Недотрога почти опустилась на дно бассейна, на поверхности лишь пузырьки воздуха. Ну это уже ни в какие ворота!

— Вылезай! Что ты пытаешься доказать? — она не двигается. Хочет напугать? И тут моё сознание начинает затапливать паника, липкими щупальцами пробираясь к сердцу. Всё внутри холодеет от внезапной догадки.

— Аня!

Прыгаю в воду, в несколько гребков достигаю дна, подхватываю Недотрогу и всплываю. Она даже не пыталась! Она даже не барахталась в воде! Как такое возможно?

Вытаскиваю её из бассейна и кладу на спину. Чёрт! Она вообще дышит?!

— Аня! Ань! — переворачиваю её и кладу на своё согнутое колено и через несколько секунд, которые показались мне вечностью, слышу кашель вперемешку с водой. Только страх никуда не уходит, продолжая ледяным обручем сдавливать грудь, меня потряхивает от пережитых эмоций. Сажусь на кафельный пол, усаживаю Аню сверху, обнимая её дрожащее тело. Она не сопротивляется, прижимается ко мне и всхлипывает. Лучше пусть врежет мне хорошенько, только не плачет.

Не знаю, сколько времени мы так сидим, но чувствую, как холод начинает постепенно захватывать тело, не хватало ещё заболеть. Осторожно отстраняюсь, убираю мокрые волосы ей за ухо и тихо говорю:

— Ань, нужно переодеться в сухое, иначе свалимся оба с простудой, — она никак не реагирует, продолжая сидеть неподвижно. И тут раздаётся звонок, возвещающий окончание пары, от которого Аня вздрагивает и поднимает на меня взгляд, её губы до сих пор подрагивают, а глаза… В них столько эмоций!

— Вставай, пойдем переодеваться, у меня в шкафчике в раздевалке есть сухая сменка, — решение приходит само собой, сменка одна, отдам Ане, а я и так доеду. Легонько подталкиваю Недотрогу, и она молча встаёт и двигается на выход. Её молчание настораживает, лучше бы наорала, ударила, обозвала, в конце концов, но только не молчала.

Беру Аню под руку и веду в сторону раздевалок баскетбольной команды. Тренировок сегодня в это время нет, и там никого не должно быть.

Достаю сменку из шкафчика — спортивки, футболку и кроссовки. Будут велики, но лучше так, чем в мокром.

— Переодевайся, здесь никого нет, а я сейчас вернусь, — протягиваю ей вещи, она берет их и отворачивается. Ухожу на поиски Евгения Викторовича, нашего спортивного врача, пусть осмотрит Недотрогу, мало ли.

После переодевания и разговора с врачом, выходим на парковку. Сажаю Аню в машину, сам сажусь за руль и включаю обогрев салона и сидений на полную мощность. Мысленно радуюсь, что сегодня взял автомобиль отца, а не свой байк.

— Ань, прости. Я не думал, что всё так получится. Я… — как выразить словами то, что я чувствую? Как сказать ей, что я действительно не хотел, чтоб вот так всё вышло? Да я вообще ни о чём не думал, когда нес ее к бассейну, когда кидал в воду. Моя неконтролируемая ярость в этот раз завела слишком далеко. Я слишком многое себе позволил в отношении Ани. Да, месть одно, но жизнь человека совсем другое.

— Я не испытывала такого страха с пятнадцати лет, — вдруг раздаётся голос Недотроги, сиплый, слишком тихий, но я всё же слышу эти слова. С пятнадцати лет? Что это значит? Уже хочу задать свой вопрос, но она отворачивается к окну и прислоняется к нему головой. Понимаю, что сейчас не время и не место. Потом. Потом я обязательно всё узнаю.

Алекс

Заходим в дом и натыкаемся в холле на отца и мать Ани. Они что-то активно обсуждают и, кажется, спорят.

— Вы сегодня рано, — Алина идёт к нам и застывает в нескольких шагах. — Господи, что случилось? Алекс, почему ты весь мокрый? — она переводит взгляд на Аню. — Анечка, что произошло?

Аня переводит взгляд на меня. Я подхожу и помогаю ей снять пуховик. Алина охает.

— Почему ты в мужских вещах? Не молчите!

— Алекс? — отец подходит ближе, его брови сошлись на переносице, взгляд с прищуром. В детстве он так смотрел, когда я творил что-то плохое, пытался скрыть, но до него всё равно это доходило, и под этим его пытливым взглядом я выкладывал всю правду. Я уже не ребёнок, это давно на меня не действует, но прятаться и врать сейчас не буду.

— Мы поссорились и я столкнул Аню в бассейн, — закрываю глаза и выдыхаю.

— Как? — Алина подходит к Ане и обнимает. — Всё в порядке?

— Мам, я к себе, — Аня отстраняется. — Всё обошлось.

Она быстрым шагом проходит мимо и чуть ли не бегом поднимается по лестнице на второй этаж, а я так и стою с её пуховиком в руках, не в силах пошевелиться.

— Аня чуть не утонула в пятнадцать. Поехала с классом на озеро, и там ей одноклассник предложил покататься на лодке. Не знаю, что произошло, подробности она так и не рассказала, только то, что упала за борт. Что ее чудом вытащили на берег. Она тогда замкнулась в себе, изменилась и почти перестала общаться с одноклассниками. Только с одной девочкой поддерживала отношения. Теперь она панически боится водоемов — реки, моря, озера — любых. Боится глубины.

— Я не знал… — у меня ком стоит в горле. Я не могу глубоко вдохнуть, кажется, что мне не хватает кислорода. — Если бы я только знал, никогда бы ничего подобного не сделал.

— Алекс, ты представляешь, что натворил? Представляешь состояние Ани сейчас? — отец повышает голос, я и сам бы сейчас наорал на себя и готов понести любое наказание.

— Илья, Алекс и так переживает, ты разве не видишь? Всё обошлось, не нужно заострять на этом внимания, просто отвлечь Аню, не зацикливаться на этом случае, чтобы не давать ей повода впасть в депрессию. И в конце концов, дай парню переодеться, — мягко улыбается отцу, положив ладонь ему на плечо. Отец кивает, и я с облегчением покидаю гостиную.

Поднимаюсь к себе и быстро переодеваюсь в сухую одежду, размышляя о том, что услышал от матери Ани, и лишь сейчас до конца осознав, что я натворил своим поступком, до чего довела меня моя злость.

Прикрываю глаза, вспоминая, с чего всё началось, и перед глазами снова тот поцелуй Арса и Ани, в голове снова звучат её слова. Почему я так отреагировал? Почему стоит мне только подумать об этом, как я начинаю задыхаться от злости? Пока мне трудно разобраться в тех чувствах, что не дают мне нормально и адекватно мыслить. После появления Ани я вообще не узнаю себя и не понимаю тех ощущений, что вызывает ее присутствие рядом.

Но одно знаю точно — мне было страшно, я испугался так, как никогда не боялся. И это ощущение липких щупалец страха, что скользят у тебя в груди, опутывая сердце и затопляя мозг паникой, я буду помнить долго. Мне нужно, чтоб Аня меня выслушала, чтоб поняла, что я не хотел, чтобы всё так произошло.

Выхожу из комнаты, подхожу к двери комнаты Ани, только подношу руку, чтоб постучать, как слышу всхлипы. Она плачет. Стою в нерешительности, не могу смотреть на женские слёзы, а на слёзы Недотроги особенно, что-то скручивается в груди в тугой узел, заставляя сердце ускориться. Стучу в дверь и спустя минуту захожу в комнату. Аня лежит на кровати, свернувшись калачиком, спиной ко мне всё еще в моей одежде. Подхожу к ней, присаживаюсь на край кровати, не зная, с чего начать разговор. Пока собираюсь с мыслями, неожиданно слышу хриплый голос Ани:

— Пришёл закончить то, что не получилось в бассейне?

— Ань, я хочу извиниться. Если бы я знал все обстоятельства, если бы я только знал… — выдыхаю, теряясь. Когда я извинялся перед девушкой в последний раз? Даже и не помню, чтобы когда-нибудь меня трогали чьи-то чувства, я с лёгкостью расставался с девушками, изменял им без сожаления и никогда не чувствовал своей вины, никогда у меня не возникало мысли, что я делаю кому-то больно. Но ведь и сейчас не совсем стандартная ситуация, это тот случай, когда мой поступок чуть не обернулся трагедией. — Твоя мама рассказала про тот случай на озере.

— Мама знает лишь малую часть, — произносит тихо, а я не понимаю, о чём она.

— Было ещё что-то?

Аня молчит, а я жду — продолжит или пошлёт.

— Мне нравился тот парень, мой одноклассник. И все это знали, он в том числе. Когда мы пошли на озеро, он предложил прокатиться на лодке. Вдвоём. Я согласилась. Ещё бы — тот, кто мне нравится наконец обратил на меня внимание. Если бы я знала, для чего он меня позвал и чем всё это закончится, бежала бы оттуда без оглядки. Когда мы отплыли достаточно далеко от берега, он меня поцеловал. Конечно, я была рада, ещё бы — я думала, если парень тебя целует, ты ему действительно нравишься. Наивная, ему нужно было только одно — залезть мне в трусы. Когда я его оттолкнула, он разозлился, стал говорить всякие гадости и оскорблять, а я, как ты понимаешь, врезала ему, а он в свою очередь столкнул меня в воду. Я не умею плавать. Совсем. Я барахталась, кричала, звала на помощь, захлебываясь водой, а он просто сидел в лодке, смотрел на меня и ухмылялся. Как мне уже потом рассказали, он вытащил меня только тогда, когда с берега уже поплыли мне на помощь. Я нахлебалась воды, потеряла сознание. С тех пор я панически боюсь водоемов и глубины. Глубины, когда не ощущаешь дна, вокруг только вода и ты одна, и никто тебе не поможет. Кроме моей подруги никто не знает всей правды.