Дождавшись заказанного, я кивнул половому и принялся за еду, продолжая наблюдать. Воины вели себя все громче, при каждом взрыве хохота мужчина вздрагивал, вжимая голову в плечи и опасливо косился в их сторону. Что он там делает с этими бумагами? Какие-то счета? Списки товаров? Со своего места мне не удавалось рассмотреть, да и не особенно и хотелось. Закончив с обедом, я отвлекся, рассчитываясь, а когда поднимался из-за стола, в углу уже никого не было.

На улице лило, как из ведра. От собравшихся туч небо стало почти черным, и фонарщики торопливо перебегали от фонаря к фонарю, пряча головы под плащами и стараясь, чтобы не погасли факелы, которыми они эти фонари зажигали. Мимо в двери проскочила компания мокрых с ног до головы мужчин, я посторонился, пропуская их и раздумывая, не вернуться ли и мне, когда заметил одинокую долговязую фигуру, всем худосочным телом прикрывающую тонкую кожаную сумку и быстрым шагом идущую под дождем. На улице уже почти никого не оставалось, кроме фонарщиков, куда-то пропали даже кареты, поэтому человек на секунду привлек внимание. Я уже было отвернулся, чтобы вернуться в таверну, но что-то мне не понравилось. Остановившись, я поглядел вслед мужчине чуть дольше. В подворотне было какое-то движение, как раз в этот момент из мрака выдвинулись три фигуры в темном и, часто оглядываясь, поспешили за одиноким пешеходом.

Ноги понесли сами. Бежать было категорически невозможно, сапоги скользили в грязи, толстым слоем покрывающей булыжную улицу, я моментально промок. На ходу проверил оружие: короткая сабля на перевязи, вещь скорее статусная, чем боевая, купленная в первую неделю из-за того, что прежняя мешала при ходьбе и в каретах, и остро пожалел, что перестал носить доспех. Ладно, это наверняка простые грабители, так что защита не понадобится вовсе.

Дождь стучал по полям шляпы, приглушая остальные звуки. Фигуры впереди пошли быстрее, переглядываясь и обмениваясь знаками. Один из них обернулся, нахмурился, увидев меня. Подозвав одного из сообщников, он указал себе за плечо. Тот понимающе кивнул и остановился под стеной, закутавшись в плащ и старательно не глядя в мою сторону. Я уже проходил мимо, ожидая, что же он станет делать, когда человек сдвинулся, покачнулся пьяно и прокричал с заплетающимся языком:

— Михаил! Миханя! Друг мой!

Он двинулся ко мне, едва держась на ногах, но глаза оставались трезвыми и смотрели оценивающе. Я попытался увернуться, но человек неуловимым движением снова оказался передо мной, в голосе зазвучала обида:

— Ну ты чего? Друга не узнаешь, а?

Он развел руки, перекрывая путь дальше по улице. Я остановился, мгновенно охватив взглядом всю его фигуру, до этого старательно скрываемую плащом. Крепкий, живот под кольчугой плоский, мышцы тугонатянули куртку. Длинный кинжал на боку в простых ножнах, но чувствуется, что готов в любое мгновение оказаться в широкой ладони. Заметив, что я остановился, он сухо усмехнулся, прохрипел вполголоса, так, чтобы не могли услышать возможные свидетели:

— Правильно, осади, бла-агародный сэр, тебе там делать нечего, — и добавил уже громче: — Постой со своим старым другом, с которым не виделся три года!

— Семь, — коротко ответил я. Человек удивленно переспросил:

— Чего?

— Семь звучит… интереснее, — с готовностью объяснил я. И в следующий миг шагнул к мужчине, выбросив вперед кулак. Движение заметить со стороны было невозможно: слишком стремительное, к тому же скрытое плащом бандита, все еще стоящего с разведенными руками. Рука словно ударила в твердое дерево, металл кольчуги ободрал костяшки. Мне показалось, что удар не прошел, но мужчина вдруг сипло выдохнул и начал заваливаться на меня. Я придержал его, осторожно опуская на грязную мостовую. Бандит цеплялся за мою одежду, судорожно пытаясь вдохнуть, в глазах читалась лютая злоба, и я на всякий случай ударил его еще раз, отчетливо услышав, как чавкнули хрящи носа. Он закатил глаза и откинулся в жидкую грязь.

— Вот так, отдохни пока.

Я поднялся и поспешил дальше по улице, надеясь, что не опоздал. Что-то в этом человеке мне не понравилось, что-то в нем было такое, что не позволяло до конца поверить, что он простой грабитель. А значит, тому, кого они преследуют, грозит настоящая опасность.

Равномерный шум капель скрадывал звуки, следы в топкой грязи исчезали без следа почти тут же, так что я едва не проскочил нужную подворотню. Услышав тонкий вскрик, остановился, стараясь определить направление, вернулся назад до поворота в мрачное пространство между домами. Свет масляных фонарей рассеивался, не в силах справиться с темнотой, но дальше, там, куда не достигали слабые лучи, слышалась какая-то возня.

Прижавшись спиной к стене, я вошел в подворотню. Черт, как же тут темно! Нужно было дать глазам привыкнуть, но времени оставалось все меньше, и я крикнул, вытаскивая из ножен саблю:

— Эй, кто здесь? Выходите, и тогда получите шанс остаться в живых!

В ответ донесся приглушенный смех. Затем низкий злой голос ответил из мрака:

— Благородный сэр смельчак… Не знаю, как ты сумел пройти мимо Джона, но вот тебе последнее предупреждение: не суй носа туда, где тебя не просят! Пошел вон.

Последнее прозвучало как-то обыденно, словно говоривший отогнал надоедливого ребенка. В груди колыхнулась ярость, но я сдержался. Будь на моем месте человек из этого мира, наверняка уже бросился бы вперед, прямо под ножи. Добавив в голос дурной гордости, я крикнул с вызовом:

— Разве твоя мать помойная собака не научила тебя манерам, пес? Выйди и разговаривай, как мужчина!

Вот так. Теперь твой ход, тем более, что глаза уже начали привыкать и различили очертания трех фигур в темноте. Светлые пятна там, где должны быть лица, два выше, и одно внизу, тот человек лежит на земле. Повисла короткая пауза, а после тот же голос проревел с едва сдерживаемой яростью:

— Убить!

Он взмахнул рукой, в которой тускло блеснуло лезвие длинного кинжала, и его подельник бросился ко мне, занося оружие для удара. Его я встретил ударом ноги в живот, слегка подавшись вперед, и человек на полном ходу словно влетел на стену. Негромко охнув, он завалился на бок и остался лежать, свернувшись и разевая рот. Носком сапога я отшвырнул кинжал вглубь подворотни и осторожно обогнул поверженного противника по большой, насколько позволяло пространство между домами, дуге.

— Тебя я тоже не стану убивать, — сказал я оставшемуся на ногах бандиту. — Брось оружие, и сможешь уйти и забрать с собой своих дружков.

— Много болтаешь! — ответил тот. Я ожидал, что он бросится ко мне так же, как это сделал его сообщник, но он двинулся в обход меня медленно, ступая осторожно, чтобы не поскользнуться в грязи, низко пригнувшись и ощетинившись кинжалом.

Выглядел он довольно опасным. Тех двоих удалось поймать на неожиданности, этот же был готов к схватке, к тому же не показывал своей скорости и умений. Я выставил перед собой саблю, но бандит медлил, а оказавшись возле уже начавшего вяло шевелиться подельника, вдруг остановился.

— Баронское слово, что дашь уйти?

— Если бросишь оружие, — подтвердил я после короткой заминки, возникшей от неожиданности вопроса. — Забирай этого и второго, и проваливайте. Я сегодня не в настроении убивать.

— Черт с тобой. — Заточенный кусок стали упал, мгновенно утонув в грязи. Бандит, недоверчиво косясь на меня, поправил висящую через плечо сумку, помог сообщнику подняться, и они двинулись к освещенной улице. Я провожал их взглядом, не опуская оружия, готовый к любой хитрости, но онине собирались нападать. Только перед тем, как скрыться за поворотом, предводитель шайки остановился и крикнул: — Ты знай только, что благородство не спасет от ножа в спину!

— Буду осторожен, — ответил я, и когда они скрылись из виду, с облегчением выдохнул. Вот и здесь у меня появились враги, а так хотелось пожить спокойно! Может, стоило убить их, тем более, что застал на месте преступления, но не хотелось марать руки. Наверняка еще аукнется, но подумаю об этом потом. А сейчас нужно узнать, что же это за человек, за которым послали сразу троих убийц.