Подобным образом тому же князю церкви написали и пизанцы: "Филиппу, архиепископу святой Кельнской церкви и уважаемому главному канцлеру Италии, консулы пизанцев, его последователи, передают привет и заверения в преданности. После получения и внимательного прочтения Вашего пламенно ожидаемого послания мы возликовали в наших сердцах и возрадовались, что священное императорское величество последовало почетнейшему совету по вопросу о вероломных изменниках империи, которым не будет никакого прощения. Он собрал все силы и всю мощь империи; торопясь привлечь разных королей и очень многие народы, включая и те, которые жили очень далеко, к участию в возмездии за то, что с ним поступили несправедливо. Он велел архиепископам, епископам, аббатам, герцогам, маркграфам, пфальцграфам, графам, свободным и вассалам, несчетному числу влиятельных людей принести присягу в том, что они поддержат решительный военный поход в Италию в самое ближайшее время. Поэтому мы, всегда являющиеся вернейшими сторонниками империи, испытываем величайшую радость, как и все остальные его последователи, поскольку мы хранили верность и любовь к императорской короне и всегда действуем к вящей славе империи." Из расположения к императору, или из страха перед ним были составлены эти послания римлян и пизанцев, — неизвестно.
Примерно в это же время в Атрабате случилось одно достойное упоминания происшествие. Один очень грамотный рыцарь имел достойное мнение о теле Господнем, считая, что не осквернено оно ни рвотой, ни естественными испражнениями. В беседе с ним заспорил некий священник именем Руберт, весьма глубоко, однако же бесполезно обученный муж, имевший противоположное, а потому, еретическое воззрение, и вот, вопрос был поставлен перед епископом. Тот же призвал архиепископа Реймса с несколькими священниками и при обсуждении этого вопроса многие обвинили того священника в том, что он не только сам еретик, но также пособничает и защищает и других еретиков. Когда же он тщетно пытался очистить испытанием каленым железом свою репутацию от вменяемой ему в вину ереси, то был поражен таким очевидным божественным чудотворством, что не только на правой, куда ему прикладывали железо, но также и на левой руке, на обеих ногах, на обоих боках и точно так же на груди и животе чудесно проступил след от ожога. Поэтому он был по приказу архиепископа ввергнут в костер и сожжен.
В том же году[333] 29 декабря стойкий и непоколебимый приверженец правосудия святой Фома[334], архиепископ Кантуарии[335] принял мученическую кончину от короля Англии Генриха и воссиял замечательным образом многими чудесными знамениями. Из-за этого мы сочли полезным рассказать об этом святом для того, чтобы известие о нем могли судить и другие. Некий слепец по данному им обету а также страстно желая исцелиться, свершал паломничество в церковь святого Николая в тот самый день, когда святой епископ должен был быть убит. Явился ему лик в человеческом образе и спросил, куда он идет. Тогда он ответил, что хочет вернуть себе зрение, и для этого идет к святому Николаю. Тот же сказал: "Ты должен сейчас пойти в другое место к новому мученику Христову, чтобы с его помощью вернуть себе зрение". И вот, к вечеру вошел он в дом Божий в тот самый час, когда святой мученик был убит в церкви перед алтарем телохранителями короля. Он попросил, чтобы подвели его к телу святого человека. Затем он помазал глаза его драгоценной кровью и тотчас же стал зрячим. До сих пор тело святого славится по всей Англии такими многочисленными чудесами.
Почти в это же время[336] Генрих, герцог Саксонский сочетался браком с дочерью короля Англии[337], изгнав свою первую жену[338] по настойчивому требованию близкой родни. А их дочь[339], прежде бывшую замужем за герцогом Фридерихом[340], умершем в Италии, взял в жены сын датского короля[341]. В этом году умерло много знатных людей: ландграф Луодевих, граф Хуго из Муозаля[342], граф Теодерих из Кливы, граф Гериманн из Заффинберга. Рассказывают, что в этом году в Ксантене одна женщина родила ребенка с двумя головами, тремя руками и тремя ногами. Еще в этом году на небе появилось нечто в виде змеи и, постепенно увеличиваясь, в конце концов превратилось в два целых круга. Кроме того, в Региомаге одному рыцарю показалось, что он видит свисающий из воздуха меч.
Год 1173
Император праздновал Пасху (8 апреля) в Вормсе, где состоялся многочисленное собрание князей.
В этом году герцог[343] Генрих Саксонский с почти что пятистами рыцарями отправился в Иерусалим, пройдя весь путь туда и обратно по суше благополучно и с почестями. По пути туда он не подвергался преследованиям турок, а король Константинополя оказал ему почетную встречу и торжественные проводы; на обратном пути один языческий король[344], принявший его с почетом, преподнес ему много роскошных подарков и по ходатайству герцога освободил всех пленных христиан, живших в изгнании под его властью.
В том же году[345] император с очень большим войском из Баварии, Швабии, Франконии и Саксонии предпринял поход против поляков, чтобы снова назначить на герцогство своих племянников[346]. Так велико было число его войска, что многие свидетельствовали, что не было императора, который бы наступал таким славным военным походом на Польшу. Сразу после его вторжения пришедшие в ужас поляки как можно быстрее постарались снова вернуть его милость уплатой императору и его сторонникам восьми тысяч марок, а также покорным подчинением его власти и исполнением каждого его приказа[347]. На обратном пути оттуда император отправился в Саксонию, где к нему почтительно вышли навстречу все князья земель, за исключением сыновей маркграфа Альберта, которые тем самым не подчинились ему, так как Альберт добивался для себя наследства графа Бернгарда[348] и господина епископа Мартина из Гальберштадта[349]. Собираясь поначалу развязать против них войну, император затем отложил ее благодаря посредничеству некоторых князей, обещавших добиться примирения[350].
В эти дни к императору прибыли посланники короля Вавилонии[351] и принесли ему редкие и дорогие подарки. Посольство сообщило просьбу этого короля, чтобы дочь императора связать узами брака с его сыном при условии, что сам король со своим сыном и всем его государством принял бы христианство и освободил всех пленных христиан. Император почти полгода с почетом держал у себя этих посланников и разрешил им тщательно со всеми подробностями осмотреть и изучить города, а также ознакомиться с обычаями.
В том же году около 1 декабря невыносимая и неслыханная эпидемия кашля охватила всю германскую империю и особенно Францию, обессилила стариков, а также подростков и детей, унеся многих в могилу. Жертвой этой заразы стал епископ Луодевих Мюнстерский; на его место император поставил брата графа Геримана из Кацинелинбоге.
