Сглатываю ком в горле, а она всё молчит.

— Я и сейчас подыхаю, Ань.

Она молчит, а я боюсь этого молчания. Оно давит, на мою шею словно накинули удавку и медленно затягивают.

— С Викой у меня ничего не было и быть не могло, — наконец произношу, и тут Аня поворачивается ко мне.

— Сергей мне всё рассказал, — ровным тоном, ни одной эмоции на лице, и меня это пугает. Лучше бы наорала, надавала бы по роже, но не так — без эмоций, спокойно, словно всё уже для себя решила.

— Не уходи, прошу, — сипло вырывается из горла. — Не отталкивай навсегда, пожалуйста!

— Мы договорились — только правду. Договорились доверять друг другу, а ты умолчал о споре, — её глаза, полные слёз, смотрят на меня, и всё внутри кричит от боли, я сам готов сейчас на всё. Скажет прыгнуть — я прыгну вниз с этого парапета, только бы простила.

— Я понимаю, что не заслуживаю тебя, не заслуживаю прощения и твоей любви. Что прошу шанс, но сам исчерпал их, — дотрагиваюсь до её руки, зажав чёртов костыль локтем.

Аня не одёргивает руку, и сердце делает резкий скачок, кажется, я сейчас свалюсь тут от инфаркта.

— Прошу, не отталкивай меня! Я совершил ошибку, всё сложилось так, как сложилось, только из-за моего молчания. Я один во всём виноват, — прикрываю глаза, чтобы справиться с эмоциями. — Прошу, умоляю, дай нам шанс! Без тебя ничего в этой жизни не имеет смысла.

— Ты же понимаешь, что как раньше уже не будет, — сердце замирает, я не могу дышать, не могу вдохнуть воздух после этих слов. Кажется, вся кровь моментом покидает моё тело.

— Да, — только и могу выдавить из себя.

— Ты не представляешь, что я почувствовала после слов Сергея о споре. Он показал то фото, что я делала утром, как доказательство. И я поверила, что это ты дал его, — снова отворачивается, а я чувствую себя последним дерьмом. — Мне так больно, — вижу, как по её щекам катятся слёзы.

— Я бы никогда так не поступил так с тобой! Я не показывал ему фото, — меня убивают её слёзы, всё нутро выворачивают. — Я жалею, что струсил и не рассказал тебе ещё тогда, в больнице. Я безумно боялся тебя потерять! — Аня смотрит на меня, и столько отчаяния в её глазах, что меня затягивает чувство безнадёжности. Она меня не простит. — В тот вечер я поехал за тобой домой объяснить, рассказать всю правду. Но не доехал, попал в аварию.

— Я приходила в клинику, а там Вика. Сказала, что ты вернулся к ней. Сидела у твоей кровати, ощущение было, что вы оба посмеялись надо мной, что все знали о споре, а я, дура, тебе верила, — горько, с придыханием, словно силы у неё закончились.

— Я спал, даже не знал, что она приходила, — опускаю голову вниз, смотря на свои ноги.

— Теперь ты понимаешь, к чему приводит ложь и недосказанность? — резко вскидываю голову и встречаюсь взглядом с её, полным боли и слёз.

— Больше никогда…

— Не нужно обещать, — перебивает, и меня словно парализует. Я стою и жду приговора. — Пусть это будет уроком нам обоим.

Не понимаю, что она хочет этим сказать. Аня отталкивается ладонями от парапета и делает пару шагов назад.

— Мне пора.

— Ты дашь мне шанс? — с надеждой спрашиваю, замерев в ожидании ответа.

— Может быть, — пожимает плечами, а для меня это самое лучшее, что я мог услышать сегодня. “Может быть” это уже не “нет”.

— Я должен ещё кое в чём признаться, — смотрю ей в глаза, она склоняет голову набок в ожидании продолжения.

— Это я испортил твоё портфолио, — её брови удивлённо ползут вверх. — Подумал о том, что уедешь, и как-то рука сама толкнула тот стаканчик с кофе, — её губ касается мимолётная улыбка.

— Первый шаг сделан.

— Значит, шанс есть? — осторожно спрашиваю.

— Может быть, — делает ещё пару шагов назад, разворачивается и уходит, а я стою и смотрю ей вслед. Как она останавливается около скамейки с девушкой, что рисует что-то на холсте, берёт сумку, оборачивается, бросая на меня долгий взгляд, и уходит с бульвара в сторону жилого комплекса.

Впервые за долгое время у меня на душе становится спокойнее, там зажёгся крохотный огонёк надежды. Если Аня не сказала “нет”, значит, ещё не всё потеряно.

Аня.

Несколько недель спустя

Поверила бы я Алексу, если бы не откровенный разговор с Сергеем? Не знаю. В искренность Жарова я поверила сразу, наверное, потому что ему действительно было плевать на меня и мои чувства. Да по сути и на то, будем ли мы с Алексом вместе или нет. Парня мучило, что по его вине друг чуть не погиб, и он старался облегчить своё состояние, свою душу и совесть, поэтому я ни на секунду не усомнилась в его словах.

Знала, что он скажет Алексу, где я, раз нашёл. И я ждала. Ждала, сама не зная, смогу ли простить всё то, что произошло. Одна ложь порождает лавину последствий, таких, что иногда они стоят человеческих жизней. И тут даже неизвестно, кто пострадавшая сторона — я, кого разрушила ложь любимого человека, Алекс, который чуть не лишился жизни, или Сергей, который потерял друзей, доверие и всё, что было для него важным.

Ложь разрушает, никогда ещё она не приносила счастья или облегчения. Только если человек по-настоящему раскаивается в том, что совершил, разве можно лишать его шанса всё исправить?

Я не смогла отказать Алексу в этом, потому что в глубине души надеялась, верила, любила.

Стоило ли обрубить всё сейчас? Возможно. Возможно, мне когда-нибудь стало бы легче, я бы начала воспринимать всё это как опыт, как историю своей юности и рассказала бы своей дочери или сыну, предостерегая от ошибок. Но сердце говорит другое. Моё сердце хочет простить, оно готово снова поверить. Невозможно смотреть в глаза человеку, горящие, выражающие такие чувства, боль и сожаление, и оттолкнуть навсегда, сказать, что это конец.

Лишь одно мгновение — и ты летишь, словно птица, паря в небесах, зная, что любима, а в следующий миг — ты взаперти собственных чувств, предательства и боли. Кажется, что ты уже никогда не полетишь, не сможешь простить. Но стоит появиться лишь малейшей возможности расправить крылья, разве ты устоишь, чтобы ей не воспользоваться? Попытаться вернуть то ощущение полёта и невесомости, что давали тебе эти чувства?

Веря в человека, ты придаёшь ему сил, а давая новый шанс — надежду. Я дала надежду нам обоим. Я задыхаюсь без Алекса, я не могу без него, он настолько врос в моё сердце, что я не знаю, как буду без его улыбки, шуток, поддержки, без его веры в меня.

Он написал первым. Простое смс.

“Привет. Как ты?”

И я ответила, не раздумывая. Мы начали переписываться, и так нам гораздо проще было общаться, чем вживую. Проще было высказать всё, что творилось у обоих на душе. Мы говорили обо всём, не раз касаясь темы нашего расставания. Он проходил долгую реабилитацию с переломом, а когда сказал, что не вернется в баскетбол, я поняла, что он изменился. Потому что именно это раньше было смыслом, тем, что он любил, что заставляло его стремиться к лучшему, теперь этим смыслом была я.

Мы много разговаривали о планах на будущее, его и моих: о его стажировке в фирме отца, о моём поступлении. Алекс предложил переехать в его квартиру, сам он жил у наших родителей. Пообещал, что не будет приезжать, пока я сама этого не захочу. А я хотела. Чем дольше мы не виделись, тем больше я ощущала, что он нужен мне, нужно его присутствие, объятия, его поцелуи.

Алекс ни разу не упомянул о встрече, ни разу не намекнул, но я знала, что так же, как и я, печатая сообщение, он отчаянно мечтает меня увидеть.

После недолгих уговоров, к которым подключились мама и дядя Илья, я переехала в квартиру Алекса и поступила в Институт бизнеса и дизайна, куда и уговаривал Алекс, получив Грант ректора. Из квартиры Алекса было проще и быстрее добираться до места учёбы.

А однажды, получив его смс, я не выдержала и поехала в дом дяди Ильи.

“Я скучаю. Я просто подыхаю без тебя. Ань, ты мне нужна”