; они разоряют земли друг друга, не щадя старину; однако затем, объединившись друг с другом, начинают войну против отца Ричарда, ведя ее до смерти последнего, после чего обращаются к новым междоусобным войнам

Граф Ричард[424] разрушил монастырь Грандимон[425], про который говорили, что он был полон язычников.

В этом году кельнский архиепископ, заботясь о будущем, употребил сумму около сорока тысяч семисот марок серебром на покупку городов и поместий, граничащих с кельнской областью. В августе месяце сын императора[426] возвратился с потерями своих сторонников из гор Ломбардии, так как граф Виллигельм из Барбы оказал ему сопротивление. Тем временем, различные области и города построили корабли для крестового похода; четыре из них отправились из Кельна, на которых находилось около пятнадцати сотен человек. Эти и другие участники похода запасли достаточное на три года количество продовольствия и собрали замечательное вооружение и разного рода орудия защиты.

Император послал храброго рыцаря Годефрида Визенбахского с несколькими подарками к своему давнему союзнику, султану Иконии, для переговоров о таком значительном походе. Как только он увидел послание и посланцев императора, он был очень, более чем это возможно выразить, обрадован, сказав, что он никогда не слышал более приятного, чем известие, что римский император, которого он всегда желал бы видеть, в скором времени хочет пройти через его страну; он и все его подданные будут готовы подчиниться его воле и распоряжениям. Однако то, что сказал он это с коварными намерениями, доказал исход дела. Император написал также греческому королю[427], который, исполненный как обычно злобой, как подобает не встретил и не проводил посланников, а со своей стороны также отправил посланников к императору вместе с посланниками султана. Император, не поверив их притворным предложениям, велел их принять весьма посредственно.

Император отмечает праздник Рождества в Эгере[428]. Кунрад из Сура[429] отправил императору послание, прося его ускорить продвижение его войск, говоря, что язычники придут в ужас от его прихода, и в конце жаловался на Видо — он был королем Иерусалима, однако, попав в плен, вернул себе свободу тем, что сдал под власть Саладина много крепостей,— а также на Филиппа из Фландрии и тамплиеров[430], что они из зависти во многих отношениях досаждали ему даже больше язычников. Из-за этого они завладели также денежной суммой, которую английский король послал для поддержки христиан.

Перед Рождеством император написал герцогам, графам и всем князьям в империи, осенившим себя крестным знамением, что они должны ожидать его на марше, и если не верят, то он готов подтвердить, что выступит не позднее дня святого Георгия (23 апреля), и в этот день он прибудет в Регенсбург; а те, кто стоят за Христа, должны появиться там в полной готовности к этому походу чтобы выступить с ним против Саладина. С этого Рождества до середины поста все королевские пути и все места вверх по Рейну покрылись подобно морскому песку и небесным созвездиям, неисчислимыми войсками пеших и конных крестоносцев. Из такого многочисленного войска только незначительная часть смогла отправиться на кораблях, поскольку король Сицилии по указанию императора отказал паломникам в проезде, потому, что у них отсутствовала поддержка с той стороны моря, а также потому, что перед прибытием разных королей и самого императора они со своим небольшим отрядом ничего не смогли сделать против язычников.

Язычники укрепили Иерусалим стенами и башнями. Акра, долгое время остававшаяся пустой после убийства христиан, будучи сожженной и разрушенной, язычниками была отстроена и снова заселена. Только Сур, Триполи, Антиохия и лежащие в горах крепости оставались под властью христиан.

Маркграф Кунрад решил спокойно держаться в Суре, не сражаясь с язычниками, чтобы христианам не покидать город, если его войска будут измотаны.

На Рождество прибывают посланцы султана Иконии, числом тысяча, с пятистами конями у императора, а их было прислано так много именно для того, чтобы лучше поверили в то, что они сообщили. Султан заявил, что он окажет императору и его войскам поддержку при их прохождении, что его неустанная помощь всегда в распоряжении императора, и передал ему большое количество подарков. Явились также посланцы сервийского короля. Сервия это страна, лежащая между Рутенией и Венгрией[431]. Им было поручено объявить, что их король исполнился бы большой радостью от прибытия императора и не знал бы более приятного в этой жизни, чем возможность увидеть повелителя римлян в качестве паломника, проходящего через его страну. Он также написал ему, что самый значительный его города готов достойно принять его с большим торжеством; кроме того, он считает именно этот город венцом его страны и хотел бы дать ему свое разрешение на таковой праздник. Достойно приняв этих посланников и одарив их, император отправил их королю различные подарки и поблагодарил Бога за то, что среди всех королей, о которых он когда-либо слышал, этот так сильно уважал его.