Ричард[408], сын короля Англии Генриха, переправляеся через море и вторгается со своими войсками в землю французского короля Филиппа, отчего последний призывает на помощь римского императора Фридериха; поэтому из страха перед императором англичанин заключает перемирие и отказывается от своего предприятия.

Кельнское епископство охватывает неслыханный ужас. Распространяется слух, что император вроде бы хочет провести войско на помощь французскому королю через область кельнцев, но на самом деле он собирается осадить и окружить Кельн; он уже велел навести широкий мост через Мозель из судов и положенных на них бревен, по которым пройдут воины. Узнав об этом, жители Кельна снова восстанавливают городской ров и прилагают все усилия для сооружения новых ворот. Архиепископ обеспечивает свои крепости гарнизонами и запасает продовольствие, и свои города – стенами и рвами. Поскольку он уже не особенно пользуется расположением императора, так как казалось, что он скорее склоняется к стороне Папы, который относился к императору враждебно, из-за этого подозрения императорской немилости те его тайные помыслы легко приняли за правду. Однако точно установлено, что император не замышлял никаких враждебных действий против жителей Кельна, и он был рассержен, когда ему пришло известие об их волнении и подготовке к войне. В день Вознесения Марии (15 апреля) он собрал в Вормсе имперский сейм, где он пожаловался князьям на архиепископа и жителей Кельна, что они не побоялись воспрепятствовать ему проходить через землю его империи и распространяли о нем в римской империи такой гнусный слух. Поэтому он со дня Иакова (25 июля) он велел преградить Рейн, чтобы к жителям Кельна не могли, как обычно, привезти по реке ни хлеба, ни вина. В то время между епископом Утрехта Балдуином и графом Гельре Отто, также разгорелась сильная вражда для того, чтобы по земле Велеве[409] разгорелись убийства и пожары; говорили, что это случилось по воле императора, чтобы те стороны не помогали жителям Кельна и ни один корабль не смог бы отправиться вверх по реке.

В том же году голос горлицы, голос страданий и бедствий потряс земли Христа до самых пределов мира новым печаьным слухом: святая земля Иерусалима, освященная стопами самого Господа ради нашего спасения, была брошена на осквернение язычникам, исцеляющий крест захвачен неверными, а среди христианского народа произошла резня. Это произошло следующим образом. После смерти иерусалимского короля[410], оставившего после себя малолетнего сына[411], королева[412] вышла замуж за сына графа Конрада Монтферратского, чтобы он мог защитить государство, пока не подрастет мальчик. Из-за этого дядя мальчика, граф[413] Триполисский, почувствовал себя сильно обиженным, поскольку ему казалось, что эта забота возлагалась в основном на него; он переметнулся к туркам или сарацинам и попросил у них о помощи. Собрав огромное количество войск, они вторгаются в землю Иерусалима и со своей неустрашимостью захватывают города и крепости, убивая мечами жителей; и наконец они дают бой христианам[414], из которого, О ужас! также выходят победителями, как это было засвидетельствовано в обращенному к Папе Урбану послании, которое мы сочли необходимым добавить ради более подробного описания этих событий.

"Его святейшеству Папе Урбану, божией милостью и всем церковным деятелями передает Тиррикус, избранный великим комтуром бедного рыцарства храма, вместе со всем бедным и почти уничтоженным конвентом братьев, свой привет и достойное повиновение в Господе с надлежащим почтением. То, сколько и какие мы перенесли страдания, обрушившиеся на нас божьим гневом за наши грехи, мы, к сожалению, не сможем передать никакими письмами и причитаниями. Турки, собрав из своих племен огромные полчища, начали стремительно наступать на территорию христиан. Собрав против них ряды нашей рати, во искупление наших грехов, мы решили сражаться с ними через неделю после праздника апостолов Петра и Павла (29 июня) и двигаться на Тиберию, которую они захватили всю за исключением тамошней крепости. Заманив нас между высочайших гибельных скал, они напали с такой стремительностью, что после того, как был захвачен святой крест, попал в плен наш король[415], и пало все наше войско, граф Триполитанский, господин Райнольд из Сидона и господин Валиан едва смогли уйти с того гибельного поля боя. Затем, умывшись кровью наших, турки сразу же отправились со всеми вооруженными силами против города Аккарона[416], который взяли штурмом, заполонив, таким образом, почти всю землю, так что у нас и у христианского мира остались только Иерусалим, Аскалон, Тир и Берит. Однако мы никоим образом не сможем удержать и эти города, поскольку почти все наши жители пали в битве, не получив ни Вашей, ни божьей помощи. Турки уже собираются силой овладеть городом Тир, который день и ночь неустанно осаждают, и число их так велико, что они как муравьи заполонили всю землю от Тира до Иерусалима и до Газы. Могли бы Вы принять решение срочно заступиться за нас и за христианский мир Ближнего Востока, теперь почти полностью нами потеряный, так как с божьей помощью и при поддержке Вашего отеческого святейшества у нас еще есть возможность защитить оставшиеся у нас города!"

То же самое сообщили и римскому императору Фридриху. По случаю такого печального послания и расказанных событий Папа отправил[417] кардинала-епископа Генриха Альбанского вместе с иерусалимскими посланниками в галльские области и во все страны по эту сторону Альп, чтобы вдохновить и призвать каждого честного и избранного человека ради любви ко Христу и освобождения священного креста готовиться к паломничеству. В результате этого, огромная толпа, знать и люди из народа, приняли крест. Во время уборки урожая вблизи земли показались летящие друг за другом длинной вереницей огненные шары огромных размеров и многие усмотрели в них предзнаменование крестовых походов в Иерусалим.

В день святого Ламберта (17 сентября) с шестого до восьмого часа происходило солнечное затмение.

Скончался Папа Урбан (20 октября) и его преемником стал канцлер Григорий VIII, имевший также имя Альберт. Скончался Папа Григорий (17 декабря) и его преемником стал епископ Климент[418] из Пренесте.

С наступлением зимы, перейдя через Альпы, вернулся сын императора, приведя в порядок дела в Италии.

Император праздновал Рождество Господа в Трире, где он перед всем имперским собранием и князьями публично пожаловался, что уже в пожилом возрасте из-за кельнского попа[419] он вынужден будет собрать войско и, не желая того, разорить одну из земель своей империи. Около Рождества также был убит король Галисии[420], земли святого Иакова, несмотря на то, что он остался победителем в битве.

Некоторые люди говорили, что на полнолуние они видели в одну ночь одновременно три луны с белым пятном и знаком креста посередине.

Император праздновал день Очищения Марии (2 февраля) в Нуринберге, где он наконец властно назначил последний срок архиепископу Кельна после того, как тот не явился на многие вызовы, отправленные ранее согласно приговору. Когда церковный князь прибыл сюда, дело было отложено до Лазарева Воскресения для рассмотрения на имперском сейме в Майнце. Почти в то же самое время сын императора собрал в Кобленце большое собрание князей, на который он вызвал графов и дворян из Лотарингии и особенно из Кельнского епископства. Как только он устроил опрос, кто его поддерживает против церковных князей и кельнской области, все ему отказали, тогда он в гневе ушел оттуда.